Почему второй государственный — русский?

«От великорусского — к русскому. Это прежде всего проблема Украины... от правильного решения ее зависит само бытие России. Задача для нас формулируется следующим образом: не только удержать Украину в теле России, но и поместить и украинскую культуру в культуру русскую. Мы присутствуем при бурном и чрезвычайно опасном для нас процессе: зарождении нового украинского национального сознания, по сути — новой нации. Она еще не родилась окончательно и ее судьбы еще не определены. Убить ее невозможно, но возможно работать над тем, чтобы ее самосознание утверждало себя как особенная форма русского самосознания», — так сформулировал в 1928 году «украинский вопрос» для России ведущий русский философ нач. ХХ ст. Георгий Федотов.

Очевидно столь откровенная постановка проблемы стала олицетворением стратегической линии, которой придерживались в отношении Украины как эмиграционные сторонники возрождения Российской империи, так и тоталитарный режим бывшего СССР после того, как во время украинской революции 1917—1921 гг. украинский народ определенно задекларировал свою политическую зрелость и государственнические устремления. Возможно, именно здесь следует искать корни тотального и системного наступления на украинство, в конце 20-х—начале 30-х годов прошлого века предпринятого Сталиным и продолженного всеми последующими руководителями Коммунистической партии бывшего СССР. Формы проявлений этого наступления сегодня хорошо известны и в общем задокументированы. Вопрос языковой ассимиляции украинцев являлся важным элементом стратегии борьбы власти против украинского национального самосознания, и это тоже доказанный и задокументированный факт. Очевидно, геополитические реалии современного положения Украины на постсоветском пространстве подтверждают тот факт, что битва за украинскую культуру и язык продолжается как элемент соревнований за то, в какую сторону далее будет развиваться процесс формирования национального самоосознания большинства украинцев и всех граждан Украины, независимо от их национальной принадлежности.

Такой взгляд на вопрос определяет наше отношение к проблеме официального признания русского языка вторым государственным (именно вторым государственным, поскольку в выводах Конституционного суда Украины четко зафиксировано, что государственный язык является одновременно и официальным). Подчеркнем — суть дела не в отрицании русского языка как такового вообще и как факта украинских реалий. Так что сразу отбросим любые спекуляции на эту тему. Речь идет о стратегии развития Украины и развитии современной украинской политической нации, ее национальном самосознании. Собственно, будет она украинской или какой-то еще? Если не украинской, то какой? Как должен происходить этот процесс (ведь определенная стратегия предусматривает конкретные мероприятия)? На эти вопросы мы должны дать четкие и однозначные ответы, а не прятаться за абстрактными формулами и туманными намеками.

Любому человеку понятно: важное условие консолидации нации — создание единого информационного пространства, в котором язык является ключевым элементом, объединяющим нацию в единый организм. Целесообразно напомнить, что, по результатам Всеукраинской переписи населения 2001 года, в Украине живут представители свыше 130 национальностей (это только тех, которые были объявлены во время переписи!). Очевидно, в процессе жизни и деятельности им приходится общаться как с украинцами, так и между собой. Возникает принципиальный вопрос — каким должен быть язык межнационального общения в Украине?

В этом вопросе хорошо разбирались бывшие советские политические стратеги, пытавшиеся творить «новую политическую общность — советский народ». Вспомним, что, по Конституции бывшего СССР, языком межнационального общения на территории бывшего СССР был определен русский язык. Отголосок данной нормы до сих пор остается в украинском законодательстве, в частности в Законе о языках Украинской ССР, действующем по сей день. Но она является уже недействующей нормой — как нет бывшего СССР, так перестала действовать и эта часть соответствующей статьи закона. Роль фактора языка как консолидирующего элемента в многонациональной стране понимают и в современной России, где введена специальная программа развития и распространения русского языка, которую патронирует супруга президента Путина.

Но вернемся к Украине. Итак, в соответствии с переписью, имеем на ее территории свыше 130 национальностей. Но имеем и другие данные. 77,8% всего населения страны — украинцы. За исключением АР Крым, украинцы составляют этническое большинство во всех регионах Украины. Украинский язык, по данным переписи, признало родным 67,5% населения. Следовательно, реальная ситуация такова: 1) существует государство под названием Украина, политические границы которого признаны международным сообществом; 2) название этого государства определил коренной этнос, тысячелетиями формировавшийся на его территории, — украинцы; 3) этот этнос составляет абсолютное большинство населения этого государства; 4) этот этнос имеет свои давние традиции и свой собственный украинский язык; 5) в государстве под названием «Украина» законодательно определен статус украинского языка как государственного. Возникает логичный вопрос — какой язык при таких условиях должен быть языком межнационального общения в Украине? С позиций здравого смысла, ответ напрашивается только один — украинский язык! А если кто-то скажет — русский или любой другой, то пусть попробует это объяснить логически.

Да, в Украине живут 8,33 млн. русских, составляющих 17,3% населения страны. Остальные национальности составляют 4,1% населения. Но это не дает нам ответа на вопрос, почему именно русский язык должен стать вторым государственным языком в Украине. Например, татары, которые живут в России, считают себя второй по численности национальностью в этом государстве и на этом основании требуют предоставления татарскому языку статуса второго государственного. Но пока никто из российских депутатов и правительство не спешат вносить в Государственную Думу России соответствующий законопроект. Между тем российские татары требуют реформирования русской азбуки — на их взгляд, для правильного написания татарских имен и фамилий современную русскую азбуку необходимо дополнить еще шестью знаками.

