МЫ БОЛЬНЫ ИЛИ НЕТ? С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПСИХОАНАЛИЗА, РАЗУМЕЕТСЯ...

С чем у нас ассоциируется Аргентина? Сразу вспоминается бессмертное: «Представляете, Шура, полтора миллиона — и все в белых штанах». Ах, кажется, это не про Буэнос-Айрес. Про Рио-де-Жанейро. Бразилия, а не Аргентина, 2100 километров морем. Но на карте так близко, на расстоянии одного ногтя. В расхожем сознании разница также невелика: «Наверное, и там все в белых штанах». Однако, кроме белых штанов и танго, в Аргентине есть еще кое-что. Например, известные, международного класса психоаналитики. Один из них, профессор Адольфо Бенджамин, на днях побывал в Киеве проездом в Испанию (визит организовало посольство Аргентины, немало делающее для развития культурных контактов наших стран).

Маршрут, думаю, правильный. Изломанное сознание западного европейца, конечно, благодатное поле для психоаналитических усилий. Но Украина — вообще рай. Здоровых нет. Нами поинтересоваться — можно наполнить учебники психоанализа массой ярких, невиданных примеров. Мальчик Ганс, водивший за нос Фрейда, а также знаменитая Анна О. сразу выйдут в отставку. Куда им тягаться с нашими комплексами, истерзанными душами и кошмарами наяву? Так многим кажется. Но, скорее всего, мы себе льстим.

Возможность проверить данную гипотезу предоставили лекции и супервизии, которые провел аргентинский профессор с украинской аудиторией. Три дня работы в Доме кино (21—23 февраля) получили название «Семинар по теории психоанализа». Предполагается, что это начало (первый семестр) деятельности Аргентинской школы психоанализа в Украине, которую будут вести представители Ассоциации психоаналитиков Аргентины.

На лекциях доктор Бенджамин, не балуя аудиторию теоретическими изысками, изложил основы фрейдовской теории психоанализа. Оговариваю это, поскольку и при жизни Фрейда, и после возник целый ряд психоаналитических школ и направлений, в которых многие идеи основателя психоанализа подверглись пересмотру. На этом аргентинский профессор почти не останавливался. Однако прозвучало немало интересного. Например, о неожиданном успехе психоанализа в Китае. Оказалось, что китайская культура и особенности китайской ментальности отнюдь не конфликтуют с психоаналитическим методом. Напротив, позволяют его продуктивно практиковать.

Каждый день после лекции следовали две супервизии — так принято называть коллективный анализ психоаналитиками конкретного клинического случая, докладываемого лечащим психотерапевтом. По первому впечатлению супервизия (буквально «сверхвидение») напоминает спиритический сеанс — только без блюдца в центре круга собравшихся и протянутых к нему дрожащих пальцев. На супервизии каждый из участников начинал речь словами: «У меня появилась фантазия...». Однако этот обмен фантазиями совершался по поводу вполне реальных и непростых случаев неврозов. С которыми психотерапевт, в меру его сил, добросовестно пытался справиться. И это уже благо.

Воображаемое
и действительное

Все мы слышали о психоанализе. Но мало у кого имеется опыт встречи с ним как реальной психотерапевтической практикой. Хотя нет недостатка в тех, кто усердно эксплуатирует все еще модное в наших краях слово, именуя себя психоаналитиком для придания веса своим занятиям. Всем интересующимся следует ясно представлять: отечественных психоаналитиков в Украине попросту не может быть (за исключением тех, кто, возможно, прошел долголетнюю подготовку в зарубежных центрах психоанализа).

