ЛОМОНОСОВ С УЛИЦЫ ГАГАРИНА НЕСКОЛЬКО СУБЪЕКТИВНЫЕ ЗАМЕТКИ О ПАМЯТНИКАХ И О ПАМЯТИ

Херсон в центре не очень просторен; только добравшись до входа в сквер, пересекавший улицу, мы с друзьями облегченно вдохнули воздух, оставив позади себя толкотню и гам.

— Слушайте, а что это за постамент? Камень красивый, сделан с толком, видно, что-то не сегодняшнее...

— Разве забыл? Здесь Карл Маркс стоял...

— Разрази меня гром, забыл. И сквер, и драмтеатр, и улица Суворовская — все в памяти свежо, а вот кто стоял на постаменте — хоть убей.

— Ничего странного в том, что не помните, нет, — погодя вывел меня из смятения народный художник Украины Владимир Чуприна. — Памятник Марксу, стоявший в сквере, из породы так называемых тиражных скульптур. Бетон, частично покрытый мраморной крошкой. Их по Союзу тысячи стояли. Конечно, портились, разрушались — все время регулярно подправляли. У нашего почему-то постоянно нос отваливался — раз десять на моей памяти клеили. А как зашаталась коммунистическая власть — совершенно начал разваливаться. Так они вместе и исчезли. Сегодняшние коммунисты много шумели: мы восстановим памятник! Но, похоже, с финансами у них туговато.

— Владимир Григорьевич, почему такая разница: Маркс — из обычнейшего бетона, а постамент — тесанный из гранита, еще и мастер, видимо, тесал.

— Правильно подметили, мастер. Франц Карлович Боффо — архитектор, изготовивший пьедестал памятника герцогу Ришелье в Одессе... А херсонский постамент в 1836 году из вознесенского серо-красноватого гранита послужил для установки скульптуры князя Потемкина Таврического. Кстати, у скульптур Ришелье в Одессе и Потемкина в Херсоне тоже один и тот же автор — украинец Иван Мартос.

Вообще, идея создания памятника Потемкину созрела еще при его жизни у Екатерины ІІ. Но смерть самодержицы, а затем правление Павла I, явно не симпатизировавшего светлейшему князю, отодвинули время реализации этого замысла. Только в 1825 году губернатор Новороссии князь Михаил Воронцов пишет управляющему министерством внутренних дел В.Ланскому: «Милостивый государь, Василий Сергеевич! С самого вступления моего в управление Новороссийскими губерниями я слышал от многих жителей желание соорудить в Херсоне памятник основателю Новороссийского края покойному светлейшему князю Потемкину Таврическому, подобно тому, как воздвигается таковой в Одессе покойному герцогу Де Ришелье.

Имею счастье докладывать о сем Государю Императору с представлением рисунков для означенного памятника, сделанных знаменитым нашим художником г. Мартосом, я удостоился лично получить Всемилостивейшее Его соизволение на исполнение упомянутого желания.

О сем считаю своим долгом довести до сведения Вашего Высокопревосходительства с тем присовокуплением, что о сборе добровольных приношений для построения помянутого памятника сделано мною уже надлежащее распоряжение по вверенным управлению моему Новороссийским губерниям».

В конце двадцатых годов Иван Мартос параллельно работает над двумя важными заказами — на памятники царю Александру І и Потемкину. Сам скульптор в частной переписке отмечает: «В одно и то же время я делаю и статую князя Григория Александровича Потемкина Таврического. Сия статуя колоссальнее статуи государя; кроме того, она и затейливее...». И — уже о готовом памятнике: «...помнящие Потемкина находили большое сходство».

В 1836 году, в 45-ю годовщину погребения Потемкина в херсонском Екатерининском соборе, творение Мартоса водружено в центре Херсона: почти трехметровая бронзовая фигура в латах, у подножия — шлем, правая рука держит фельдмаршальский жезл, а левая — опирается на меч.

В течение восьми десятков лет памятник был единственным монументальным украшением тихого Херсона.

Красной осенью семнадцатого новые власти еще, наверное, не были готовы к радикальным преобразованиям на поприще искусства и истории, поэтому памятник не зацепили, а только стыдливо накрыли брезентом. Но уже в 1921-м властители дум в кожаных куртках решили: скульптуру демонтировать и занести во двор историко-археологического музея. Вскоре место князя занял бюст Карла Маркса с венком на груди, а с 1958 года — его скульптура. А бронзового Потемкина, похоже, забрали с собой немцы, оставляя весной 1944-го юг Украины.

Интересные данные об истории сооружения памятника князю Таврическому и его дальнейших мытарствах, о бывших улице Потемкинской (ныне — Карла Маркса), Потемкинском бульваре (ныне — сквер Карла Маркса) приводятся в книге «Вулицями старого Херсона» — иллюстрированном приложении к журналу «Летопись Причерноморья». Прекрасное, кстати, издание, которое сделает честь любому городу. И там о нашем памятнике есть следующая фраза: «Нынче постамент гол в ожидании очередной «значительной» для Херсона личности».

— А зачем ждать? — ухватился за мысль Владимир Чуприна. — Лучше не ожидать пришествия нового Маркса, а заглянуть в историю — историю края, города, историю искусства. И тогда получится, что путь один: восстановление изначального памятника.

