Лариса Роднянская: «Я РОДОМ ИЗ КИНОДЕТСТВА»

Когда заря перестройки сменилась полуденным зноем перемен, государство практически перестало финансировать большие студии и решением Союза кинематографистов и Совмина Украины стали создавать независимые студии. Их появилось очень много, только при СК было около двадцати. Выжили сегодня три-четыре, остальных уже давно нет. Независимой студии не дают денег, их нужно добывать самим. Решение Ларисы Роднянской создать именно документальную студию вызвано двумя причинами. Во-первых, на нее нужно гораздо меньше денег. «Ведь меценатства и спонсорства, — говорит Роднянская, — в Украине, по большому счету, не существует. И не потому, что люди жадные, а в силу отсутствия законов, которые ограждали бы их от уплаты налогов, как это делается во всем цивилизованном мире».

Во-вторых, в документальном кино работал отец Ларисы Зиновьевны и отец ее сына. Она с удовольствием вспоминает свое очень славное кинодетство: жила в доме документалистов, с детства знала Кармена, Слуцкого, Тасина. Хорошо помнит этих людей, их разговоры, дискуссии, споры, творческие волнения. Документальное кино, считает она, вечно. Это та реальность, от которой не уйдешь.

— Лариса Зиновьевна, как возникла идея именно этих проектов — «Избранные временем» и «Наш современник»?

— Во Франции существует академия и великие люди становятся бессмертными, а у нас их постепенно забывают. Вы не представляете, с каким вдохновением мы работаем над картинами, ибо каждая судьба — целый роман. Мы знали, они жили в сложное время, которое прошло катком по каждой судьбе. Мы рассказали о судьбе Соломии Крушельницкой, которая вернулась в Украину случайно, на два дня во Львов, чтобы помочь своей сестре, и застряла там до конца своей жизни. Невостребованной! Работая над картиной о Лесе Курбасе, узнали уникальные вещи о нем. О великом писателе Некрасове. Я ведь его тоже знала (он ходил к моему отцу), читала «В окопах Сталинграда», но не знала, что этот человек, рожденный быть великим, рожденный для счастья, во время войны был ранен так, что не мог стать мужчиной. Мы создали картины о Булгакове, Тарковском, генерале Григоренко. Каждая судьба — великий неизведанный пласт. Картину снимали замечательные мастера украинского кино Мащенко, Маслобойщиков, Шкурин, Фролов, Хмельницкий, Владлен Кузнецов, Мамедов, Золоев, операторы Тимлин, Борденюк, Родовский — список можно продолжать. Разные, разные режиссеры, которые пришли с разных студий и с удовольствием работают в проекте «Избранные временем», получая очень небольшие деньги.

— Кто же помогает вам?

— Мы всегда работали с Национальной телекомпанией, а Студия «1+1» львиную долю необходимого нам давала совершенно бесплатно — камеры, машины, билеты на проезд и монтажные. Небольшие деньги — для архивов, гонораров, поездок — давало национальное телевидение. Бывшее руководство относилось к этим проектам с пониманием, нынешнее же отказалось, предложив искать спонсоров. Как можно работать на ТВ и не понимать, что этот проект на благо культуры? Как можно строить настоящее, заглядывать в будущее и не помнить о прошлом? Конечно, говорить о деньгах стыдно, они — ничто по сравнению с величием этого проекта.

Иногда, выступая, представители Министерства культуры хвалят отдельных режиссеров и никогда не говорят о маленькой студии, которая в это сложное время достает деньги и продолжает работать над проектами, заменяя работу большой студии. Будь создателем этих проектов любая национальная студия, она давно была бы представлена и получила бы самые высокие государственные награды и премии. А на «Контакт» принято не обращать внимания. Но ведь мы работаем, выпуская каждый год по 12—14 документальных картин. Об этих фильмах пишут наши СМИ, их показывают по разным каналам: УТ-1, «ТЕТ», иногда «1+1». В этом году можно будет посмотреть наши картины на фестивале «Молодость». У нас очень много задумок и очень хотелось бы, чтобы нам помогали, чтобы нас смотрели, поэтому спасибо тем, кто нас поддерживает — Фонду развития содействия искусств, совместно с которым сделаны картины о Загребельном, Лидере и Ступке.

— «Контакт» производит очень разные картины, которые снимают очень разные режиссеры. Каков принцип работы с ними?

— Идея наша и герои наши. Подход субъективный — приглашаю тех, кого люблю, уважаю и чьим талантом восхищаюсь. С нами работают великолепные сценаристы, часто режиссер становится соавтором сценария, развивая идею сценариста в своем ключе. Это все продуктивно.

— Как вы работаете с архивными материалами, на которые, видимо, и уходит львиная доля бюджета картины?

— Архивные материалы — краеугольный камень любого документального фильма. У нас слишком мало денег, чтобы поехать, снять и рассказать о жизни нашего героя за рубежом. За архивы тоже нужно платить. Пользуемся нашим фондом, где работают изумительные люди, всегда готовые прийти на помощь. Есть еще Госфильмофонд в Москве, но сегодня это практически то же самое, что поездка за границу — очень дорого. Мы идем на это, иногда в ущерб какой-то поездке. Там мы отбирали материалы для фильмов о Булгакове, Курбасе. Чтобы получить качественное кино, это необходимо. Когда-нибудь и наши документальные ленты станут архивными материалами.

— Вы родом из кино, однако не так давно стали режиссером-дебютантом. Что вы, как режиссер, видите нового в путях развития документального кино, довольно традиционного по своей природе?

— Технических изысков в документальном кино действительно меньше, чем в художественном, но очень многое зависит от оператора. Его профессионализм, взлет фантазии задают темпоритм монтажу. Сам же видеомонтаж дает пищу для фантазий режиссера, т.к. у него громадные возможности.

— Почему ваши картины не принимают участие в фестивалях?

— Мы же работаем по старинке, многие советские законы по-прежнему живы. Приглашение на фестивали идет через Министерство культуры. Там знают, где, когда и какой фестиваль. Там формируют фестивальную программу. Мы просто никогда в жизни не получали оттуда ни одного предложения. Конечно, я могу проявить инициативу, имея уже определенный багаж фильмов. Но ведь это тоже стоит денег, а на них можно снять кино. Студии уже одиннадцать лет, но законы, по которым мы платим налоги — 97 копеек на рубль, — мешают несказанно. Надеюсь, мы все же твердо встанем на ноги. Обязательно будем ездить на фестивали, хоть и удивляет невнимание министерства к нам.

— Как вы чувствуете своего зрителя сегодня, есть ли обратная связь?

— Во-первых, не будь у фильмов хотя бы небольшого рейтинга, телеканалы вряд ли приглашали бы нас к повторным показам. Во-вторых, мы получаем очень много писем с просьбами почаще давать наше кино даже на региональные каналы. Но отношения с регионами курировал Нацсовет по телевидению, который практически два года не работал, а мы не хотим нарушать законы. Надеюсь, с избранием нового совета этот вопрос будет решен.

В разговоре Лариса Роднянская с таким же теплом и восторгом, с каким говорила о героях картин, упоминала коллег-кинематографистов, совместно с которыми фильмы создаются, но список этот столь велик, что, к сожалению, не вместился в размеры газетной статьи.