Прощание с Рафаэлем

Не стало Рафаэля Левчина, украинского поэта-космополита, художника, актера, "неформала". Он работал в киевских театрах - на Подоле, на Левом берегу, в "Театральном клубе" Олега Липцина. Он был "персонажем" нашей художественной жизни. Жил Киевом, умер в Чикаго.

В апреле, он, как всегда энергичный и переполненный идеями, планами, эмоциями от разговоров и бессчетных встреч, приезжал в Киев на липциновский Фестиваль современного украинского театра (или, как сам его называл, на фестиваль "Театрального клуба").

"Рафаэль Левчин, родившийся в Крыму, окончивший первый институт в Питере, второй (Литинститут) - в Москве, 20 лет проживший в Киеве, уехавший в Чикаго и чувствующий себя здесь, наконец-то, дома, является типичнейшим безродным космополитом!" - как всегда, писал о себе с иронией Рафаэль Левчин.

Он вообще не любил пафоса.

"Мы обозначили вас в каталоге как "поэт, переводчик, эссеист". Оставить так или нужно иначе?" - не далее, как весной этого года, читаю, переспрашивает у него составитель очередного интернет-каталога литераторов. В ответ: "Ну, я еще и драматург, прозаик, художник, актер, культуролог, издатель самиздат-журнала... Словом, выберите сами, что больше понравится".

По материалам анкеты и многочисленных интернет-справочников, включая Википедию: "Рафаэль Залманович Левчин (р. 27.09.1946). Род. в г. Джанкой Крымской обл. Окончил Ленинградский институт текстильной и легкой промышленности (1969), Литинститут (1983). Работал инженером в Институте органич. химии АН СССР (1974–77), машинистом сцены в Киевском театре драмы и комедии (1977–85), зав. литчастью Киевского театра на Подоле (1987–91), художником и актером в театре-студии "Театральный клуб" (1986–91). Эмигрировал в США (1991). Редактор журнала "Reflection/Отражение" (Чикаго, США). Печатается как поэт с 1981: журнал "Радуга".

Он был интеллектуалом и философом. Одним из "отцов-основателей" метареализма (об этом - написанный им в жанре исповеди-самоанализа знаменитый текст "МЕТАРЕАЛИСТЫ И ДРУГИЕ").

Одним из самых известных авторов "неофициальной" литературы в СССР. Которого - и это главное! - мир "ловил, но не поймал". ("Принадлежность к андеграунду и к определенной группе, гордость по этому поводу - такая же глупость, такие же выброшенные на ветер силы, время, жизнь, как, например, колошмаченье головой об стенку в стремлении пробить ее и напечататься" - дословно напишет он, подводя итоги, в "Метареалистах"). Бывает, оказывается, такое и в наше время…

Платой же за необычайную, фантастическую, паталогическую для современника внутреннюю свободу стало отсутствие фанфар и лавр.

Ведь даже Киев, отнюдь не переполненный признанными не исключительно на "тусовке" живыми (и не собирающимися бронзоветь) классиками литературы относился к самому факту существования и многолетней левчинской активной деятельности индифферентно-спокойно. Даже к его культуртрегерству в развитии отечественного клубного движения фантастов. И к организации экспериментального театрального движения. (Да и в новорожденном Театре на Подоле Левчин стоял "у истоков"…).

"Проглотил" город на Днепре и "литтерроризм", когда - об этом этапе в своей биографии он часто вспоминал не без сарказма - уже в конце 1980-х Левчин начал бороться с цензурой во все еще советских литизданиях. И заодно, коллекционировать ответы прекрасно ему знакомых цензоров, почему именно его стихи невозможно напечатать…

(Сегодня об этом нужно писать в учебниках - как о начале отечественного акационизма).

Впрочем, кажется, и сегодня в отчизне мало что изменилось: десятилетиями она по-прежнему не желает знать известных в Европе, США и России, но только не "здесь и сейчас", русскоязычных поэтов Наталью Акуленко, Наталью Бельченко, Юрия Зморовича, Игоря Лапинского, Александра Кабанова.

С Левчиным мы познакомилась уже после его отъезда в США. Благодаря обэриутам. (Ну, да, он, хотя и этот факт тоже никогда не выпячивал, приложил руку еще и к "возвращению имен" Хармса с Введенским!).

В складе ума самого Рафа оказалось много в хорошем смысле "обэриутского". В последний раз, как никогда, долго проговорить "вживую" нам удалось прошлой весной, когда поэт прилетел в Киев для участия в "Киевских лаврах". Он привез в подарок всем знакомым - на выбор! - чуть не чемодан своей керамики, почти обязательно - с изображениями так любимых им кентавров.

А сам был по-детски счастлив наконец-то держать в руках "сразу" два своих сборника, выпущенных еще в 2006-м Издательским домом Дмитрия Бураго: "Избранное" и прозу "Окончательный текст". "Дорогая А. Это книга. Прочтите, пожалуйста. Если что-то будет близко, буду очень рад, кроме шуток".

Странным образом (хотя "случайностей", согласились мы оба, в жизни и не бывает) тогда все наши беседы свелись к обсуждению "метафизики": говорили о "случае" как Божественном вмешательстве в жизнь людей. О предопределенности. О христианстве, иудаизме и буддизме. О жизни после смерти и всяческом экстрасенсорном опыте.