ИСПАНСКОЕ

Когда слышна эта рокочущая речь, не знаешь, куда деть свою славянскую согбенность. Грезится собственная грациозность, руки просят кастаньет, ноги норовят отчебучить фламенко, а на уме крутятся строки Игоря Северянина: «Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском! Удивительно вкусно! Искристо, остро! Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском! Вдохновляюсь порывно и берусь за перо!» Автор этих строк, будучи с головы до ног в чем-то украинском, горько сожалеет, что сегодня родина Бунюэля и Сауры несколько отдалилась от нас. Редкая весточка о новых кумирах пиренейщины - Альмодоваре или Бандерасе - долетает ныне до берегов Днепра. Между тем изрядная инъекция чего-то испанского совсем не помешала бы отечественному кинопроцессу. Ведь насколько мне известно, Испания - чуть ли не единственная в мире страна, где окупается высокое киноискусство, где чемпионами проката становятся элитные фильмы, победители крупнейших международных фестивалей. И вот в первых числах октября с. г. посольство этой страны в Украине подарило нашим киноманам шанс увидеть в киевском Доме кино зараз пять картин.

Одна из показанных лент оказалась старенькой, но классической - «Добро пожаловать, мистер Маршалл!» (1952) Луиса Гарсиа Берланга. Видели бы вы, как заблистала и заискрилась в новом украинском контексте эта сатирическая комедия об «американской мечте» бедняков о даровом благополучии.

Совершено очевидно, что полвека тому назад Испания пережила ту фазу своего развития, в которой ныне пребывает наша страна. С той лишь разницей, что тогда они могли снимать отличное кино и, главное, были способны высмеять самих себя. Может, именно потому и сумели возвыситься над собственным тогдашним убожеством?

Остальные фильмы кинонедели были исключительно новыми. Примечательно, что они (возможно, по замыслу отборщиков) оказались связанными сюжетно с различными характерными пунктами их национального прошлого и настоящего. Так, «Учитель фехтования» (1992) Педро Олеа - историческая мелодрама, действие которой разворачивается на фоне одной из пяти испанских революций прошлого века. Насколько я понял, революции 1868-74 гг. Вот уж, действительно, самобытное явление - испанский революционизм. «Вы что, не верите в революцию?!» - риторически вопрошает здесь один из героев так, как обычно говорят о вере в Бога. Фабулой движут две страсти - чувственная и революционная. Престарелый метр фехтовального дела, дон Хайме, влюблен в свою лучшую ученицу, прекрасную и загадочную сеньору, которая оказалась безжалостным серийным киллером сторонников демократии. В финальном поединке наставнику приходится собственноручно заколоть свою кровожадную питомицу-возлюбленную. Это тоже по-нашенски: «Я тебя породил…», ну и т. д.

«Земля и воля» (1995) касается времен следующей, шестой революции и гражданской войны, которые потрясли не только Испанию в 30-е гг. века нынешнего. Английский режиссер Кен Лоуч, поставивший эту картину, известен как автор социально ангажированных и реалистических («под документ») работ. Вот и здесь он в своем стиле «западноевропейского соцреализма» повествует не столько о военных и любовных перипетиях, сколько об их идеологических подоплеках. В центре его внимания - раздоры в стане республиканцев. Оказывается, воюя совместно против фашистов, едва ли с меньшей яростью сражались друг с другом интербригады «троцкистов», «сталинистов» и анархистов. Не мудрено, что победа оказалась за Франко.

События триллера «Диссертация» (1996) Алехандро Аменабара и по сюжетному времени и по тематике весьма современны. Речь идет о вошедших в кошмарную моду «снафф»-фильмах (от англ. - «задуть свечу», «убить-умереть»). Такой проблемой заинтересовалась героиня, миловидная аспирантка Анхела (Ана Торент) и столкнулась с тем, что в ее собственном вузе кое-кто из профессуры и студентов практикует съемки «снафф». Похищенных смазливых студенток забивают перед объективом, а видеопродуктом торгуют на черном рынке. Любопытно, что этакое творчество подпирает как бы патриотическая национально-культурная идея: так, дескать, можно влить свежую кровь в испанское кино и одолеть засилье американских фильмов. Официально заявляю: украинская кинематография пойдет другим путем!

Наконец, истинной жемчужиной всей программы оказалась «Официантка с «Титаника» (1997). Режиссер Хосе Бигас Луна до сих пор у нас был неведом. Судя по всеобщему успеху его работы у киевских зрителей, это досадное обстоятельство позади. А его лента, действительно, многоадресна, для всех. Публика попроще снимет с нее только верхний слой: расчувствуется от любовной истории в странном треугольнике персонажей. Вдумчивые получат массу поводов для серьезных философских размышлений об общей природе любви и искусства, о неизбывном мифологизме нашей духовной жизни, о самоценности индивидуальных грез и их способности заражать других людей, о всеобщей тоске по настоящим чувствам… Не описать вихрь мыслей и личных воспоминаний, который способен спровоцировать как бы непритязательный фильм Бигаса Луна, основанный, впрочем, на изощренной драматургической идее, почерпнутой им в романе Дидье Декуа. Сюжет таков. Молодой здоровяк, рабочий-сталелитейщик Хорти (Оливье Мартинез) получает от хозяина завода приз - бесплатную путевку в Англию на церемонию торжественных проводов «Титаника» в его беспримерное первое плавание. В роскошном номере отеля в Саутгемптоне Хорти дает приют на ночь обольстительной Мари (Айтана Санчес-Гийон), которая представилась официанткой из персонала «Титаника». Только супружеская верность удержала горячего парня в ту ночь от вполне доступной близости с красавицей, но ее чары, как и подавленное искушение, навсегда ранят его сердце. Вернувшись домой, он начинает жить мечтой о несбывшемся. Весть о гибели «Титаника» придает этой грезе оттенок трагической необратимости. Как-то в пивной Хорти излил свое любовное отчаяние в придуманном им рассказе о якобы состоявшемся у него романе с погибшей Мари. Сначала над ним подтрунивают, потом проникаются сочувствием, потом все большее число людей начинает испытывать просто-таки нужду в этих выдумках. Любовная ностальгия, заставляющая героя впадать в экстазы сочинительства, превращается в актерскую профессию. Растет аудитория и… доходы, а неотесанный работяга превращается во вдохновенного артиста. В финале выясняется, что Мари вовсе не погибла и была не официанткой, а портовой шлюхой, но это уже не имеет никакого значения. Даже крушение своей несбыточной мечты Хорти превращает в новый миф-спектакль, рассказывающий об убийстве недостойной возлюбленной. Это артистичный фильм о природе артистичности и романтический фильм о сути романтичности. Это грустный фильм о самом радостном - тайники наших сокровенных надежд неприкосновенны. И в любви, и в искусстве мы вполне независимы от реальности. И хотя первые импульсы получаем именно от нее, даже она не в силах нам что-либо диктовать потом. Политическая суверенность нередко оказывается фикцией, поэтическая - никогда. О том и кино.