Имя Розы

Поделиться
Имя Розы
Время для "странных" вопросов режиссеру Розе Саркисян сразу после просмотра ее "Прекрасных, прекрасных, прекрасных времен".

Режиссер Роза Саркисян, автор нашумевшего львовского спектакля "Прекрасные, прекрасные, прекрасные времена", отвечает на 17 "странных" вопросов - о фашизме, Умберто Эко, Карле Марксе, Владимире Зеленском, Романе Виктюке.

За новым спектаклем госпожи Розы во Львовском Первом театре скрывается обложка книги лауреата Нобелевской премии Эльфриде Елинек. Обложка Елинек, но, поскольку у автора есть собственная образность, на ней другое название - "За дверью". В 2013-м эта ее книга вышла на украинском языке в "Видавництві Жупанського". И, кажется, даже сейчас ее можно приобрести в сети за 100 грн.

Роман датируется еще ХХ веком - 1980 годом. Тематически затрагивает период послевоенных рецидивов (сразу после Второй мировой), так сказать, отдельной "каморки" и семьи, и души. Того, что никак не заживает даже в относительно мирном состоянии пост-посттравматизма. Например, у двух молодых героев - Райнера и Анны - есть отец-изверг, некий господин Витковский. В годы войны он активно "работал" эсэсовцем, а в мирное время зарабатывает на жизнь порнопродукцией. При этом бывший палач все время вспоминает "прекрасные, прекрасные, прекрасные времена", когда он убивал.

Собственно, из текста и контекста "За дверью" режиссер Роза Саркисян и польская драматург Йоанна Виховская и сплетают тот мотив "маленькой войны" уже в послевоенный период. Растягивая и само время - куда им только захочется. Иногда вплоть до наших неспокойных дней. Обнаруживая, что последствия больших и маленьких войн регулярно влияют на взаимоотношения поколений, на температуру основ общественности, на твою собственную шаткую психику в состоянии общественных перверзий и лживых катаклизмов.

Обложка Эльфриды Елинек и "другая" сценическая начинка под ней - так сказать, наш настоящий театральный евроформат. Который давно живет, цветет и пахнет не только на польских сценах, но и кое-где еще. Это, условно говоря, формат постпрорастания одной темы в другую, отражения одного давнего времени в нынешнем дне и т.п. То есть те или иные "прекрасные, прекрасные, прекрасные времена" на самом деле - хронотоп твоего же собственного внутреннего мира, который может вобрать разные-разные хронологические и ситуативные ростки.

Равно как и эта постановка - довольно минималистская, даже внешне бедная в своем сценических доспехах, но довольно напряженная, терпкая и умеренно откровенная. Спектакль, который, вопреки всем внутренним диалогам критика с самым собой во время просмотра, имеет для наших театральных времен, возможно, самую важную ценность - он держит. Внимание. Постановка без антракта о безотносительной и одновременно какой-то конкретной семье в самом деле будто проходит сквозь времена. И принцип "хроносимультанности" словно вместе с тем раскрывает и капризный нрав семьи (общества) середины ХХ века, и наши нынешние чем-то похожие общественные симптомы. Через игривый прием stand up-"драмеди" режиссер и умелые актеры Первого театра предпочитают высказываться прямо, без погружения в подтексты. Идут напролом, иногда через апарт. Иногда симулируя эпический театр "имени Брехта", а иногда имитируя какую-то страшную-страшную сказочку для взрослых. Да им и не впервые играть именно сказки, ведь их театр профильно - для юного зрителя. Хотя эта сценическая история для 18+. И здесь, точно, не до зайчиков-побегайчиков, когда один из главных героев (а все герои в этой постановке главные) сетует: дескать, когда-то была в самом деле прекрасная жизнь, потому что охотился на людей как на зверей! Пиф-паф - ой-ой-ой!