Приобретение надлежащей психоаналитической квалификации — долгий процесс, охватывающий в общей сложности 10—15 лет. Например, в Институт психоанализа в Аргентине принимаются лица, уже имеющие диплом медика или психолога. Обучение там длится пять лет и включает ряд строгих требований и этапов, которые в силу отсутствия соответствующих кадров, традиций и предпосылок в нашей стране не могут быть пока выполнены. Поэтому любой украинский психоаналитик — это в лучшем случае декларация о намерениях (можно пожелать им исполниться), а в худшем — нечистоплотная подмена понятий. Ну да этим — Бог судья, человеческая недобросовестность давно не новость в нашем мире. Так же, как и враждебное отношение ко всему незнакомому и непривычному. Нетрудно предположить, что у известной категории лиц само сопряжение слов «Украина» и «психоанализ» вызовет реакции неприятия и агрессии. Зазвучит знакомый заунывный мотив о «тлетворном влиянии», вскипит раздраженное «и эти уже здесь...» Тоже можно понять. Но в отношении к достаточно сложным явлениям следует выходить за границы элементарных рефлексов. Полагаю, эпидемия повального увлечения психоанализом украинцам не грозит, даже если бы все психоаналитики мира разом ринулись в нашу страну.

В отношении нового (а психоанализ, несомненно, новое и еще только осваиваемое явление в опыте нашей культуры) более уместно реагировать не безотчетным отторжением, а постараться воспринять незнакомое адекватно и вдумчиво. Неотъемлемым элементом практик, связанных со здоровьем и судьбами людей, является ответственность. Непреходящее значение сохраняют как евангельский принцип «кому много дано, с того много и взыщется», так и первая врачебная заповедь «не навреди».

Всякая закрытость ведет к злоупотреблению возможностями. В западных обществах существует здравая тенденция к установлению компетентного общественного контроля над всякой сферой деятельности. Первым его шагом является обеспечение открытости любой практики. Возрастающее значение в функционировании медицины, в том числе психотерапии, на Западе приобретает managed care («управляемая забота») — систему защиты и обеспечения прав пациента. Она чем-то напоминает действия Общества защиты прав потребителей в сфере медицинских услуг.

Поэтому, если заходит речь о внедрении развитых в других странах практик, их следует вводить во всем комплексе функций. Иначе, упустив один из существенных элементов, мы получим в результате искаженный, а то и противоположный эффект. Нельзя заимствовать автомобиль без колес или руля — он либо будет стоять грудой бесполезного металла, либо завезет явно не туда. Тогда вновь начнутся сетования на «зловредное изобретение», хотя сетовать справедливее на собственную «недолугість».

Психоанализ сегодня

Психоанализ, несомненно, принадлежит к числу величайших культурных событий XX века. Но ничто в культуре не существует вечно. Даже выдающиеся творения, сыграв свою роль, исчезают или занимают более скромное место. Еще 20 лет назад «землей обетованной» психоанализа были Соединенные Штаты. Тогда «джентльменский набор» представителя среднего класса включал «своего врача, своего адвоката и своего психоаналитика». Данное трио общими усилиями обеспечивало благополучие тела, социальной ипостаси и души клиента. Сегодня положение существенно изменилось. Американцы все неохотнее отдают свое время длительным психоаналитическим сеансам и еще менее склонны оплачивать высокие гонорары психоаналитиков. Все хотят эффекта быстрого и ощутимого. Его дают антидепрессанты и другие лекарственные препараты, быстро входящие в моду. Они интенсивно теснят психоанализ и другие психотерапевтические практики. «Меньше слов, больше дела», — диктует современное бессознательное. Налицо кризис жанра. Из чего, конечно, не следует вывод, будто химия лучше психотерапии. Или что время психоанализа прошло. Как сказал античный философ, «мудрее всего — время, ибо оно обнаруживает все». У каждого оправдавшего себя опыта (а психоанализ, несомненно, таков) остается ниша, в которой его существование уместно и продуктивно.

Как и многое в истории культуры, психоанализ стал жертвой своего успеха. В начале XX века в венском обществе считалось неприличным упоминать имя Фрейда в присутствии дам, настолько шокирующими и скандальными казались его идеи. Даже в 1916 году, когда многое изменилось, Фрейд обращался к слушателям в лекциях, составивших известное «Введение в психоанализ»: «Вся направленность вашего предыдущего образования и все привычное ваше мышление будут неизбежно делать вас противниками психоанализа». Однако прошло еще немного времени, и фрейдовские идеи о решающей роли бессознательного в психике, о фундаментальном значении сексуальности, о репрессивности культуры превратились, в свою очередь, в общекультурные очевидности. Влечение к жизни и влечение к смерти, Эрос и Танатос, либидо, принцип удовольствия и другие понятия психоаналитической теории прочно вошли в словарь европейского интеллектуала. Но что стало языком всех, теряет эффект новизны и остроту впечатляющего открытия. Открытие стало обыкновением, внимание переключилось на другие «точки роста».

