"Мой Параджанов": коллаж, мираж

Полувековой юбилей официальной премьеры одного из лучших украинских фильмов - "Тени забытых предков" С.Параджанова - выдался у нас разноуровневым и многослойным. Как художественная стилистика самого фильма. От торжеств с участием президента в кинотеатре "Украина" (напомню: премьера состоялась в этом же зале 4 сентября 1965-го) - до многочисленных международных сеансов "Теней" в США, Британии, других странах.

И вот еще один, совершенно удивительный уровень юбилейного осмысления шедевра - выставка "Мой Параджанов" в киевском Национальном музее русского искусства. 13 авторских коллажей Ларисы Кадочниковой, навеянных той эпохой, теми страстями. Теми же "Тенями".

Давным-давно Анна Ахматова сказала Фаине Раневской: "Дорогая, вам 11 лет! И никогда не будет 12!". В заметно изменившихся декорациях жизни уже другой актрисе мне иногда хотелось бы сказать: "Дорогая, вам 17! И никогда не будет 18…".

Это, естественно, не по поводу паспортных данных: кто, где и главное - "когда" (родился)? Большие актеры, как известно, рождаются не "в году", а "во времени". И если время благосклонно к ним, если они вступают с ним в какой-то мистический сговор, то какая нам разница - "в каком году"?

Лариса Кадочникова - в нынешнем году - по-прежнему одних изумляет, других раздражает. Потому что муза Параджанова, Ильенко, Ефремова (как всегда на высоченных, для многих недосягаемых, шпильках) идет по настоящему времени, как бы не замечая его оскала и прочего мракобесия. Бывает экстравагантной, не по погоде одетой, не ко двору увлеченной и искренней. Тем не менее, идет по времени, по жизни, отторгая все наносное и ненужное. Полагаясь только на свой внутренний мир, укорененный в идеалах и чувствах шестидесятничества, прежних поэтических киноозарениях, взросло-детских киноиллюзиях. Поэтому - все выше и выше каблук. Поэтому - "время, вперед!" (как назывался один из ранних ее фильмов).

Около двух лет живет в пустой квартире без человека, который был бесконечно предан ей, ежедневно обставляя ее мир заботой и бытом. Многим казалось, что теперешняя ее жизнь в уединении - на ограниченных квадратных метрах проспекта Победы, напротив "бермудского треугольника" (ЗАГСа) - как-то сломает ее, загонит в угол. Оказалось, умеет сопротивляться.

Некий мощный внутренний стержень при внешне обаятельной артистической экзальтации оказался сильнее некоторых бетонных "свай". Она без конца ездит на какие-то фестивали. Без остановки готовит какие-то выставки. Увлекается новыми пьесами и своими же романтическими образами в них. Роман Балаян говорит: "Я уже устал от Кадочниковой! От ее трудолюбия и бесконечной творческой активности!". Сказано в шутку, но есть люди, воспринимающие ее такой, какая есть: самоценным произведением искусства - в той нашей среде, где многое уже обесценилось.

Она же, навеки выключив ТСН в телевизоре (чтобы не замечать оскалов настоящего), предпочитает жить - меж времен...

Кажется, еще недавно в Центре И.Козловского (на Крещатике) она представляла поклонникам свой потрясающий коллаж, названный мною "Коллаж судьбы". То были лица ее близких, родных, коллег, кумиров, осененные стрелами пшеницы, будто артериями жизни. И вот на днях - подлинный художественный шок. За короткий срок к полувековому юбилею "Теней" она своими царственными ручками (при содействии замечательного художника Игоря Горяного) сделала еще
13 новых коллажей. Некоторые - чистые шедевры. Все это под лозунгом - "Мой Сергей Параджанов". Ибо из его мира, из его великого фильма вырастают ее аллюзии и образы, склеенные на одном полотне ее любовью и памятью.

Собираясь на выставку, грешным образом думал: ну вот, еще один чудесный предметный повод вспомнить прекрасный фильм… Но нет же! В музее, в маленьком зале, на этой выставке нет никакого лобового прикладного формального звучания и наполнения - как бы "к юбилею". Каждая работа - отдельный микромир, цельный и законченный сюжет, ограненный и выпестованный мираж, составленный из объектов и субъектов прошедшего, но для нее никуда не ушедшего - времени.

Коллаж, посвященный Ивану Миколайчуку - мистические перья подбитой белой птицы с черной отметиной. Вроде падая с небес (привет от Ивана!) эти перья копьем вонзились в старую ткань - и проросли в ней белыми деревьями.

Коллаж, посвященный Сергею Параджанову, - сумерки, его уставшее лицо, оконные рамы, напоминающие тюремные решетки, свет в том же окне, который светит да не греет его уставшую одинокую душу… Еще Параджанов: сквозь "взрыв" пшеничных колосьев, сквозь хлебную бурю, пронесшуюся по жизни этого ненасытного творческого человека…

Проснувшись однажды утром в той самой одинокой двухкомнатной, она сама себе сказала: "Никаких повторных вариаций выставок из старых собраний! Только премьеры…". Если в родном театре давно нет премьер, значит, они будут - на стене. Не в зрительном, а в выставочном зале.

И, собственно, каждый из 13 ее премьерных коллажей - в определенном смысле - театральная фантазия. Коллаж, как технический принцип в изобразительном искусстве, предполагает путь "приклеивания". На какую-то основу прикрепляют разные предметы и материалы, отличающиеся от самой основы фактурой и цветом. Ее театр коллажей - все эти тени и миражи на тему Параджанова - попытка склеить разорвавшиеся узы, наклеить свой романтизм на нынешний повсеместный цинизм, объединить неиссякающий восторг шестидесятничества с прокисшим политико-попсовым равнодушием третьего тысячелетия.

Трудный и неблагодарный этот процесс, испытанный большими художниками, в том числе и Параджановым - склеить… распавшуюся связь времен. Но так как со временем у этой актрисы свои отношения, она знает, что делать. Старый холст. Параджановские бусы. Черно-белые лица Юры, Ивана, Сергея, Олега… Судьба. Эпоха. Коллаж. Мираж.