ОБРАЗ ЖИЗНИ, А НЕ ПРОФЕССИЯ

Было время, когда, войдя в дом и не успев переодеться, мы первым делом тянулись к пульту телевизора. Не для того, чтобы не пропустить кино или очередную «развлекаловку», а чтобы посмотреть и услышать новости. У каждого были свои пристрастия, ведущие, которым особенно доверяли. Не последнее место среди них занимала Светлана Сорокина, выделявшаяся даже на фоне новых ярких лиц, заполнивших тогда экран. Год с небольшим назад Светлана «громко» ушла из «Вестей» на НТВ, где стала делать авторскую программу «Герой дня», успевая при этом работать над телефильмами, среди которых нашумевшая работа «Сердце Ельцина» - о ситуации, в которую попал президент после выборов. Ежедневный эфир - дело нелегкое, а когда твоим собеседником, сменяя один другого, является не просто новый человек, а известное лицо страны - это уже, наверное, не владение профессией, а просто образ жизни.

- Светлана, закончив курсы дикторов, вы сразу стали работать как журналист. Почему и как вы пришли в журналистику?

- Дело в том, что я закончила лесотехническую академию, работала по специальности и лишь двадцати девяти лет пришла в журналистику. Это было неплохо, потому что у меня была какая-то своя собственная жизнь, впечатления и меня не мучили навыки и клише, приобретенные на факультете журналистики. Хотя один человек сказал, что все когда-то было опробовано, другое дело, что у одного клише три штуки, а у другого триста тридцать три. Вот и вся разница. Мне нравилось учиться. Я азартно сдавала экзамены в студию дикторов, там был высокий конкурс, поступила. Ничем бы это не кончилось, тогда никто из моих однокашников после курсов не остался на телевидении, но все совпало по времени. В 86-м наступили изменения на телевидении. Особенно на ленинградском, оно первым стало меняться.

- Но там изначально была другая школа телевидения?

- Это отдельная история, но то, что мне повезло во времени, - это точно. Уже в начале 86-го года редакция информации открыла новую программу «Телекурьер» - это было живое телевидение. Ездили по городу, снимали сюжеты из жизни, все то, что раньше не могло попасть на экран, делали субботнее обозрение. На ТВ стали искать новых людей, лишенных штампов, новые лица. Обратили внимание на занимающихся дикторов, я легкомысленно относилась к этим занятиям, было просто интересно - там занимались техникой речи. Провели конкурс среди молодых людей, которые занимались в студии, такой был смешной конкурс, который организовывали Владимир и Тамара Максимовы и Толя Моргунов. И в результате там остались две пары, потом мы снимали по телесюжету в «Телекурьер», и я осталась в программе. Работа внештатная. Дикторские курсы завершились ничем, дикторов стали убирать из эфира, а я стала работать.

- Делать сюжеты для информации и быть ведущим информационной программы - «две большие разницы», потому что ведущие информационной программы, в первую очередь - политический обозреватель. Почему политика?

- У нас в средствах массовой информации политикой женщины занимаются очень активно, но я хочу о другом сказать. У меня уже отдельная большая жизнь на телевидении, потому что работаю здесь 13 лет. Мне посчастливилось освоить самые разные участки работы. Снимала сюжеты в информационную программу и работала как ведущая в «Телекурьере», затем в «600 секундах», где и снимала, и работала в кадре. В 96-м году была приглашена на российское телевидение, и только здесь столкнулась с политикой. В Петербурге обширный опыт корреспондирования, при этом мы занимались социальными новостями. Я далека была от политики. Олегу Добродееву, а именно он тогда создавал информацию на российском телевидении, я говорила, что с удовольствием работала бы в новой программе, уже не очень интересно работать на ленинградском телевидении, после того как ушла из «600 секунд», предложила себя в качестве корреспондента на корпункте в Петербурге. Он сказал, что сейчас нет средств и возможности разворачивать корсеть, перебирайся, поработаешь ведущей. Перебралась в Москву, с трепетом осваивая азы. В Москве не знала никого, единственное - у меня была родственная поддержка, сестра в свое время вышла замуж в Москву. Мы с мужем первые два года жили в гостинице при российском телевидении, что было очень удобно. Я переходила двор и оказывалась на работе, практически на работе была всегда. Страшно вспомнить, как составляла свои первые выпуски. Однажды мне устроил разнос Олег Добродеев на летучке: просто прошелся по моей верстке, до сих пор помню, как было стыдно. И я стала еще больше стараться понять, что происходит. Сейчас понимаю, что очень многого не знала. Это работа, оторванная от реальности, мало с кем общалась, мало кого знала лично. Когда пришла год назад на НТВ, оказалось, что весь путь надо проходить заново. Общая поверхностная грамотность в политических вопросах ничего не значит.