Расколдовывание мира

Сфера компетенции психоанализа — лечение неврозов (хотя д-р Бенджамин сообщил о двух случаях успешного излечения им шизофрении; один из них, по его словам, получил широкую международную известность — передаю данную информацию без комментариев). Это — психотерапевтическая практика, использующая силу слова. Как отмечал Фрейд, «при аналитическом лечении не происходит ничего, кроме обмена словами между пациентом и врачом». Слово приобретает исключительное значение и вес. В нем — вся реальность происходящего и все действие. Скажите, это вам ничего не напоминает?

Мы привыкли жить в мире, сотканном из слов. Он — прямой наследник нашего тоталитарного прошлого. Коммунистическая утопия, в которой прошла жизнь большинства из нас, превратила слова в инстанцию реальности. Словами нас поощряли, или создавали образ мира, направляли действия, словами делали счастливыми и гордыми. Действительным было не то, как оно есть, а как называется. Поэтому гласность, пятнадцать лет назад начавшая вращать слова, переставлять их с места на место, свободно ими пользоваться, сокрушила не идеологию, а саму советскую действительность. Расколдовывание заколдованного мира устраняет не только заклинание, но и созданную им превращенную реальность.

Не стал бы об этом писать в газетной статье, если речь шла только о прошлом. К сожалению, это день не только вчерашний, но и сегодняшний. Мы живем под властью множества вербализованных фикций. Главное отличие состоит в том, что если прежде заклинание было продуманной идеологической формулой, то теперь стало беспорядочным бредом. Как в популярной когда-то советской песенке: «сделать хотел грозу, а получил козу». Но это не повод для уныния. Хотелось бы, конечно, чтобы зачарованный мир сменился ясным и человечным. Но чаще в истории, перефразируя известное выражение, «уходя в небытие, трагедия творит фарс».

Забота о себе

На протяжении многих десятилетий мы жили в мире тотальной регламентации. Все было отсепарировано, расставлено по местам, на каждом явлении висел свой ярлычок, очень напоминающий бирку, что болтается на ноге трупа из морга. Всеобъемлющий контроль над людьми — не только над поступками, но и помыслами, чувствами, даже мимикой — стал мертвящим духом системы. Ее лицевой стороной было тотальное повиновение, изнанкой — столь же всеобщая неспособность личности позаботиться о себе. Она оказывалась беспомощной во всем, что требовало личной ответственности, осознания себя, опоры на собственные силы и волю в преодолении препятствий.

Можно и нужно по-разному относиться к психоанализу. Но нельзя не видеть в нем один из способов заботы о себе — о своей личности и душевном равновесии. О психическом здоровье и разрешении психических напряжений, то ли уже вызвавших невроз, то ли грозящих им. Ясно, что в обществе и культуре, которые освобождаются от тоталитарного наследия, должно сложиться множество практик заботы о себе. В центре которых — конкретная личность, индивидуальность каждого из нас.

Воспаленное отечественное сознание может успокоиться: в нас нет ничего чрезвычайного. Не стоит ни превращаться в прах, ни возноситься. Одно из главных впечатлений аргентинского психоаналитика от украинцев состояло в констатации того, «насколько все-таки похоже поведение людей». Мы узнаем мир, мир узнает нас, и мы находим друг в друге много похожего. Здесь к месту слова еще одного знаменитого литературного персонажа: «Люди как люди... квартирный вопрос только испортил их». Портило и многое другое. Но всего сильнее и непоправимее — странное самоуничижение, в котором трудно усмотреть какой-то толк. Импульс к самоистязанию давно пора заменить волей к здравости. Возможно, психоанализ способен внести в это свою лепту. На вопрос о психологической природе последних бурных событий в Аргентине д-р Бенджамин очень мило ответил: «В этом проявилась большая креативная способность нашего народа». Неплохой урок того, как сохранять достоинство даже в весьма непростых обстоятельствах.