Перший театр

Понятно, что в такой минималистской, пост-постдраматической и публицистически-перформативной структуре все меньше авторского голоса Эльфриды Елинек. Потому что от этой фрау самое важное - взять идею. Собственно, идею, похожую на цепную реакцию, ибо порождает другие (разные) сценические микросюжеты. Один из которых, например, связан с веселым бытием господ актеров Первого театра, которые, будто на капустнике, бодро рапортуют, что родились для героев Чехова, а играть же приходится зайчиков-побегайчиков.

А тут - уж сыграли так сыграли. И, возможно, самый важный итог их игры под обложкой Елинек - важность мысли, что в том или другом ужасном тоталитарном мире (стране, семье, классе) убийцами прежде всего являются не только распиаренные государственные тираны-пугала, но "простые люди". И режиссер с этой мыслью словно "играет", проверяет ее - на актерах, на зрителях. "Убивали простые люди…" - в разные (прекрасные, прекрасные, прекрасные) времена. И тогда. И сейчас. К сожалению.

В спектакле Розы Саркисян, о котором во Львове одни говорят с восторгом, а другие с осторожностью, есть простодушие трагедии. Трагедии настоящей, которая прорастает через шутливые реплики, выныривает из трагикомических мизансцен, кричит о себе с экранов разными вырванными фразами.

Простодушие трагедии, возможно, и в том, что для них, тех жителей прекрасных времен, как и для некоторых героев Достоевского, уже не существует Бога (и все позволено), зло не наказано, странная жизнь рифмуется с жуткой сказкой, а послевоенная драма - с театральным капустником. Даже финальные выстрелы в спектакле - простодушие трагедии. И мне, честно говоря, почему-то хотелось, чтобы те "выстрелы" были направлены прямехонько в зал! Пиф-паф - ой-ой-ой! И хотя это была бы прямая цитата из одного из спектаклей Иво ван Хове ("Проклятые" в Комеди Франсез) - в конце концов о проклятых и блаженных и делают свой сценический сюжет на львовской сцене Роза Саркисян, Йоанна Виховская, Нинель Зберя и талантливые актеры.

Ну и наконец - время для "странных" вопросов режиссеру Розе Саркисян сразу после просмотра ее "Прекрасных, прекрасных, прекрасных времен".

* * *

Перший театр

- Какие времена в истории человечества, на твой взгляд, были в самом деле прекрасными, и ты именно тогда хотела бы жить и творить?

- Хотела бы жить и творить в те времена и эпохи, когда человек и общество решаются на значительные и ощутимые перемены, оставляя позади все пережитки прошлого. Во времена, исполненные событий, благодаря которым ты начинаешь жить и воспринимать мир по-другому. В эпохи, которые дают право голоса и свободу выбора всем тем, кто вчера их не имел!

- Что такое фашизм - в сегодняшних ощущениях и ситуативных проявлениях (в мире, в отдельной семье)?

- Фашизм для меня - это не только то, что осталось в ХХ веке вместе с Гитлером, Муссолини и Аушвицем. Это нечто тираническое в нас самих, в наших головах. Нечто заставляющее нас ограждаться от мира и строить границы, пересекать которые не разрешается тому или иному человеку, утверждая, что он "не имеет права, а я имею". Фашизм начинается с семьи. Когда нам говорят: закрой рот, не делай так, не дружи с этими, а с этими дружи. Потому что это же не люди, а звери! Фашизм начинается с простого - с запретов без логического объяснения. Запретов, которые начинают подавлять нас. И дальше мы уже не сконцентрированы на том, кто за забором, - нам значительно важнее, как тот забор поставить. Потому что так нас научили. Фуко очень метко сказал, что фашизм - это любовь к власти, которая нас угнетает и эксплуатирует. И часто любовь эта бывает неосознанной. Меня интересуют именно эти неосознанные вариации фашизма, проявляющиеся каждый день.

- Если бы тебе предложили сделать проект-микс на основе "Капитала" Маркса, "Майн кампф" Гитлера, текстов Ленина и Сталина - согласилась бы или отказалась? И почему? И как "такое" можно поставить?

- Гитлер, Ленин, Маркс - для большинства герои фильма ужасов или какого-то мультика. Тексты, которые они продуцировали и которые стали теоретическим базисом их деятельности, настолько обросли мифами, что люди перестали в них видеть угрозу. Однако когда-нибудь найдется старательный ученик, который воспримет эти книги как "движитель к действию".