- Работа на телевидении в качестве ведущей сродни актерской работе, ожиданию приглашения на роль. сегодня, работая в авторской программе, вы сами выбираете героев?

- Российское телевидение все время лихорадило, менялось руководство, постоянно занятое попытками определить, чего от него требуется. В этой чехарде было, как ни странно, не так уж сложно существовать, опираясь на свой здравый смысл. Бывали, конечно, трудные моменты, в конечном итоге меня «смолола» эта система, но не могу сказать, что мы были подвержены диктату, работали так, как нам казалось правильным. Что же касается НТВ, то компания ориентирована на информацию. Это действительно фирменное блюдо, на это брошены все силы и возможности. Практически я вернулась к тем, с кем начинала работать в Москве, - Добродееву и Киселеву. Здесь люди очень профессиональные, они к информации имеют вкус, любовь, умение - это их образ жизни. Поэтому диктат, если можно его так назвать, не только приемлем - полезен. За последний год многому научилась. Как выбираю героев? Это совместный труд. С утра смотрим, что приходит на компьютер, пытаемся определить тему дня и с кем на эту тему лучше всего говорить. Это коллегиальное решение и общая работа потом - ведь на многих из наших героев не так просто выйти. В спокойные моменты зачастую справляемся сами, в сложные - задействуются все возможности: корреспондентов, находящихся на месте происшествия, начальников, имеющих свои связи, да и я теперь обросла знакомствами. Так что главное не то, кого нужно позвать, а кто сегодня наиболее точно олицетворяет происшедшее событие, а значит, интересен зрителю. Иногда бывают смешные ситуации. Руководство говорит: неохота, мол, этого человека звать, но раз ты так считаешь, говори уж с ним сама.

- Ваши герои всегда легко идут на контакт?

- Очень по-разному. Дело не в том, что кто-то не хочет ко мне идти. Передача регулярная, довольно популярная - сюда прийти прилично. Но причины бывают самые разные: от полной занятости человека до невозможности его найти. Ведь все делается день в день, очень редко мы загодя знаем своего героя.

- У Украины и России впереди выборы. как вы считаете, какова роль журналиста, известного журналиста в этом?

- Бог его знает, ведь у нас сейчас и голосование бывает «от обратного» - все надоели, люди устали от политики... Что такое физиономия на телевидении? С одной стороны, человек известный, все рейтинги показывают его авторитет, а на самом деле - всем уже надоел безумно и его мнение ничего не значит. Здесь обольщаться никому не стоит. Иногда в предвыборной кампании некоторые политики пытаются заангажировать того или иного популярного человека, но это редко оправдано. На мой взгляд, авторитетнее всего тот, кто ни с кем не связан, тогда его мнение хоть как-то весомо. Стоит зрителю заподозрить ведущего в симпатиях к кому-то, чему-то - и факт доверия мгновенно исчезает.

- В последние годы журналистов часто упрекают в том, что они являются презентаторами плохих новостей. Вы принимаете этот упрек?

