НАМ НЕ СТРАШЕН МОЛОХ ИСТОРИИ

Как уже сообщалось, стартовал XXIX МКФ «Молодость» фильмом Ежи Гоффмана «Огнем и мечом», а накануне закрытия смотра, 30 октября с.г., Польский институт в Украине организовал «круглый стол», посвященный этой ленте. В конференц-зале Дома кино собралось около 80 человек, перед которыми полтора десятка местных интеллектуалов и так, и этак толковали о киноэпопее, встряхнувшей наш национальный менталитет. Бессмысленно воспроизводить подробно всю прихотливую вязь субъективных мнений и оценок, данных этому событию... Скажу лишь, что было высказано немало оригинальных суждений об эпическом проекте Сенкевича-Гоффмана, и ни одно мнение не осталось без оспаривающей его контрпозиции.

Например, в экспресс-рецензиях выступавших весьма авторитетных экспертов из различных интеллектуальных сфер определилась линия на тотальную деполитизацию киноверсии «Огнем и мечом» и такую же тотальную политизацию. Академик Дмитрий Затонский полагает, что наша эпоха - время постмодернизма, период всеобщего разочарования и протрезвления. И дух постмодерна помогал режиссеру создавать картину, в которой нет «позитивных» и «негативных» народов и героев, нет национальных точек зрения, нет политики. При этом неважно, что написал Сенкевич, и не имеет значения, «поймали Богуна или отпустили», и даже - воевала Украина с Польшей или нет. Имеет значение только художественная ткань картины, по мнению академика, а ее можно описать одним словом - хореография. Все показанные битвы - балетные номера. А главный смысл «танцев» таков: история - это круговорот, где нет ни победителей, ни побежденных, ни виноватых, ни обиженных, а есть спонтанно протекающая человеческая жизнь. Естественно, доктора истории (в смысле научных званий, а не терапия эпох) с этим не согласились. Профессор Владимир Мельниченко так и сказал: «Нельзя даже думать о том, чтобы вынести «Огнем и мечом» за скобки современных политических событий. Ведь стоило Гоффману только напомнить в финале о ликвидации Сечи Екатериной II, как критики поспешили использовать этот факт против России». Действительно, антироссийские намеки, внесенные Гоффманом в сюжет Сенкевича, были подробно рассмотрены как в плане их поддержки, так и в тоне глубоких сожалений по этому поводу. Философам Игорю и Аде Бычко показалось, что данная тема совсем зря не разработана Гоффманом подробно. А директор Российского культурного центра в Украине Глеб Вышинский, напротив, сетовал по поводу этаких авторских акцентов («Это фильм польский, и по этой причине он скорее всего и антиукраинский, и антирусский».) и взывал к триединой толерантности. Киновед Оксана Мусиенко попыталась снять проблему: дескать Гоффман имел в виду не «руку Москвы», а «руку судьбы», которая тяжко легла на народы, «забывшие в кровавых битвах о своей высшей жизненной миссии»! Философ Татьяна Суходуб противопоставила коллективным национальным ценностям и мифам, порождающим расколы на «своих» и «чужих», ценности личностные, имеющие универсальное и объединяющее значение для всех людей. Кинокритик Александр Рутковский предложил и вовсе парадоксальное истолкование этнокультурных эффектов фильма. По его мнению, нарративная стратегия картины предельно комплиментарна по отношению к украинским темам и персонажам. Правы те, кто назвал ленту украинофильской, но именно это и обидно. Ведь с такой гипертрофированной предупредительностью и ласковостью суровые мужчины разговаривают с нежными женщинами, взрослые с маленькими детьми, а здоровые - с тяжелобольными. Равноправного собеседника такая снисходительность должна обижать, ибо она как бы не предполагает в нем способности принимать правду такою, как она есть. Успех «комплиментов» Гоффмана у украинского же зрителя свидетельствует о том, что в нашем обществе еще не вызрело подлинное национальное достоинство, немыслимое без национальной самокритики, трезвого взгляда на собственную историю и принципиального нежелания «смывать в ней печальные строки». Вот я и спрашиваю: кто боится молоха истории?