От жар-птицы до царицы

В маленьком зале гаснет свет, хлопает дверь и легкий ветерок перебирает складки прозрачных кулис. Хотя, может, это и не ветерок вовсе, а вздох облегчения: «Наконец-то закончился этот длинный суматошный день!» На лестнице стихают последние шаги, гремят ключи и старинное здание погружается в удивительную тишину, которая постепенно наполняется шорохами, вздохами и … птичьими голосами. Из окон сквозь шторы проникает лунный свет, от которого дамы недовольно отворачиваются— они еще не успели почистить свои перышки. Каждой из них так хочется быть самой красивой и яркой, самой удивительной и очаровательной, чтобы он — этот надменный красавец — именно ее выделил из всех и склонил свою горделивую голову в поклоне.

«Милая моя! Тебе пора себе пару искать, а то ведь оглянуться не успеешь, как поблекнут все твои яркие краски, а за цветочками осыпятся и жемчуга. Думаешь, легко обустраивать семейное гнездышко?.. Посмотри на меня! Когда-то и у меня была тонкая талия и нежная длинная шея, я любила мечтать, смотреть на облака, до утра могла танцевать в хрустальных башмачках… Влюблялась! А сейчас уже и голос скрипит, и крылья опустились, и летать совсем не тянет. На себя совсем нет времени — праздник на носу, а я без новых туфель осталась…»

На подиуме собрались такие разные, но такие очаровательные женщины-птицы, что глаз не оторвать. И поневоле ищешь им пару. Таким красавицам под стать может быть только павлин с его роскошным ярким хвостом. Или жар-птица (мужского рода, конечно).

Авторская кукла — явление особенное, сложное, загадочное, почти мистическое. В творениях Елены Канаровской тонко переплетаются фантазии, сказки и мифы, ей удается создавать образы, которые надолго остаются в памяти и даже заставляют придумывать им характеры и судьбы. Впервые увидев эти куклы, я подумала, что их место — на театральной сцене как элемента декораций либо как идеи костюма героини или даже ее характера. Разве нельзя придумать интересную историю о кукле-скрипке, которая мечтает о музыке и музыканте, но так и не решается выйти из своего футляра? Позже я узнала, что Елена в свое время закончила театрально-декоративный факультет Художественной академии, работала художником-сценографом в разных театрах.

А рядом с владычицей морской стоит повелительница огня, на ней все — платье, корона и шлейф огненно-красного цвета. А, может, это дочь самого солнца? Подол ее платья украшают хризантемы, а лиф как будто соткан из золотистой пены, в которой спрятались жемчужины, в осанке есть нечто такое, что заставляет отвесить легкий поклон. И кому? Кукле! А, может, владычице, королеве?.. В подлунном мире ведь всякое случается. Помнится, Нора, танцующая тарантеллу, была всего лишь куклой для окружающих, что в свое время подметил Г.Ибсен.

Увлечение театром, драматургией и литературой подсказали художнице образы, в которых угадывается дух и облик героев Мольера. Каждая кукла демонстрирует свой характер — далеко не ангельский, между прочим! Тут вам и надменно-холодный взгляд — ах, оставьте, меня, вы не достойны моей любви! И красноречивый жест рукой: «Как можно было сегодня, 8 Марта, явиться ко мне без роз?!» — «Простите, дорогая, запамятовал!» — мямлит что-то в ответ господин в пышном парике. Вид растерянный, плечи втянуты, смотрит вниз — видно, что подкаблучник. А впрочем, во времена Мольера о международном женском празднике еще не знали, видать, месье в чем-то другом провинился, вокруг него такие красавицы, что недолго с пути истинного сбиться — одна платочек подарила, другая свидание назначила. Потому и красивый камзол одел, и два часа шелковые банты на туфлях завязывал, а тут мадам со своими претензиями...

Как и почему именно такие куклы появляются на свет — загадка. Елена Канаровская не спешит приоткрывать занавес — как театральный художник, она отлично знает, что тайна надежно приковывает зрительский интерес. Да, собственно, как можно объяснить, откуда и почему является видение, которое заставляет забросить все свои дела, чтобы дни и ночи напролет, не разгибаяс, трудиться, пока не материализуется нечто удивительное, фантастичное, философское? Во всем этом «виноваты» любимые ею сказки Андерсена и Гофмана, а также посмертная выставка Сергея Параджанова, которая заставила художницу взглянуть на мир по–иному…