- В этом есть лишь доля справедливости. Правда жизни заключается и в плохом тоже. Больше всего убеждают не общие цифры и факты, а какие-то подробности, цепляющие за душу. Отойдя от «новостийных» программ, мне иногда кажется, что пережим в сторону негатива есть. Но ведь самые «смотрибельные», интересные новости, как правило, лежат в области трагического. Феллини говорил: «Телевидение - это когда миллионы людей смотрят, как другим миллионам плохо». Вот ведь как вся мещанская Америка смакует президентский скандал...

- Но можно по-разному это подать - попытаться залить огонь или дать ему разгореться, подкинув дровишек?

- А телевидение, как правило, раздувает скандал. Вы же знаете, любое скандальное блюдо будет съедено без остатка. За год работы здесь, в программе на злобу дня, многие говорят, что у меня поменялся имидж: раньше была трагической ведущей экрана, теперь чаще всего бываю оживленной. Живой разговор с людьми можно построить так, чтобы интересно было. Это, наверное, и есть умение подать информацию.

- Журналистика вообще, ТВ в частности - это уже даже не профессия, а образ жизни, который зачастую отсекает привычный человеческий ритм, быт. Как вам удается совмещать?

- Спонтанно. Вчера встала утром, на работу нужно было ехать в середине дня, посмотрела на свою квартиру и занялась генеральной уборкой, потому что дальше терпеть это было нельзя. Вы бы видели запыленного кота, который тихо телепался без еды по дому, поняла - чистить надо все! Конечно, домашнее хозяйство очень своеобразно (смеется). Недавно отмечала свой день рождения. Дело в том, что полгода назад я переехала в новую квартиру и до сих пор не могу разобрать какие-то котомки, по верхам только прибралась. Ко мне пришла сестра и принесла пирог, который нужно было поставить в духовку. Боже, какой дым повалил оттуда! Сестра была возмущена, а духовка проходила период обжига, работая впервые. В основном в ходу электрический чайник и сыр с колбасой.

- Давайте перейдем на рабочую кухню. Как готовится программа, кто помогает?

- «Подельники» у меня есть: шеф-редактор, редактор и администратор - небольшая спаянная группа. Есть схема подготовки программы, а вот разделения обязанностей нет: розыск героя, дозвон, сбор информации, работа с информационно-справочной службой. Потом редактор и шеф-редактор набрасывают какие-то вопросы, я набрасываю свое, все сводим. Со всеми материалами знакомлюсь сама, иначе обязательно что-то упустишь. Но бывают, конечно, экстремальные ситуации. По-моему, Канухова назначили главкомом ВВС и в тот же момент с ним договорились об интервью. Мне звонят домой - надо ехать прямо сейчас, потом он занят, прямого эфира не будет. Этот звонок застает меня под душем. Отдельная история, как за пятнадцать минут высушиваю голову и пытаюсь набросать основные черты лица. Дальше - в машине, по дороге на встречу, редактор по мобильному телефону наговаривает то, что удалось извлечь из компьютера. Перезваниваю знакомому, который занимался этой проблематикой, прошу поделиться информацией. С этим небогатым багажом приехала - и записали передачу.

- Но в итоге на экране ваше лицо. Как готовитесь к эфиру?

- Видите, в уголочке нашей маленькой комнаты маленькое зеркало? Сюда приходит гример и готовит меня к эфиру - это тоже было отдельное привыкание. Да я себе особо много изменений во внешности и позволить-то не могу. Прекрасно помню, как, работая в «Вестях», подстриглась - пошли возмущенные письма. Я заложник того, что есть, и трудно что-то резко менять.

- Если нельзя менять внешность, как же вы «релаксируете»?

- По субботам у меня есть программа на радио «Эхо Москвы» - это игра, веселые посиделки, трепотня, никакой политики - мне нравится. Хотя некоторые радиослушатели спрашивают по телефону: «Светлана, вам что, больше нечего делать в субботний вечер?».