Постепенно сложилась группа единомышленников. Но единомышленников до поры до времени: пока речь шла просто о ликвидации остатков большевистского беспредела, все были единодушно «за»; как только пришли к тому, что конкретно нужно сделать, голоса разделились. Некоторых писателей, в частности, возмущала сама возможность возвращения на пьедестал сердечного друга Екатерины: у нас, дескать, до сих пор нет памятника классику ХХ века Мыколе Кулишу, а вы тут со своим князем носитесь. Художники же (их максималисты из писательской среды традиционно считают если не стопроцентными космополитами, то, как минимум, недостаточно зрелыми национальными патриотами) за свое: традиции искусства, красота художественного произведения и т.п. В конце концов, сошлись на том, что параллельно с восстановлением памятника Потемкину скульпторы возьмутся за увековечение в том же сквере и Кулиша, и Лавренева, и других славных детей нашей Таврии — были бы только заказы.

Сказали свое слово и власти. Новый мэр Херсона Владимир Сальдо считает, что восстановление памятника Потемкину будет выглядеть весьма органично в канве событий, мероприятий, приуроченных к 225-летию города, которое будет отмечаться в октябре этого года.

— Разве не понятно, что Потемкин на пьедестале — это реализация нашей государственной антиукраинской политики? — взорвался мой давний приятель из Николаева, просивший не называть его имени. — Конечно, я не за то, чтобы в том сквере торчал Маркс. Но ведь и не Потемкин! Какая между ними разница? Князь уничтожал казачество и основывал на юге Украины русские военные базы, а ученики автора «Капитала» вообще завоевали всю Украину.

Значительно спокойнее отреагировал поэт Дмитрий Кремень, лауреат Шевченковской премии:

— Конечно, желание восстановить памятник Потемкину — родом из культуры. Но ведь одновременно и из политики. Что, в Херсоне так много сделано по Олешковской Сечи? Или имя Сагайдачного звучит в слове и бронзе на южных просторах? Взгляните, в Николаеве что не год, то новость: улица Потемкинская, барельеф Потемкину, памятник Фалееву. А сколько бьемся, чтобы педуниверситет носил имя Аркаса — все пшик.

Всего какой-то десяток лет далеким-далеким от этих наших перипетий был выходец из армянского городка Кафан Юрик Степанян. Кто знает, может, он, закончив Высшее художественное училище имени Мухиной, так и остался бы в Питере, может, возвратился бы в родное Закавказье, но жена была родом из Херсона. И сегодня для этого армянина Украина — родной дом. В Херсоне его приметили с первых выставок. Он преподаватель на кафедре дизайна одного из вузов, в прошлом году стал дипломантом Минкультуры и Союза художников Украины. Именно Степанян взялся за воссоздание памятника: «Я тут и не хочу видеть политики, и я ее не вижу. Мне выпало счастье хотя бы приблизиться к такому великому таланту! Представляете: снова предстанет творение Ивана Мартоса и где-то там, внизу, мелким шрифтом будет написано: «восстановил в таком-то году Юрик Степанян». Мартос, поставивший в Москве Минина и Пожарского, в Одессе — Дюка, и я — скромный скульптор».

Сейчас рабочая модель памятника, которую Степанян лепил, располагая только фотографией, уже в Киеве — там, при содействии директора объединения «Художник» Валерия Шевелюка, изготовляют каркас памятника в натуре.

Армянин Степанян уверен в своей правоте: в украинском городе снова должен стоять памятник русскому вельможе, изготовленный выдающимся украинским скульптором. Его поддерживает и коренной степняк Владимир Чуприна. И старенькая жительница Херсона, которая, увидев недавно возле постамента группу художников, проворчала: «Что, снова того Маркса поставите?..», а услышав, что речь идет о восстановлении памятника основателю города, торжественно пообещала выкроить на такое дело толику малую из своей пенсии.

Да, в Херсоне нет памятников носителям украинского духа, да, виноваты в этом и тогдашние, и нынешние власти, но разве только чиновники виноваты в том, что мемориальная табличка, предназначенная для улицы Мыколы Кулиша, вот уже с десяток лет пылится в мастерской скульптора? Да, большевики по-варварски обошлись с памятником Потемкину в 1921 году, но не становятся ли порой, пусть и неосознанно, в одну шеренгу с ними те, кто сегодня возмущается восстановлением монумента? А если представить, что все в том же 1921-м комиссары снесли творение Ивана Мартоса не только в Херсоне, но и в Одессе, поставив взамен, скажем, Розу Люксембург? Какая это уже была бы Одесса без Дюка! И разве смогли бы сегодня одесские сторонники возрождения Дюка весомым аргументом выдвинуть хотя бы крохотный пример борьбы французского пришельца за интересы Запорожской Сечи?

Всему, как говорят, свое время, всему — своя оценка и свое измерение. А измерение у Степаняна, Чуприны, их единомышленников таково: искусство — вечно, и мы ему служим. И они вовсе не аполитичны, они хотят, чтобы политики, общественные деятели били во все колокола о неотложности увековечения памяти и Сагайдачного, и Сирко, и Кулиша, и Аркаса. Били в колокола и выносили решение: поручить Союзу художников изготовление памятника, барельефа, бюста. Художники этого ждут.

Художественные странствия однажды завели Владимира Чуприну на Архангельщину, в прославленные Холмогоры (кстати, вот такое совпадение: и в Архангельске памятник Ломоносову — работа нашего Мартоса!). В музее взял в руки проспектик. В нем — строки: «Михаил Ломоносов родился в Холмогорах на улице имени Гагарина...».

Похоже, что невосстановление исторического памятника в Херсоне — как тот Ломоносов родом с улицы Гагарина.