Литературные схемы: углубление и опрощение

У некоторых современных писателей вошло в привычку представлять взору читателя образы-схемы. Возьмем, к примеру, прославившегося после 50 лет Пауло Коэльо. Образы его произведений, равно как и сюжетные линии, не радуют читателя «полнокровием», неким объемным изображением и т.д. Они линейны и схематичны, поведение персонажей стереотипно и прогнозируемо. Изображено достаточно для того, чтобы читатель узнал собственные привычки и элементы стереотипного поведения общества в целом. Узнал нечто новое (в плане азов эзотерических знаний, к примеру) или просто увидел возможность нового способа мышления. Попробовал относиться/поступать подобным новым для себя образом, получил некий результат (достаточный минимум — скажем, осветление мировоззрения). И вот, Пауло Коэльо — один из наиболее читаемых авторов в мире. Заслуженно — кто же спорит...

Сложно соперничать с мастерами прошлого — классиками, известными всему миру не одно десятилетие: Л.Толстым, И.Тургеневым, И.Буниным, другими уважаемыми мастерами (даже просто перечисляя, как-то глупо себя чувствуешь…). Образы, созданные ими, одухотворенны, наполнены живой энергией. Мы чувствуем любовь, которую чувствовали они, ощущаем свежесть вечеров, проведенных ими на верандах загородных домов, вкус поцелуя, боль разлуки… Наверное, в том числе этим «кило-мэтрам» прошлого мы обязаны поверхностным вниманием современных авторов к многогранным оттенкам человеческого. Сложно сделать лучше. Разу­меется, это касается не всех писателей.

Наиболее популярные авторы сегодня — это авторы, моделирующие реальность, каждый согласно собственному видению, и предлагающие свою модель, которая зачастую достаточно проста, линейна, расположена в декартовой системе координат, что и дает нам право называть ее схемой. Еще один популярный «схематист» Ричард Бах, автор одного из самых ярких в этом смысле произведений — «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», — оказавшего значительное влияние на мышление многих активных людей нашего времени. Недаром даже в произведениях, где писатель передает собственные переживания и описывает события из своей жизни, на первый план выходит пожелание читателю — выйди за привычные рамки своего бытия. Образная структура произведения остается на втором плане, для Баха важно показать, как именно можно добиться желаемого результата. Для этого он создает вымышленный мир-схему — мир чаек. В этом плане Ричарду Баху близок герой Бернарда Вербера Жак Немро (роман «Империя ангелов»). Жак Немро, писатель-одиночка, создает свое первое произведение — роман о жизни крыс. Его цель — воплотить идеальную модель человеческих отношений, основанных на взаимоуважении, сотрудничестве, прощении. И герою Б.Вербера проще показать работу своей модели на примере из жизни животных.

Если мы обратимся в це-
лом к структуре упомянутой «Империи ангелов», можем увидеть, что и сам роман, где показаны глобальные взаимосвязи между людьми на планете, другими планетами, высшими и параллельными мирами, тем не менее, весьма схематичен. Верберу важнее показать вариант устройства Вселенной, чем вникать в детальное изображение своих героев, даже главных. Линия жизни трех «клиентов» ангела Мишеля Пэнсона — главных персонажей — показана более чем в общих чертах. К примеру, о чем нам говорит употребление кокаина одним из мужей Венеры, звездой Голливуда Рэймондом? Да, многие звезды мировой величины расслабляются подобным образом. С тем же успехом можно при изображении женского образа написать: она пользовалась губной помадой. Скорее всего, 70% женщин на Земле пользуются губной помадой. Это ничего не говорит о личности и внутреннем мире героини. Это схема.

Даже если обратиться к такому мастеру российской современной литературы, как В.Пеле­вин, мы тоже увидим, правда, более сложные модели и схемы построения судеб персонажей славной эпохи 90-х. Вряд ли кто-то из читателей запросто поймет, что чувствуют персонажи Пелевина. Более того, это не предполагается самой картиной мира, изображаемой писателем. Он показывает не-это. Другой пласт сознания.

Между тем не совсем справедливо, что внутренний мир человека уходит со страниц мировой литературы. Неужели постепенное расширение человеческого сознания в область новых космических пространств, иных миров, собственных возможностей делает неактуальной область человеческих чувств и ощущений? Уместно процитировать Кирилла Медведева:

«Почему-то литература ушла сейчас так далеко
от читателя;

ему ведь все еще нужно
чтоб описывали
его страдания;

ему нужно

чтоб его пугали или смешили
а иногда

утешали

а литература
предала читателя

а может и наоборот — читатель
предал литературу —

он обменял ее
на вульгарные развлечения

дешевые приключения

переключения

политика мистика

психология

компьютер

кинематограф

пляски святого Витта

дикие судороги обреченных

на краю преисподней
огненной геенны кипящей

и я думаю

что взаимное предательство произошло».

Ряду мастеров искусства совмещение глубины и красоты удается. По всей видимости, кинематографу проще: «Трасса 60» с Гарри Олдмэном, «Шоу Трумена» с Джимом Кэрри. «Матрица», недоусвоенная, как водится. В литературе наиболее ярким в плане создания тонкоматериальных «дворцов» и показа чувств героя является Харуки Мураками. Смотрите, у него это получается: персонажи путешествуют по подземным и параллельным мирам, они гурманы, страдают и радуются любя. Литературе необходимо (поскольку среди авторов сегодня вряд ли найдется хотя бы один, не читавший Кастанеду) вобрать эзотерические знания для расширения отображаемой картины мира. Но не в ущерб отражению человеческих чувств и мироощущения. Почему, даже зная о силе мысли и тонких телах с чакрами, мы должны любить меньше? Даже наоборот. Ведь теперь можно любить и наших ангелов из мира шестых (Б.Вербер, «Империя ангелов»).

Литература идет по пути познания в ущерб стилю и слову. Эзотерика, новые знания растворяют литературу, она становится своего рода носителем полезной информации, эзотерическим таблоидом, часто в ущерб, так сказать, собственным средствам изображения. Моя знакомая Сандра Мост, у которой совсем недавно вышла первая книга прозы «Подвійне життя», в дискуссиях на эту тему говорит: «А что больше нужно читателю — увлекательный литературный сюжет, наполняющийся сексом, смехом и страхом в целях коммерческого успеха, или сюжетное произведение о реальном человеке, который сам пришел к своей мечте? Пусть литература будет полезной!». Нам всем — и читателям, и писателям — нужен живой человек, с сердцем. Пусть даже в матричной реальности.