Думаю, к этим текстам нужно возвращаться на уровне театра, переосмысливать и извлекать их из мифического плена, чтобы понять, какая угроза кроется за этими буквами, какие есть механизмы становления той или иной идеологии. В конце концов, чтобы понять, что было в головах у этих ребят и какие аргументы они использовали для того, чтобы за ними шли миллионы.

- Какой театр не принимает Бог?

- Все зависит от того, какой у кого Бог. Я бы спросила иначе: какого Бога театр не принимает? Как по мне, театр по своей природе тяготеет к открытости и полифонии. Любое желание защитить себя от других, будучи окруженным адептами, которые бьются головами о твои иконы, - то есть запереться в собственной башне из слоновой кости и творить искусство ради искусства, оборачивается крахом. Мы как художники можем сотни раз быть отреченными от реальности, однако к нам часто приходит зритель, имеющий прямой доступ к реальному миру, поэтому вместе с купленным билетом в наши двери врывается и реальность. Очень боюсь того времени, когда буду воспринимать театр как свой храм, прекращу ощущать ритм времени и буду продолжать свято верить в то, что я современная.

- Фрейд, Юнг или... - кто из них больше всего повлиял на философию театра ХХ века?

- Если выбирать - мне ближе Фрейд. Хоть он и шовинист, однако не "флиртовал" с нацистами, в отличие от Юнга.

- В романе "Имя Розы" ищут трактат Аристотеля о комедии, которая пугает церковь. Как думаешь, чем пугает? О чем мог писать? Кто для тебя самый главный комедиограф в мире?

- Аристотель в "Поэтике" говорит о смехе как о важном и серьезном явлении. Смех дает открытость и подвижность (гибкость), а главное - перспективу смотреть на этот мир и на себя в нем со стороны. Такой взгляд заставляет задуматься, прав ты или ошибаешься.

С одной стороны, смех лежит на поверхности, а с другой - является ключом, дающим возможность открывать двери более глубоких истин и видеть, что за ними скрывается на самом деле.

Тогда становится понятно, почему такие учреждения как Церковь называют смеховое переосмысление насмешкой, - да потому, что оно ставит под сомнение закоснелые за века иерархии ценностей.

Самым большим комедиографом для меня является Антон Чехов. Очень сильно подходит ему фраза Аристотеля: "Серьезное разрушается смехом, а смех серьезным".

Думаю, проверка смехом - один из самых главных индикаторов: зрелый перед тобой человек или нет? Вспомним героя Олега Янковского, который сказал: "Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны! Все глупости на земле делают именно с этим выражением лица... Улыбайтесь, господа... Улыбайтесь!"

Перший театр

- Есть ли среди пьес времен махрового соцреализма тексты, которые, возможно, следовало бы сегодня реанимировать?

- Если речь идет о махровых примерах таких пьес, то не намерена реанимировать тексты с набором догм и штампов, которые использовали в свое время исключительно для обслуживания "советского" идеологического аппарата.

Конечно же, можно постараться и избавиться от всего идеологического мусора. Но вопрос: зачем? Когда, например, на полках лежат тома авторов Расстрелянного Возрождения, которое так мало отрефлексировано современным украинским театром.

- Что сегодня осталось в Первом театре от времен Романа Виктюка, кроме туманных воспоминаний о нем?

- Впервые о Романе Григорьевиче как артисте я узнала от своего мастера Александра Сергеевича Барсегяна, который работал вместе с ним и Аллой Григорьевной Бабенко во Львовском ТЮЗе. Как упоминал мастер, атмосфера тогда была очень творческая, открытая, иногда даже хулиганская.

Что же касается Первого театра, то здесь больше осталось мифов о Виктюке, чем реальных воспоминаний. Впрочем, как и о других выдающихся лицах, начинавших здесь свой путь.

Часто бывает так, что мы все ужасно традиционные, но о традиции и понятия не имеем.

