КОФМАН КАМЕРНЫЙ

Безапелляционное утверждение, будто Киевский камерный оркестр под управлением Романа Кофмана часто выступает на столичной сцене, было бы явным преувеличением. Точнее сказать, что он появляется перед киевской публикой регулярно, но не столь часто, как того хотелось бы. Впрочем, а должно ли хорошего быть избыточно много? Не пресыщает ли монотония роскоши? Как сказать. Сегодня же можно утверждать с полным правом, что выступления Киевского камерного и его дирижера всегда с нетерпением ожидаемы поклонниками их искусства. Тем более, что новые программы коллектива каждый раз интересно составлены, прекрасно подготовлены и совершенно исполнены.

Так было и на последнем выступлении кофмановского оркестра в Колонном зале им.Н.Лысенко Национальной филармонии Украины. В программе — симфония №3 Ивана Карабица, вокальный цикл Бенджамина Бриттена на тексты Артюра Рембо «Les Illuminations» и малеровская версия Квартета №14 Франца Шуберта «Девушка и смерть». Все три произведения находятся в эмоциональной сфере романтического искусства — чувственно-полновесного, экспрессивного, выдержанного в лирико-драматических, а подчас и трагедийных тонах. Концерт был выстроен ретроспективно; слушателя «вели» от музыки двадцатого века к музыке века девятнадцатого, тонко и ненавязчиво связывая разные эпохи общими (и, очевидно, вечными) идеями: искреннего переживания, непосредственного эмоционального отклика, глубокого размышления. Все три исполненных произведения связывало и другое — драматургическая выстроенность целого, сочетающаяся с отточенностью каждой детали, стилистической точностью и рафинированностью.

Третья симфония Ивана Карабица для струнного оркестра — произведение, достаточно хорошо известное в профессиональных кругах, хотя редко исполняемое, особенно в последнее время. Созданная в 1978 году тридцатитрехлетним композитором, она отразила многие приметы того времени. Это — и общие тенденции развития жанра, переживавшего этап дестабилизации канона (отсюда — «сжатость» традиционного четырехчастного цикла в одночастную композицию, работа с камерным составом). Это — и ощутимое влияние драматического симфонизма Шостаковича и Лятошинского. Это — и стремление молодого тогда композитора заявить о своем праве на трагедию; «лирический» же вариант воплощения трагедии — с доминированием кантиленного тематизма, волнообразностью развертывания целого, соотношением кульминационных точек, заставляет услышать в «общем» — и индивидуально-карабицевское, неповторимое, даже — выстраданное. Впрочем, последнее стало особенно ясно именно в кофмановском прочтении — кстати, первом публичном исполнении музыки Карабица после безвременного ухода композитора из жизни… Думаю, что сочинения Ивана Карабица — не только оркестровые (симфонии, концерты), но и хоровые, вокальные, камерно-инструментальные еще ждут своего часа и своих исполнителей. Тогда фигура Карабица-композитора, в последние годы чаще «прикрываемая» ипостасью Карабица-организатора, менеджера, председателя жюри и т.п. (на Киев Музик Фесте, фортепианном конкурсе памяти Владимира Горовица) предстанет в своем истинном масштабе. Исполнение Третьей симфонии Романом Кофманом, будем надеяться, положило начало этому процессу.

Вокальный цикл Бенджамина Бриттена на стихи А.Рембо для сопрано и струнного оркестра в Киеве, как мне кажется, еще не звучал. Бриттен предстал здесь как тонкий мастер психологической миниатюры, точного эмоционального штриха, что дает основания говорить о перекличках с музыкой романтической эпохи. От романтизма — и принцип циклизации миниатюр, составляющих крупное целое. Так же, как и симфония И.Карабица, цикл был прекрасно исполнен. Успех Романа Кофмана и Киевского камерного оркестра по праву разделила певица из Германии Франциска Хирцель. Ее чистое, ровное, удивительно точное сопрано идеально соответствовало и композиторскому, и исполнительскому замыслу.

Кульминацией концерта стало исполнение знаменитого квартета ре-минор Франца Шуберта в оркестровке Густава Малера. Называемый «Девушка и смерть» по теме песни, лежащей в основе вариаций второй части, квартет этот, по общему мнению, развивает бетховенские традиции драматического письма. Оркестровка Малера в данном случае — это не просто «обработка», «переложение», механически «увеличивающее» камерное звучание до масштабов оркестрового. Это скорее диалог Малера-композитора позднеромантической эпохи со своими предшественниками: по направлению (романтиком Шубертом) и типологическому руслу (драматургом Бетховеном).

Исполненное на бис сочинение современного польского композитора В.Килара «Орава» — блестящее оркестровое скерцо, с умопомрачительными требованиями к синхронности, единству штриха, ансамблевой культуре, умению выстроить волну нарастания эффектно, «на одном дыхании» — подтвердило: Киевский камерный оркестр под руководством Романа Кофмана — уникальный исполнительский коллектив, достойно идущий к своему сорокалетию.