ГЕРОЙ «ШКОЛЫ СКАНДАЛА» В ТЕАТРЕ И ВНЕ ЕГО

Год назад в Киевский государственный академический русский драматический театр им.Леси Украинки пришел новый главный режиссер - Михаил Резникович. Эпитет «новый» неразрывно связан с эпитетом «главный», потому что режиссер М.Резникович поставил в театре не один спектакль - так что почитатели и отрицатели есть и в актерском цехе, и в зрительском сообществе. Став главным в трудное для театра и державы время, объявил свою программу: создание ансамблевого психологического театра. Правда, если вспомнить историю этого театра, вернее будет сказать - «воссоздание». Никого не уволил, принял в труппу 12 новых артистов и всем (!) дал работу. Поставил сложнейшую по своей архитектонике, густо населенную персонажами - яркий пример ансамблевого театра - «Школу скандала» Шеридана. И театр с удовольствием сыграл в театр. Много отличных актерских работ, на мой взгляд, точно отвечающих режиссерской программе: А.Пазенко (сэр Оливер Сэрфес), А.Решетников (Роули), Б.Вознюк (Крэбтри), М.Швидлер (миссис Кэндер). Не могу сказать, что приняла спектакль безоговорочно, но как серьезную заявку - да. Поэтому не хочу говорить об огрехах - думаю, не это сейчас главное. Работу Давида Бабаева в роли сэра Питера, тонкую, интеллигентную, - воспринимаю как подарок судьбы: и для него, актера, и для зрителя. Полное доверие. Так пришло решение показать театр и спектакль изнутри, его глазами.

- Давид, как вы воспринимаете этот спектакль?

- Как только Резникович пришел в театр, сказал, что его знамя - психологический театр. Это более всего меня греет. Поработал на эстраде, знаю, что такое - яркая форма, что такое - воздействие на зрителя. Для меня психологический театр - это душа и судьба человека, два «Д» - духовность и душевность. Без психологической разработки в образе ничего получиться не может. Я не ретроград, смотрел спектакли Любимова с наслаждением, но это не мой театр.

- Но именно любимовский театр считался театром-ансамблем?

- В театре Любимова главенствовала форма, все ей было подчинено, а в форме - артисты. Заданность формы. Я люблю ковыряться в человеке. Однажды сыграл роль в пьесе, которая называлась «Я, конечно, человек маленький», - вот этого «маленького человека» сыграл. Считаю, что все люди маленькие, внутри, в себе. Другое дело, что поступки большие совершают или... не совершают. Для меня каждый человек - это ребенок. Один из моих самых дорогих и любимых людей, горжусь, что дружен с ним, Ролан Быков, когда-то сказал: «Если внести еще одну единицу измерения, я бы ввел единицу детскости». Это мне близко, это мое. Может быть, в моем сэре Питере есть что-то от Короля в «Храбром портняжке». Я сыграл большого ребенка. Надо вытаскивать то, что в человеке внутри: взрослый человек - это маска, внутри - ребенок. Любой человек. Для меня на сцене очень важен партнер: как он на меня реагирует, как слушает, оценивает. Если Таню Назарову по роли мне надо любить, мне легко это сделать - я вижу, что и она меня любит. Вижу в сцене примирения - у нее слезы настоящие в глазах, - мне легко с ней играть. Хотя не знаю, где та грань: игра - жизнь

- Мне кажется, Михаил Юрьевич взял пьесу Шеридана, с большим количеством действующих лиц, с четкой последовательностью развития сюжета, чтобы показать, каким мог бы быть коллектив. Но оркестр не всегда чувствует дирижера: есть перехлест эмоций, скованность, нечеткая речь. Вы продолжаете после премьерных показов «чистить» спектакль?

- Говоря о своей мечте создать психологический театр-ансамбль, Резникович понимает, что наш театр очень разнороден, в течение многих лет бесхозен. Режиссеры приходили, уходили, каждый со своей программой, у которой не было возможности реализоваться просто по времени. Новые артисты в труппе - каждый играет в свою игру, как он понимает. Может быть, эта пьеса - попытка создать ансамблевый спектакль. Не все получилось, но это - первая попытка. Молодежь приходит после нашего театрального - не владея профессией. Хорошо, студенты Резниковича играют в его игру, разговаривают с ним на одном языке - все равно им трудно реализовать этот сложный материал.

- Густонаселенные пьесы, чтобы напомнить, что актер должен быть сосредоточен не на себе, а на партнере? Не странно?

- «Школа скандала» и «Бешеные деньги» - спектакли прошлого сезона, мы год репетировали. А этот - сезон камерной пьесы. В работе 6 пьес, в которых от двух до четырех персонажей. Мне кажется, что ансамблевость будет зарождаться именно в этих пьесах, камерных. Два человека полтора-два часа друг другу в глаза смотрят. Ансамблевость создается из малого. Я сторонник и проповедник - от малого к большому: мы сейчас разбежимся по разным пьесам, с разными режиссерами и будем учиться разговаривать на одном языке. Иначе ничего не получится. Если на сцене 20 человек, как-то можно спрятаться, а если 2-3 - невозможно. Вот я сейчас приступаю к репетициям «Последний пылко влюбленный», один мужчина и три женщины, на сцене все время два человека. Ансамблевость величайшая должна быть. А как меня волнуют мои партнерши - так же, как и я их, очевидно!