В 1920-м - нам сто лет. Есть мечта сделать при театре музей.

- ТЮЗ - наследство "совка" или прекрасная и полезная театральная идея "навсегда" для детей и родителей?

- Если во фразе "ТЮЗ - хорошее орудие коммунистического воспитания детей и молодежи" прилагательное "коммунистическое" заменить на "демократическое", то ТЮЗы и сегодня будут иметь важный смысл.

- Веришь в мифы о "проклятых" театрах? О Камерном Таирова (якобы его прокляла Алиса Коонен), ПРИКВО (якобы прокляла Зинаида Дехтярева)?

- В мистику стараюсь не верить - она всегда апеллирует к каким-то силам, выходящим за рамки человеческого сознания. Поэтому имеем довольно удобное положение: легко сказать, что кто-то проклял - и ничего с тем уже не поделаешь. А если к этого добавить чувство вины? Считаю все это деструктивным. Конструктив для меня всегда начинается тогда, когда принимаешь на себя ответственность за свои поступки.

- Какой текст, кроме "дебатов", сейчас и в дальнейшем можно поставить на "Олимпийском"? Античность, Шекспир, Рей Куни?

- На стадионе, собственно, можно поставить что угодно. Даже "Кулинарную книгу". Только вопрос: зачем?

- Зеленский персонаж какой пьесы - Шекспира, Мольера, Чехова, Старицкого, Карпенко-Карого?

- Ситуация с Зеленским больше напоминает перипетии с Хлестаковым из гоголевского "Ревизора".

- Как не "убить" в себе любовь к театру, если живешь с ним каждый день и каждую ночь, и он иногда тебя предает?

- Если в театре жить - то в театре можно и умереть, так и не познав, что такое жизнь.

Неоднократно погружалась в процесс репетиций настолько, что не успевала пересмотреть даже ленту новостей или поинтересоваться, как дела у родных. Хочется научиться воспринимать театр как профессию, как инструмент и способ познавать наш загадочный мир - и не более того. Каждое утро, просыпаясь, напоминаю себе об этом. Не всегда получается, но я стараюсь.

Перший театр

- Постдраматизм, метамодерн, постправда - насколько серьезно относишься к разным дефинициям? Подстраиваешься ли под них в процессе творческой работы? Какая эра наступит в театре после постдраматизма и метамодерна?

- В процессе творческой работы принимаю во внимание только тему и людей, которые эту тему вместе со мной исследуют, все остальное для меня - просто инструментарий. Есть темы, которые требуют лопаты, для некоторых - достаточно маникюрных ножниц, а есть и такие, для которых понадобится и первое, и второе.

В методе больше тяготею к междисциплинарному подходу, который позволяет раскачивать рамки театра и открывать новые возможности.

Что касается дефиниций… Стараюсь в своем лексиконе использовать только то, что полностью понимаю. Считаю использование дефиниции без процесса рефлексии невежеством.

- Идеальный актер - каков он есть и каким может быть?

- Для меня идеальный актер - это прежде всего эмпатия и беспокойство, которые проявляются через внимательность к тому, что происходит вокруг и внутри него. Смелость и умение артикулировать эти проблемы, а также искать выход вместе. Не так боюсь актеров с угасшим взглядом, как актеров с широко раскрытыми, но стеклянными глазами, в которых отражаются пустота и равнодушие.

- Семь смертных грехов в театре. Твоя версия?

- Превосходство (гордыня). Самовлюбленность и неумение работать в команде. Страх принять Другого и другое. Апеллирование к авторитетам и нежелание высказывать свою позицию (апеллировать к себе). Искусство ради искусства. Навязывание зрителям истины в последней инстанции. Нетрудоспособность, непрофессиональность, непорядочность. Демонстративная святость, или отсутствие грехов.

- Если бы Сарра Кейн осталась жива, она бы написала в возможной пьесе о Брекзите? И о чем вообще могла бы писать в нынешнем мире?

- В спектакле "Психоз 4:48" героиня Оксаны Черкашиной звонит Сарре Кейн. В следующий раз попрошу Оксану спросить об этом у нее.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме