Экскурсия по музею (где страсти кипят)

2012-й уже вошел в историю Национального художественного музея Украины как год скандальный. Отчасти переломный. На старинное здание (по улице Грушевского), слава Богу, «бомба» не упала. Но «минами» замедленного действия музейная территория нашпигована изрядно.

1) Международный скандал в связи с подделками и похищением музейных шедевров (картин Николая Глущенко), переданных прежним руководством эстетам из Кабмина.

2) Недавнее громкое увольнение титулованного директора Анатолия Мельника.

3) Разгар судебных тяжб, инициированых г-ном Мельником против Минкульта.

4) Ожидающиеся (примерно в июле-августе) минкультовские итоги смотра достойнейших, то есть основных кандидатур на должность директора музея.

5) А еще не за горами глобальное обновление (реставрация) музейного здания. А это значит: новые бюджеты и очередные «сюжеты»…

Чтобы не впадать в публицистическую моноголословность - в отношении популярной арт-институции - решили дать возможность высказаться многим. Основную экскурсию по «минным полям» проведет нынешний и.о. директора Национального музея. Содокладчиками выступят другие непосредственные участники «музейного дела». (Жаль, конечно, что в этом случае экспонаты безмолвны.)

* * *

Через два года Национальный художественный мог бы радостно вывесить на своем фронтоне растяжку: «Нам - 110 лет, но все только начинается!» Как известно, официальное открытие и даже освящение этого музейного учреждения состоялось в 1904-м (в декабре). В то время нынешняя институция имела другую «шапку». Киевский художественно-промышленный и научный музей имени государя императора Николая Александровича. Как говорится, бьем челом царю-батюшке.

Сам музей был основан раньше. Еще в конце XIX века. И у его истоков стояла украинская интеллигенция Российской империи. Тогда все это позиционировалось как «первый общедоступный Музей Киева». Здание создавалось по проекту московского архитектора Петра Бойцова (избрали неоклассический стиль). Доработку проекта взял на себя известный киевский зодчий Владислав Городецкий (фасадом занималась мастерская Элио Саля). Первая выставка в еще недостроенном помещении городского музея древностей и искусств состоялась в 1899-м. А через двадцать лет (1919-й), когда музей «национализировали» большевики, вывески стали меняться. Нынешняя «шапка» - Национальный художественный музей Украины - появилась в годы независимости (1994).

- Анатолий Иванович, сегодня вы находитесь в судебных тяжбах с Министерством культуры, оспаривая свое недавнее увольнение с должности директора музея. У вас есть перспективы это дело выиграть?

- Это зависит не от меня, а только от суда. Я был уволен якобы по согласованию сторон. Состоялось уже три судебных заседания. Кроме того, со стороны творческой интеллигенции и творческих союзов есть обращения к президенту. Многие меня поддерживают.

- Что в таком случае стало главной причиной столь экстренного вашего увольнения?

- Мои публичные заявления, которые касались произведений искусства из собраний Национального музея. На мой взгляд, эти произведения не должны были находиться в других учреждениях. А если они там и оказываются, то лишь с абсолютной гарантией их возвращения. Одна из составляющих этого дела - скандал вокруг картин Глущенко в Кабинете министров. Попросту то, что я обнародовал эту информацию.

- Что вам, как экс-директору, все-таки не удалось довести до конца, какие планы так и остались нереализованными?

- Было три президентских указа о реконструкции музея. Последний датирован 2011 годом. Ведь если музей останется в таком состоянии, как сейчас… Это опасно. Увы, ни один президентский указ так и не был исполнен.

И это не проблема локального характера (как, например, обновление фасада). Все серьезно: музей в подобном состоянии дальше нельзя эксплуатировать. И для дальнейшего нормального функционировании этого учреждения давно необходимы дополнительные площади. Количество произведений растет, а мы не можем показать людям целые периоды интересной живописи.

В то же время уверен, в Министерстве культуры нет специалистов, которые бы глубоко понимали эти проблемы. И меня беспокоит не тот факт, что я уволен (как художник я найду, чем заняться). Просто, на мой взгляд, Национальный музей не имеет перспектив реконструкции и расширения…

- Ваше отношение к нынешней деятельности г-жи Мироновой на посту исполняющей обязанности директора музея?