- В «Школе скандала» - чистейший дуэт режиссера и сценографа. Мария Левитская создала невероятно эклектичное оформление - мост из XVIII века в XX. Но в своей эклектике работа очень цельная и - красивая, - мы немножко отвыкли, что в театре красиво. Как вам и вашим партнерам живется в этом оформлении?

- Я был ошеломлен этой красотой, когда увидел макет. Считаю, что театр должен быть богатым. Зритель, придя к нам, должен увидеть все настоящее.

Следующее чувство - испуг. Как переиграть это оформление? Как в этой сказке остаться настоящим? Как в нем не потеряться - оно же давит?! Должен сказать, в итоге, мне в нем легко, быстро освоился, привык. Когда повесили оформление, несколько дней его обживал, трогал, бродил один по сцене, оно перестало меня пугать, стало моим домом. Я - богатый человек, и это мой дом. Маша Левитская - безумно талантливый человек. Даже если бы оно мне не понравилось, все простил бы ради поворота - подъема задника. Считаю - это гениальный ход, решение спектакля. Переворачивается ситуация. Другая жизнь персонажей.

- Но остается бездна, в которую уходят и из которой возвращаются нагроможденные сплетни, которым нет конца?

- Да, они остаются навсегда - все как в жизни.

- Давид, какие взаимоотношения с кино?

- Поначалу - сложные. Я ведь очень резво начал: первая роль была в 1977 году в картине Ролана Быкова «Нос». Потом эпизоды, часто отказывался, не хотел лишь бы сниматься. А в 1988 году меня «открыл» режиссер Николай Засеев. Дал роль мафиози, естественно. Фильм назывался «Дорога в ад». Считаю его крестным отцом, потому что после этой картины меня очень плотно стали приглашать. Все эти годы я снимался, две картины минимум в год. Другое дело - где они и кто их видел? В последние два года большое удовольствие получаю от общения с очень интересными людьми - сценаристом Юрием Рогозой и режиссером Владимиром Балкашиновым. Снялся у них в двух картинах - «Выкуп» и «Репортаж», сейчас приступаем к третьей - «Русские шашки, или Настоящий мужчина». После «Репортажа» Рогоза уже просто на меня пишет роли. Кино для меня очень интересно, и, кстати, работа эта помогает мне потом в театре. Нюансы вырабатываются в кино, там невозможно ни наиграть, ни переиграть - это рентген и абсолютный психологический рисунок.

- Как в театре относятся к тому, что артисты работают в кино?

- Удивительно положительно, Михаил Юрьевич никому ни разу ни в чем не отказал. Никогда! Даже, когда я репетировал главную роль в «Школе скандала», отпускал на съемки. Все, что касается других работ, особенно кино, никаких препятствий у него не вызывает.

- О театре, кино поговорили. Дом - наш тыл, он не просто важен, может быть, первичен. Потому что именно он и есть начало всего, что мы делаем в жизни, расскажите о нем?

- Вы абсолютно правы, тыл - это самое главное. Большего счастья нет: утром с удовольствием идти на работу, а вечером с радостью приходить домой. Я бы, наверное, ничего в жизни не достиг, если бы не моя жена. Это не праздные слова, не потому что ты спросила, но... знаешь, в чем дело? Она - самый суровый мой критик. Самый!!! Это не тот случай, когда жене нравится все, что ты делаешь. Ей - ничего не нравится. За время моей работы в театре - 23 года! - ей нравились две работы: Король в «Храбром портняжке» и эпизодическая роль, проходная в «Пять дней в июле» - пленного немца. (Мне она тоже очень дорога.) И вот сейчас - сэр Питер, впервые принят безоговорочно. Она второй раз пошла смотреть спектакль и сказала: «Тебя можно любить - ты очень молод!».

- Пусть вас любят - дома, в театре, в кино и в зале.

- Мне грех жаловаться. Конечно, как у каждого нормального человека, у меня есть враги, но я же тоже не всех люблю, и в театре тоже. Но я должен вам сказать - мне сейчас хорошо в театре, я чувствую свою востребованность. Михаил Юрьевич мне верит, я - ему. А как жутко работать, даже репетируя хорошую роль, не веря режиссеру, занимаясь саморежиссурой. Знаете, восемь месяцев репетиций «Школы» были наслаждением! Роль, сыгранная Яншиным, не имеющая у нас в стране аналогов, и вдруг?! А, может быть, я оказался готов к этой роли? В ней для меня все сошлось, все, о чем я тебе говорил, - о маленьком человеке, о судьбе, о психологии человека. Я не мечтал об этой роли, но сыграл ее, она очень близка мне по духу, по сердцу, по пониманию, по уму.

- А о какой же мечтаете?

- Мой любимый драматург - Шекспир. Когда-то мечтал о Ричарде III, казалось, что знаю, как сыграть эту роль. Еще люблю Гоголя, Вампилова. Но сэр Питер будет всегда моей любимой ролью. Играю его с величайшим наслаждением, после каждого спектакля сбрасываю лет десять. Перерождаюсь...