МИХАИЛ ЧЕМБЕРЖИ И ГОСПОЖА УДАЧА

В нынешнем году Киевской детской академии искусств исполняется десять лет. И хотя никаких особых торжеств по этому поводу не запланировано (ректор академии композитор Михаил Чембержи считает, что существуют официальные юбилеи — 25 и 50 лет, а в остальных случаях каждый год может быть юбилейным), повод для интересной беседы все же имеется. Поскольку многие инновации, которые были внедрены в этом учебном заведении впервые в Украине, сейчас получают общенациональное распространение. Вполне естественно, что с удачной апробацией многих прогрессивных педагогических методов за эти годы существенно вырос и авторитет самой академии.

— Михаил Иванович, какие проблемы сейчас наиболее актуальны для вашего учебного заведения?

— Одна из основных задач сейчас — это поиск хороших специалистов, обладающих авторитетом в своей области искусства. Ведь не секрет, что в Украине очень сложно, например, найти хореографа, имеющего научную степень или ученое звание. А для того чтобы существовать как полноценный вуз, нам нужны именно такие кадры. Кроме того, мне кажется правильным, если со временем будут откорректированы и усовершенствованы некоторые нормы ныне действующего закона о высшем образовании. К примеру, в академии сейчас работает много выдающихся деятелей искусств Украины, имеющих у нас статус совместителей, что является серьезным препятствием для академии в получении более высокого уровня аккредитации.

На мой взгляд, для решения этой проблемы, избежания тупиковой ситуации, в которой преподаватель вуза четвертого уровня аккредитации по естественным причинам не заинтересован в переходе в вуз более низкого уровня, а этот вуз в отсутствие кадров такой квалификации, работающих на постоянной основе, просто не может повысить уровень своей аккредитации, было бы целесообразно ввести так называемую «декларативную» систему.

Скажем, учредители вуза второго уровня аккредитации декларируют желание повысить его уровень до четвертого. Для этого представляют четкий план развития. Если доводы учредителей являются аргументированными, а гарантии реальными, государство дает им возможность реализовать свои стремления, предоставляя режим наибольшего благоприятствования, при этом жестко контролируя соответствие уровня обучения всем стандартам. Тогда уже получится как бы конкурс на замещение вакантных мест профессорско-преподавательского состава в будущем вузе четвертого уровня аккредитации. Это было бы реализацией права выбора более перспективного направления, возможность интенсификации развития нового учебного заведения, укрепления его педагогической базы. При этом перемещение педагогических кадров показывало бы реальную картину того, какие вузы более перспективны, и потому туда идут работать, а какие менее перспективны, и потому оттуда кадры уходят.

В нынешних обстоятельствах, при наличии прозрачной налоговой политики, сам по себе институт совместительства становится своего рода юридическим нонсенсом. Ведь во всем мире преподавательский состав вузов работает по контрактам, и от этого знания, которые они дают, не считаются менее значимыми, а вузы не перестают от этого быть вузами. Почему же у нас преподаватель не может читать лекции сегодня в Киеве, завтра во Львове, послезавтра в Харькове и при этом не выбирать, какой вуз для него основной, а какой второстепенный? Ведь тогда он будет одинаково ответственно относиться ко всей своей работе (что особенно важно в педагогической деятельности), а не только к одной ее части.

Второй момент, на котором хотелось бы заострить внимание, — это то, что существующие юридические нормы на сегодняшний день не делают никакой дифференциации между техническими, гуманитарными вузами и вузами искусства. Ведь в то время, как реальные потребности в музыкантах, художниках, танцорах и, скажем, инженерах, юристах и врачах сильно отличаются друг от друга, минимальное количество студентов на факультетах по закону абсолютно одинаково. Но если 1000 инженеров в год для Украины — не более чем минимальная потребность, то, скажем, 1000 композиторов — это уже, на мой взгляд, национальное бедствие. Поэтому, конечно, было бы желательно исходить из существующих жизненных реалий.

— Что ж, это уже почти политическое заявление. Кстати, а как вы для себя решаете вопрос взаимоотношения политики с культурой?

— Вы знаете, я никогда не относился ни к тем, кто хвалит власть, стремясь что-либо от нее получить, ни к тем, кто ее критикует по заказу. Мне кажется, что всегда нужно говорить правду, независимо от того, хвалишь ты или ругаешь. И то, и другое требует мужества и гражданской позиции. Но выбирать, кого хвалить, а кого не стоит, — это, по меньшей мере, отрицательный педагогический пример. И когда я благодарю всех тех представителей власти, которые проявляли раньше и проявляют сейчас искреннюю заботу о детской Академии искусств, то делаю это без провинциальной комплиментарности и от всего сердца. Жизнь — это большая школа, поэтому если мы хотим научить подрастающее поколение чему-то хорошему, то должны быть максимально ответственны за каждое сказанное слово. И именно поэтому я не испытываю стыда за чувство искренней благодарности ко всем, кто, к примеру, подписал с украинской стороны передачу культурного гранта правительства Японии нашей академии.

— Не секрет, что на получение того же гранта претендовали несколько учебных заведений культуры. И то, что грант получила ваша академия, и так, с точки зрения многих, достаточно благополучная, не может не рождать у некоторых раздражение или обиду: «а почему не мы?»…

— Естественно, материальное состояние любого учебного заведения искусств сейчас не настолько благополучное, чтобы каждый из руководителей не испытал определенного сожаления, что такой грант достался не его учебному заведению. Это естественно.

С другой стороны, все претенденты находились в равных условиях, и каким-то образом повлиять на решение экспертов правительства Японии, сами понимаете, невозможно. Думаю, что шанс на успех есть у каждого, и если на чьей-то стороне сегодня госпожа Удача, то его нужно просто поздравить, завтра она придет и к другим.

— Предлагаю немного отвлечься от педагогической темы, хотелось бы, например, узнать ваше мнение о последней, прошедшей не так давно «Киевской Пекторали». Вы ведь как-никак один из «отцов-основателей» этой премии…

— В этом году конкурс был чрезвычайно удачен, мне было особенно приятно увидеть и услышать то, что происходило на сцене. Во всём ощущалась приподнятость настроения, интеллигентность, царила достаточно нешумная и в то же время интригующая «Пектораль», было представлено много новых имён...

Приятно, что традиция развития международных связей «Пекторали» получила и в этот раз свое продолжение — замечательный грузинский мастер Гия Канчели, один из выдающихся композиторов современности, стал лауреатом этой премии.

В то же время я совершенно не могу согласиться с нынешней трактовкой композиторской номинации — «за создание музыкальной концепции». Написание музыки для спектакля — очень важный творческий процесс, но в театре он является развитием концепции режиссера. И высшее, к чему может стремиться композитор, — это создание музыкальной драматургии именно в рамках режиссерской концепции, нацеленной на адекватное раскрытие замысла автора пьесы. Поэтому нынешнее нововведение — номинация не за написание музыки, а за создание музыкальной концепции — вызывает у меня некий протест.

Кроме того, «музыкальная концепция» часто подразумевает определённый подбор музыкальных отрывков, часто разностилевых. Конечно же, есть удачные примеры выбора для спектакля музыки разных композиторов. Считаю, что выразительно и художественно оправданно скомбинировать фрагменты музыки Моцарта, Бетховена, Чайковского, Лысенко, современных авторов в одном спектакле и выстроить нечто цельное — это большое мастерство. Но тогда необходимо естественное разделение в пределах одной номинации: оригинальная музыка или музыкальное оформление.

— Поистине риторический вопрос — справедлив ли, на ваш взгляд, выбор жюри? Мне приходилось слышать замечания о том, что далеко не все его члены присутствовали на ключевых премьерах сезона.

— В искусстве справедливость — понятие весьма относительное. Когда собирается жюри любого конкурса и наблюдается полное единогласие, возникают подозрения. Выбор жюри — сумма субъективных мнений талантливых людей, и они будут отличаться по определению. Состязание этих идей, мнений и дают конечный результат, который, естественно, кому-то будет нравиться, а кому-то нет.

К тому же, «Пектораль» — это особенный конкурс. Здесь не происходит самовыдвижения, никто не предлагает к рассмотрению кандидатуры номинантов. Это конкурс, в котором известные люди, эксперты, члены жюри изучают театральный процесс в Киеве. И хочешь ты или не хочешь, все равно являешься объектом изучения в рамках обзора состояния театрального дела в нашей столице. Поэтому надо полагаться на то, что этот обзор всегда профессиональный и в той или иной степени определяет фактический творческий рейтинг этого года.

Ну а видели ли члены жюри все спектакли или нет, мне об этом сложно что-то говорить, не располагая соответствующей информацией. Но могу сказать, что такое понятие, как «корпоративное доверие», присоединение к более авторитетному профессиональному мнению в нашей театральной среде иногда можно наблюдать. В принципе, сильно хмурить брови по этому поводу не стоит. Хотя, конечно же, хорошо, когда каждый излагает только свою точку зрения и всегда может ее защитить, не ссылаясь на чужое мнение или рецензию в газете.

— Не считаете ли вы, что сейчас, когда в театры стало ходить больше публики, было бы неплохо ввести в критерии оценки того или иного спектакля также и составляющую коммерческой популярности спектакля?

— В свое время я предлагал ввести такой критерий, хотя понимаю, что это далеко не бесспорно. Судите сами: 50—70 человек в маленьком камерном театре — это всегда аншлаг, в то время как 100 вместе с родственниками играющих на сцене актёров в большом академическом — повод для глубоких размышлений… В результате жюри пришлось бы заниматься сложными, не всегда корректными вычислениями.

Вместе с тем долговечность спектакля, стабильность его успеха у зрителя, возможно, следовало бы отмечать специальным знаком «Пекторали». Мне представляется, что был бы уместен ещё один специальный знак (назовём его условно «За стабильность профессиональных результатов» или «За профессиональное долголетие»), которого могли быть удостоены те, кто уже неоднократно получал «Пектораль» и в очередной раз подтвердил свой высокий творческий уровень. Кроме того, это существенно расширило бы круг новых имён в основных номинациях.