- «Отношения» как такового нет. И претензий нет. Ведь не она меня увольняла. Скорее удивительно то, что сам министр не обращает внимания на тех, кого увольняет… У меня 22 года музейного стажа. Правда, если новый человек на руководящей должности каким-то образом сумеет вернуть похищенные произведения из Кабинета министров, очевидно, это и будет «бонусом» в его деятельности? Впрочем, это уже подтекст политический.

- Кто сегодня должен формировать политику большого государственного музея - научный работник или активный арт-менеджер?

- В работе музея есть несколько направлений. Но превалирующее - научная деятельность. Менеджер, наверное, больше подходит галереям, отдельным арт-проектам, где больше «движения». А музей - институт фундаментального характера.

«Вокруг художественного - заколдованный круг»

- Сейчас сложилась действительно тревожная ситуация, когда три президентских указа по развитию Национального художественного не реализовались ни на йоту, - делится своими мыслями заместитель директора музея Игорь Лиховый (экс-министр культуры 2005-2006 гг., в свое время руководивший Шевченковским национальным заповедником в Каневе). - И смена руководителя в данной ситуации вряд ли что-либо сразу решит. При руководстве Анатолия Ивановича Мельника удалось изменить немало. В лучшую сторону. Но то, что зависело от него, уже исчерпано. Нужен новый качественный поворот.

Тем более что музейный организм в тяжелейшем состоянии. Финансирование выделяется только на зарплаты и коммунальные счета. Больше профинансировать ничего не удается.

Я здесь работаю не так давно, но очень люблю этот музей. В прошлом году посетил в Москве Пушкинский музей - подобный по статусу. И подумал: а ведь мы почти ровесники! Причем два эти здания проектировал один архитектор.

Так вот, московский музей насчитывает 26 корпусов в центре Белокаменной! Директор - 90-летняя Ирина Антонова - имеет реальную программу действий и серьезнейшую поддержку от государства. А у нас? Всего один корпус. И более чем за сто лет существования фактически не удалось выйти за границы этой территории.

При этом здесь сохраняется свыше 40 тысяч уникальных произведений искусства мирового значения. А выставляется лишь 2% из всего музейного собрания!

- Игорь Дмитриевич, какие болезни музея требуют сегодня безотлагательного их лечения?

- В критической ситуации фонды (в подвальных помещениях). Давно нужно заменить крышу.

Я был в свое время министром культуры и кое-что мне знакомо в этой отрасли. К тому же долго работал в Каневе (в Музее Шевченко). Там удалось расширить музейную территорию. А тут как будто заколдованный круг. И ведь это не такие большие деньги. Просто вопрос принципиальный: или на самом деле государство озабочено проблемами этого музея, или же занимается только кадровыми перестановками?

Что же касается здания (куда планирует переселиться музей на время реставрации), то это может быть неиспользованная часть «Мистецького Арсеналу». Уже потом, когда реставрация осуществится, все вернется на круги своя.

Еще необходим корпус для современной коллекции. Министерство культуры обязано решить этот вопрос согласно правительственному распоряжению о выделении территории под строительство в центральной части города. Не теряем надежды.

- Несколько лет вы работали в Беларуси на дипломатическом поприще. Если сравнивать здесь и там отношение к музейному делу…

- Да, я три года работал в Минске. И там при мне целый квартал в центре белорусской столицы был передан под Национальный музей! А ведь в сравнении с Беларусью мы не самая бедная страна.

- Многие современные арт-институции на какие только изощрения ни идут, лишь бы привлечь к себе внимание. Чаще пиар ставят впереди паровоза с подлинниками. Как на этом фоне поддерживать интерес к такому статусному музею, как ваш?

- «Миссия» Национального до конца не сформулирована. Она изначально задумывалась Биляшивским, Терещенко, Ханенко. Эти люди стояли у истоков. Впоследствии этот музей познал и репрессии, когда уволили Мыколу Биляшивского, а назначили чекиста Винницкого. А после Второй мировой музеем руководили художники. Фантастическая фигура Михаил Дерегус! Он успевал быть и художником, и директором.

В свое время из «недр» нашего Национального вышло четыре других музея: музей Декоративно-прикладного искусства, Истории Украины, Национальный музей Тараса Шевченко (где пока не удается создать экспозицию уровня XXI века).

Но, увы, ни один из созданных не является музеем европейского уровня. Имею в виду материальную базу.

