ПТИЦЫ УМИРАЮТ В ПОЛЕТЕ

Ирину Александровну Молостову невозможно представить иначе, чем полной жизни, энергии, какого-то особенного, будоражащего окружающих заряда. Явственно звучит в ушах ее голос, в котором соединялись напористость, полемический темперамент, искусство оратора, привыкшего преодолевать сопротивление косной аудитории. Что совершенно не было ей свойственно - это равнодушие. Вялость, самоуспокоенность, довольство малым - качества, которые неизменно вызывали ее гнев и ярость как в людях, так и в искусстве.

Известный во всем мире оперный режиссер, режиссер драмы, народная артистка Украины, профессор, Ирина Молостова представляла собой удивительно яркую и неординарную личность. Она была неудобна всякому начальству, всегда боявшемуся ее острого языка и непредсказуемых поступков. У нее был властный и сильный режиссерский характер. Она умела добиваться своего, преодолевая препятствия. О трех ее крупных работах последних лет, осуществленных на сцене петербургского Мариинского театра, - «Псковитянке», «Катерине Измайловой» и «Мазепе» - один из критиков написал: «академично, крепко, добротно». Профессиональная выверенность, прочность и добротность отличала лучшие ее оперные постановки, большинство из которых благодаря этим свойствам могли рекордно долго удерживаться в репертуаре. Именно эти спектакли ее родной театр, ныне носящий название Национальной оперы Украины им. Т.Г.Шевченко, чаще всего возил и продолжает поныне возить на зарубежные гастроли. Менялись дирижеры, нередко почти полностью обновлялся состав исполнителей, а крепкий остов изначальной режиссерской концепции выдерживал натиск времени.

Ирина Александровна хранила в памяти встречи и совместную работу со многими блестящими талантами и неповторимыми личностями. Ее большая квартира в центре Киева напоминает музей. Бережно собирались здесь знаки и следы богатой творческой биографии хозяйки и хозяина, известного балетмейстера Бориса Каменьковича, с которым столько прожито и пережито.

Но была в ее жизни встреча, которую без преувеличения можно назвать главным, все определяющим событием, поворотным моментом судьбы. Пути молодого режиссера пересеклись тогда, в 1964 году, с двумя гениальными музыкантами. Один из них - дирижер Константин Симеонов, другой - композитор Дмитрий Шостакович. По инициативе Симеонова в Киевском оперном театре началась работа над постановкой оперы Шостаковича «Катерина Измайлова», оперы, три десятилетия назад с триумфом поставленной в Москве и Ленинграде, а затем во многих оперных театрах мира, но вскоре заклейменной в передовой статье «Правды» как вредное и формалистическое произведение, «сумбур вместо музыки». Вслед за Москвой в Киеве предстояло вернуть несправедливо ошельмованную партитуру большого мастера на сцену, раскрыть ее масштаб и глубину. Ирина Молостова взялась за эту непростую задачу с огромной верой и с высочайшим чувством ответственности.

В послужном списке режиссера Ирины Молостовой «Катерина Измайлова» составляет визитную карточку постановщика и наибольшее завоевание. С этим произведением ее связь не порывалась до последнего. Сначала премьера, в подготовке которой прямое и косвенное участие принял, следя за всеми этапами спектакля, сам автор... После премьеры - высочайшая оценка работы киевлян из уст Шостаковича, его трогательные своей искренностью слова в одном из писем к Ирине Александровне: «И Вы, и К.Симеонов доставили мне столько радости, что при воспоминании я буквально задыхаюсь от волнения...» Но при этом - бойкот официальных лиц, молчание всей украинской прессы, в которой не появилось ни одной рецензии.

А в 1974 году театр будет готовиться к ответственным зарубежным гастролям, провести которые будет поручено уже не работавшему здесь К.Симеонову. Будет восстановлена для зарубежных показов и «Катерина Измайлова» - с новым составом исполнителей, с важными коррективами в режиссерском замысле. Этому спектаклю будут аплодировать зрители многих стран. Он будет награжден Государственной премией Украины им. Т.Г.Шевченко, но имени режиссера Молостовой не окажется в списке лауреатов.

Ирина Александровна с юмором вспоминала, как было шокировано партийное начальство двуспальной кроватью в пятой картине. Заместитель министра культуры вызвал тогда Молостову и настоятельно посоветовал кровать убрать. На одном из спектаклей попробовали это сделать: поместили кровать за ширму, оставив на виду у зрителей диванчик и заставив актеров обыгрывать столь нелепые коррективы в сценической ситуации (действие происходит ночью, любовник Катерины Сергей спит, в то время как она пробуждается в страхе и видит призрак отравленного свекра, после чего домой неожиданно возвращается муж Катерины). Зрители встретили эти изменения никак не предусмотренные действием смехом. После этого кровать вернули, несмотря на мнение анонимного начальника.

Многое менялось за 35 лет, в течение которых театр возвращался к «Катерине». Оставалось неизменным общее постановочное решение, созданное режиссером в содружестве с художником Давидом Боровским. Вот и сейчас театр повез на гастроли «Катерину Измайлову», восстановлением которой должна была, но не успела заняться Ирина Александровна. Кроме Киева уже в наше время Молостова была приглашена для постановки оперы Шостаковича в петербургский Мариинский театр. По ее настоянию здесь сначала была выбрана, как и в Киеве, вторая редакция, а затем разучена и воплощена также первая. Обе версии театр возил на гастроли в Японию. Огромный успех имел петербургский спектакль и на оперном фестивале в Финляндии.

Ирина Александровна всегда с гордостью говорила, что хранит в своем архиве бесценное сокровище: 22 адресованных ей письма Дмитрия Шостаковича. Во время нашей с ней последней встречи в ее доме я видела эти письма, написанные характерным почерком уже тяжело больного композитора, который, превозмогая боль, писал своим корреспондентам сам, не прибегая к услугам секретаря и не пользуясь пишущей машинкой. Это как-то особенно ее трогало, ибо неровный, нелегко читаемый почерк как бы сохранял частичку душевного тепла потрясающего музыканта и мужественного человека необычайной силы духа.

Во время нашей встречи, ставшей последней, главной темой разговора как раз и была опера Шостаковича. Ирина Александровна много рассказала тогда о дирижерах и певцах, с которыми в разные годы работала над «Катериной Измайловой». Я поражалась яркости и образности ее характеристик, той увлеченности талантом своих коллег, которая как бы заставляла ее совершенно забывать о своей причастности к совместно достигнутым высоким результатам. Невольно вспомнился расхожий афоризм о режиссере, который должен умирать в своих актерах. Думаю, что именно таким режиссером была Ирина Молостова. Она рассталась с этим миром на полном ходу, начав и не успев закончить работу сразу над двумя оперными постановками - в Москве и в Киеве. Трудно представить себе киевский оперный театр без Молостовой. Она любила этот театр - и часто с горечью говорила о своей невостребованности, о репертуарной косности, и о многом другом наболевшем... А мы так и не сказали на ее несостоявшемся 70-летии всех слов любви и восхищения, которые могли и должны были бы сказать.