Одесская опера: опять разруха?

Отреставрированная Одесская опера стала подлинным украшением города — любо-дорого смотреть. Иной вопрос: а что слушать? Банально говоря, «ваши творческие планы?» Судя по недавним событиям, «планов громадье». И оно, порою, не поддается моральному осмыслению. Время от времени внутри коллектива раздаются «арии протеста». Талантливые исполнители — без очевидных на то причин — вдруг оказываются не в афише, а «на улице». Репертуарная политика хромает на обе ноги. Атмосфера в коллективе, по мнению некоторых исполнителей, близка к «сталинской шизофрении». И поводом для этих заметок как раз и послужило недавнее изгнание из Одесской оперы группы одаренных молодых исполнителей, которые все же нашли в себе мужество бороться за свои судьбы в искусстве.

Для этой встречи молодые оперные исполнительницы, а теперь безработные, выбрали уличное кафе «подальше от театра, а то заметят».

Автору этих строк знакомо столь тревожное состояние по последним месяцам работы в муниципальной газете. Кажется, отовсюду торчат «уши», весь мир против тебя и вообще жизнь закончилась. Появляются мысли, будто следующим шагом твоих преследователей будет твое же физическое исчезновение... Да-да!

Оперных исполнителей такие мысли, увы, тоже посещают.

Спрашиваю: нет ли каких «тревожных симптомов»? Отвечают: теряли голоса на неделю и больше.

Вместе с нами принимают участие в беседе еще не уволенные из театра как творческие, так и технические работники, чьи фамилии по обоюдной договоренности в материале не будут упомянуты.

Цель встречи — заявить о том, что сложившаяся драматичная ситуация в оперном театре Южной Пальмиры требует немедленного рассмотрения специальной комиссией Министерства культуры и туризма Украины.

Сегодня многие действительно посмеиваются, поглядывая в сторону отреставрированного театра оперы и балета. Красивая сверкающая коробка, а творческих свершений — ноль! Восстанавливаются спектакли девяностых, а то и восьмидесятых (!) годов. Разумеется, есть «датские» мероприятия — но не они определяют лицо и этой оперы, и оперы вообще.

***

Всем понятно, что затянувшаяся на одиннадцать лет реставрация не способствовала какой-либо интенсивной творческой жизни. Труппа работала на чужих площадках в сковывающих условиях. Однако уже прошел сезон в открывшемся театре. И что оказалось? Новая дирекция активно пытается избавиться от сотрудников, переживших с театром самые тяжелые времена.

Особенно удивительно стремление отделаться от молодых и одаренных артистов с прекрасными голосами, с хорошими сценическими данными. Наконец, с наличием работоспособности, ответственности и желания работать в этом же театре. А, между прочим, на них потрачены государственные средства: разучены партии с режиссерами и концертмейстерами, пошиты костюмы.

Что немаловажно: все имеют хорошую прессу, в том числе и зарубежную — они достойно представляли родной театр на гастролях.

И что же теперь, покидать город, страну? Или, может, преподавать в школе пение?

У Юлии Панченко, по крайней мере, есть два спектакля в Одесском театре музыкальной комедии имени Михаила Водяного, она исполняет партию Розалинды в «Летучей мыши» (феерически, надо сказать, исполняет, сама присутствовала на премьере, которая состоялась всего три месяца назад, и за это время певица вряд ли потеряла форму)

Наталья Жарких параллельно с артистической карьерой занималась преподавательской работой, этим и сейчас утешается.

Елена Волошина ищет спасения, и не только души, в церковном хоре.

...С этими исполнительницами, а также и рядом других тружеников музыкального фронта, оказывается, не продлен контракт. Вы возразите: сами виноваты, весь мир с артистами поддерживает именно такие отношения, не позволяющие расслабляться! И так далее, и тому подобное...

Так вот, комментируя столь щекотливую ситуацию в интервью одному из местных телеканалов, новый директор театра Юрий Петренко тут же заверил, что конкурс на замещение вакантных должностей проводился «при участии независимой комиссии» (где вы, противники предыдущего директора Владимира Палиенко? Ностальгируете? То-то…).

А вот не прошедшие первый тур этого конкурса исполнители уверены, что «независимой» эта комиссия была прежде всего от оперного искусства. Потому что решали их судьбу (почему-то) журналист, теоретик, хореограф, концертмейстер, искусствовед.

Что ж, в таком случае предлагаю бесплатно и свои услуги: я тоже готова прослушивать оперных певцов... Почему нет? Во всяком случае, понимаю, что хороших солистов должно быть в труппе как можно больше. Особенно солисток. Есть определенные проблемы, которые могут вывести певца из строя. Есть участие в гастрольных проектах, требующих замены на основной сцене.

В том же интервью многоуважаемый Юрий Алексеевич приводил и следующий аргумент: сегодня в труппу активно влились молодые артисты, вчерашние студенты... Пусть так. Но ведь никто из них пока и не выучил ни одну партию текущего репертуара. И оголившийся перед началом сезона состав оперной труппы потребовал множества судорожных отмен и переносов спектаклей — некому петь?

