КОНЦЕРТЫ ПАМЯТИ

Скорбный юбилей — шестидесятилетие трагедии Бабьего Яра — привнес в концертную панораму Киева особую, искренне-щемящую ноту. В Национальной опере был исполнен «Каддиш» Евгения Станковича на тексты Дм.Павлычко. В Доме органной музыки состоялся инициированный Фондом содействия развитию искусств «Концерт-реквием памяти жертв насилия», в рамках которого было презентовано второе издание составленной Юрием Капланом поэтической антологии «Відлуння Бабиного Яру», выпущенной под эгидой Еврейского фонда Украины и Американского комитета «Джойнт». И, наконец, в Колонном зале им.Н.Лысенко Национальной филармонии по инициативе посольств Израиля и Федеративной Республики Германия при поддержке Гете-института прошел концерт, посвященный 60-летию трагедии.

При том, что все три программы объединяются общей трагической темой и скорбным эмоциональным тоном, их внутренняя драматургия и творческое решение были различными. В опере — исполнение масштабной вокально-симфонической фрески признанного украинского мастера; в органном зале — своеобразная литературно-музыкальная композиция, включавшая произведения классического наследия (Шуман, Шостакович, Колесса), и художественное слово (Ю.Каплан, В.Забаштанский, Л.Кадырова, А.Паламаренко); в филармонии — две премьеры: украинская и мировая, предваренные своеобразным музыкальным эпиграфом — «Scherzo triste» («Печальное скерцо») Павла Хааса, композитора, погибшего в 1944 году в Освенциме. Парадоксальное сочетание изломанной скерцозности и проступающего сквозь нее скорбно-лирического начала в сочинении Хааса было убедительно интерпретировано симфоническим оркестром Национальной филармонии под руководством Романа Кофмана.

Монументальными опорами филармонического концерта стали премьеры реквиема «Холокост» израильского композитора Бориса Пиговата и симфонии «Желтая звезда» Исаака Шварца (Россия).

Сочинение Б.Пиговата (мировая премьера) — крупное четырехчастное полотно, сочетающее в себе слагаемые симфонии и инструментального концерта (солист — блестящий альтист из Кельна профессор Райнер Мог). Музыкальный язык, масштабность мышления, решение кульминаций, — все напоминает о традициях лучшей симфонической школы ХХ века, о традициях Мясковского и Шостаковича (да это, впрочем, и неудивительно, ведь Б.Пиговат — выпускник Московской консерватории). Эпические обобщения сочетаются здесь с признаками симфонии-драмы; лирическая проникновенность высказывания — с виртуозностью владения всеми красками оркестровой палитры. Органично сочетание в этой масштабной композиции симфонии («спрессованной» в монолитное целое исполнением четырех частей attacca) и инструментального концерта (виртуозная партия солирующего альта продемонстрировала весь спектр трагических эмоций — от сдержанно-скорбных ламентаций до яркой экспрессии вырвавшегося наружу чувства). Реквием «Холокост» Б.Пиговата, можно сказать, очень точное «попадание в десятку» — по эмоциональной температуре, зримости, даже конкретной наглядности воплощаемых образов. Впрочем, не хотелось бы излишне уточнять возможные сюжетно-программные трактовки произведения, да оно в этом и не нуждается, ибо представляет собой музыку, не требующую перевода на язык слов, а идущую от сердца к сердцу.

Второй монументальной опорой филармонического концерта стала симфония «Желтая звезда, или Праздник Пурим в гетто» Исаака Шварца (в Украине произведение исполнялось впервые). И здесь мы также встретились с программным симфонизмом лучших мировых традиций. Контрасты безудержного, доходящего до исступления танца и проникновенной, щемящей лирики выстроили семь частей этой грандиозной композиции в драматургически стройное целое и были убедительно интерпретированы Р.Кофманом.

…И все-таки, несмотря на глобализацию, технологизацию, виртуализацию и прочие «достижения» цивилизации, ставящие под сомнение ценность человеческой личности — да и вечные ценности тоже, — человек остается самим собой. Думающим, страдающим, творящим. И помнящим. Концерты памяти трагедии Бабьего Яра не просто продекларировали, но художественно доказали это.