Нам говорят — у нас есть русскоязычное население. Но ведь абсолютное большинство этого «русскоязычного населения» — билингвы, то есть, в принципе, понимают и говорят по-украински. Так при чем здесь статус русского языка как второго государственного? Проблемы, существующие для русскоязычного населения, до сих пор абсолютно успешно решались в пределах действующего украинского законодательства. Так что нет никаких оснований спешить с его пересмотром.

Очевидно также, что те, кто пытается использовать европейскую Хартию региональных языков или языков меньшинств для консервации языковой ситуации на так называемых «русскоязычных» Востоке и Юге Украины, в целом по Украине, уже просчитали: буквально применяя нормы Хартии, им не удастся в полной мере достичь поставленных целей. Поэтому в ход пошла прямая атака с внесением законопроектов о предоставлении русскому языку статуса второго государственного.

В этой ситуации важно, чтобы у здоровой части украинских парламентариев и у новой Украинской исполнительной власти хватило воли и выдержки спокойно и с учетом стратегических интересов украинского государства изучить языковой вопрос в Украине и найти оптимальные пути его решения.

В контексте языковой темы выскажем несколько замечаний по поводу позиции национальных меньшинств Украины в языковом вопросе.

Господь создал великое множество народов, и все они имеют право на свое место под солнцем. Поэтому следует всячески приветствовать защиту прав граждан разных национальностей, создание и деятельность многочисленных национальных обществ и их усилия, направленные на поддержку родного языка, культуры, традиций. Кто, как не украинцы, веками боровшиеся за право быть самими собой, понимают и приветствуют их.

Но позиция многих лидеров национальных общин Украины выдвигает ряд вопросов, на которые нам необходимо найти общий ответ. Если обобщить требования, выдвигаемые сегодня национальными общинами к украинской власти, то сжато их можно сформулировать следующим образом: обеспечение образования на родном языке, от дошкольных учреждений до вузов, введение культурно-национальной автономии, учет национального фактора при административной реформе и фактическое создание национальных округов, участие руководящих органов национальных обществ в политической системе и осуществлении властных полномочий. Реализация положений Хартии региональных языков или языков меньшинств частично вбирает в себя эти требования, а частично придает им дополнительные нюансы.

Попытаемся представить, что все эти требования реализованы. Некоторые районы, а то и области Украины будут разделены по национальному признаку. У них будет фактически своя национальная администрация. Приоритеты будет иметь язык ведущего в этом районе национального меньшинства, включая и систему дошкольного воспитания, среднего и высшего образования для выпускников этих школ. Будем иметь отдельные региональные СМИ. Неминуемо возникнут политические партии, которые будут соревноваться на выборах за то, чтобы попасть в местные органы власти (уже имеем две венгерские партии). Что из этого получится уже в недалекой перспективе?

Будут ли национальные общины способны интегрироваться в единое культурно-информационное пространство соборного Украинского государства? Найдут ли себе работу за пределами национальных районов и обществ те, кто с детского садика будет изучать только родной язык? Для кого будут готовить кадры соответствующие вузы и прочие учебные заведения? Смогут ли они вообще жить в других районах Украины, если не будут знать в достаточном объеме государственный язык? Ведь итоги исследований организации двуязычного образования на базе Закарпатья, опубликованные в научных журналах, неутешительные. Ученики двуязычных школ недостаточно владели государственным языком для социализации в украинском обществе. Выпускники школ с венгерским языком обучения имели возможность получить высшее образование только на филологическом отделении ужгородского университета. Незнание украинского языка стало фактором оттока кадров в Венгрию — для дальнейшей учебы или работы. По выводам исследователей, существующая концепция национальной школы ведет к культурной закрытости этнических сообществ, их взаимоизоляции, не способствует взаимодействию и коммуникации в полиэтнической среде. Добавьте сюда немножко политики, и станет понятно, что речь идет о национальной безопасности и единстве Украинского государства.

Итак, вопрос стоит принципиально. Национальные меньшинства проявляют готовность, при сохранении своих национальных особенностей, полноценно интегрироваться в единое украинское культурно-информационное пространство как составляющие части современной украинской политической нации, формирующейся на базе доминирующего украинского этноса? Или они пытаются выстроить собственные национальные гетто или резервации, что фактически переводит эти национальные общины в положение «внутренней эмиграции»? Эти вопросы возникают потому, что наряду с требованиями удовлетворения своих прав мы не видим полного понимания необходимости выполнять конституционные обязанности, в частности касающиеся знания государственного украинского языка, возложенные на них званием «граждан Украины».

Убежден — никто в Украине не отрицает и не может отрицать прав национальных меньшинств. Но понятно, что полноценная политическая украинская нация состоится тогда, когда каждый представитель любого национального меньшинства с гордостью будет говорить: «я украинец русского происхождения», или «я украинец венгерского происхождения», или «я украинец польского происхождения», или «я украинец еврейского происхождения» и т.д. Когда все они поднимутся до понимания того, что их права не должны обеспечиваться ни за счет украинцев как титульной нации, ни за счет единства и соборности Украинского государства, включая и единство всего гражданского общества Украины.