Зато недавно пришедшую в театр молодую обладательницу меццо-сопрано Зарину Долгую уволили в тот же день, когда она только исполнила партию Кармен в спектакле. Остальных уволенных тоже никак не назовешь «стариками». Работали кто четыре, кто семь, восемь, максимум девять сезонов. А ведь оперный артист «зреет» в течение первого десятилетия — после окончания учебы. Такая уж это специальность — штучная (это к сведению журналистов, хореографов, проводящих прослушивания).

***

А как происходил конкурс в других оперных театрах страны, не имевших столь кардинальных последствий (ну разве что кто-то перешел из второй категории на первую или из первой на вторую)? Рассказывает Юлия Панченко:

— Как обычно, в конце сезона все контрактники были уволены. Произошло это 27 июня. Театр ушел в отпуск 13 июля. Многие
уехали отдыхать. И в это же время, через два дня после начала отпуска, появляется приказ о конкурсе, без всякого объявления. Оно было обнародовано, когда конкурс уже начался. Мы оповещали друг друга о конкурсе в телефонном режиме. А те, кто были в отъезде, так и не успели подать заявление на участие.

— За десять дней до начала конкурса документы не принимали, — дополняет Наталья Жарких. — Причем сама дата варьировалась: сначала это было 26—27 августа, потом 22—23 и, наконец, 17 — 20. Чем раньше, тем лучше? И после первого тура почему-то оказалось, что артисты, исполняющие ведущие партии, не смогли удовлетворительно спеть арию под рояль.

— Тут же и у меня, и у Юлии возникли проблемы с артистическим общежитием, — говорит Елена Волошина. — Мы должны в срочном порядке покинуть свои комнаты. Одновременно нас перестали пускать в здание театра. Полицейские меры? Тридцать седьмой год?

Удивительные вещи обнаружились… В двадцать первом веке, в демократической стране, в Национальном театре специальным приказом директора сотрудникам запрещается собираться больше трех человек? Запрещается заходить в нотную библиотеку, где стоит стол поперек двери, и через этот стол библиотекарь передает ноты?

По утверждению исполнителей, в ход идут запугивания, приветствуется доносительство. Начальство требует составления бесконечных объяснительных по любому поводу, в том числе творческому («А почему такой-то репетировал без костюма? Объяснительную!»).

Кто будет вчитываться в тексты объяснительных? Их же накапливают знамо для чего — выговоров, актов, увольнений по статье.

Вот такой махровый «демократизм» стал содержимым красивой коробки европейского дизайна.

А что худсовет? Он вообще упразднен! А что профсоюз? Его возглавляет административное лицо, заведующая оперной труппой, народная артистка Украины Людмила Ширина.

По общему мнению, именно из-за того, что в прошлом она исполняла ведущие партии для лирико-драматических сопрано, сегодня страдают прежде всего обладательницы таких голосов. Запоздалая творческая ревность? Не хотелось бы верить.

Да, молодые наши нынче другие... Они более стильные, изящные, раскованные — в хорошем смысле. И копировать оперных див прошлого вовсе не стремятся. Мировые триумфы грациозной Нетребко — чем не пример для наших молодых голосистых да стройных?

Правда, говорят, колоратурным сопрано в Одессе живется полегче. Ну хоть за это слава богу.

В театре создан независимый профсоюз, именуемый администрацией, по словам моих собеседников, «осиным гнездом» (а как еще назвать тех, кто имеет свое, отличное от административного, мнение?). Представитель этого профсоюза в состав комиссии допущен не был.

Я не говорю в рамках этой публикации о проблемах балетной труппы, так как сегодня о полноценной балетной труппе в Одессе, увы, вообще говорить не приходится.

Не тороплюсь обозначить и другие проблемы, а они, конечно же, есть…

Мои собеседники надеются, что будут услышаны (а также прослушаны) и просят создания действительно независимой комиссии, которая бы вернула надежду на справедливость.

От редакции

Действительно, красивое здание и выгодная для зарубежных гастролеров сценплощадка — это слишком соблазнительные «объекты» для тех, кто жаждет разделять и властвовать. Но не творить. Также очевидно, что рано или поздно кому-либо — то ли из Минкульта, то ли из отряда пока еще самосохранившихся оперных критиков
(г-н Станишевский, ау, где вы, где ваш праведный глас?) — придется спросить: а зачем, собственно, реставрировали? Только ли для того, чтобы определенные деятели демонстрировали свои удивительные административные амбиции, а собственно опера пела и плясала «на задворках»?

Как стало известно «ЗН», проблемы Одесской оперы весьма занимают сегодня и руководство Министерства культуры и туризма Украины. Есть даже забавные версии о нескрываемом желании одного из советников министра занять руководящий пост именно в этом театре… И это, кстати, тоже не удивляет. Удивляет лишь «методика», с которой должностные лица подходят к творческим людям. Посему эта тема на наших страницах и не закрыта. Мы готовы услышать мнения по заданной проблеме как со стороны администрации театра, так и Министерства культуры.