…И даже в плане подходов к руководящим музейным звеньям мировая система уже дала ответ. Существует, например, такая модель. Главный «консерватор», который является специалистом по сохранению памятников искусства (это реставратор или искусствовед). И есть опытный администратор. Человек, который занимается привлечением средств для жизнедеятельности музея.

В любом случае руководство музея должно иметь глубокие знания в искусствознании. Так как не бывает «абстрактного менеджера» в конкретном музее.

«Главный хранитель Лувра выделяет в Украине наш художественный»

- Сегодня самая тревожная тема для коллектива - грядущее назначение нового директора, - говорит главный хранитель НХМУ Юлия Литвинец (во многом благодаря ей и обрела публичность история с картинами Глущенко). - Музей стремительно теряет позиции. Более двух месяцев руководитель - «и.о.». По этой причине спонсоры частично приостановили с нами работу. Именно из-за неопределенности. А сейчас лето. Нужно готовиться к зиме.

По результатам экспертизы, здание музея надежно. Но фасад и скульптуры требуют незамедлительной реставрации.

Необходимо также продолжать процесс накопления информационной базы. И продолжать в том же режиме, в котором музей и работает.

Коллектив ожидает, что музей возглавит человек профессиональный, имеющий непосредственное отношение к музейной деятельности. НХМУ - сложный организм, в котором одновременно происходит и хранение, и реставрация, и популяризация ценных работ. Важно, чтобы такой человек знал историю украинского искусства.

- Как, на ваш взгляд, можно активнее заинтересовать и отечественного, и зарубежного арт-почитателя сокровищами украинского музея? Какие-то технологии для этого нужно изобретать?

- Музей должен быть связан с туристической отраслью. И все музеи в городе должны быть в этом направлении объединены. Вне зависимости от подчинения - министерского или городского.

Не могу сказать, что наш музей так уж неизвестен за границей. Например, главный хранитель Лувра больше всего в Украине и выделяет нас, когда посещает Киев. Кстати, он большой специалист в области иконописи.

Полагаю, нужно сконцентрироваться на «брендировании». Если говорить о всемирно известном произведении Леонардо да Винчи «Мона Лиза», то это уже международный художественный бренд.

Но и у нас, например, есть «Волынская Богородица», вокруг которой тоже возможна система «брендирования».

Также уверена на сто процентов, что посещение музея должно стать обязательным в рамках школьных программ.

…В то же время музей - прежде всего научная организация. В музеях и арт-галереях разные подходы к искусству. Арт-галерея нацелена на то, чтобы показывать и презентовать. Но ценный объект надо еще и грамотно хранить. А классическое произведение нельзя показывать более трех месяцев (потом оно должно «отдыхать» в хранилище).

* * *

Ценности НХМУ только за последнее время были задействованы в громких выставках, которые проходили в Америке, Канаде, Голландии. Тем не менее большая часть шедевров скрыта от глаз ценителей. Так как нынешнее помещение не в состоянии «открыть» миру все шедевры. Планировавшееся как филиал здание-недострой по улице Институтской, 3 вряд ли сможет быть передано для музейных фондов, хранилищ (у этой территории теперь другой «серьезный» хозяин). В то время как площадь нынешнего хранилища составляет 900 квадратных метров.

«Экономический фактор - залог жизнедеятельности»

- По качеству коллекция нашего Национального художественного музея на уровне Лувра или Метрополитен-музея, - считает известный искусствовед Алексей Роготченко (председатель секции критики искусствоведения Киевской организации Национального cоюза художников Украины). - И в вопросах жизнедеятельности нашего музея, может быть, и не надо изобретать велосипед. Во всем мире подобные учреждения являются прибыльными. Они - центры культуры. Они же служат фактором воспитания подрастающего поколения. И той части населения, которая до конца не осознает значения смысла изобразительного искусства своей страны.

Подобный музей - как некая отдельная субстанция. Такой организм живет своей жизнью. В нем сто лет продолжается искусствоведческая деятельность. И на него мало влияют смены власти - как в самом музее, так и в стране в целом.

А вот экономическая составляющая влияет заметно. Можно сильно любить Украину и при любой возможности танцевать гопак… А при этом стены культучреждения как протекали, так и протекают дальше протекают. И как было зимой в музейных запасниках «минус», когда пострадало много бесценных икон, так и сейчас проблем не меньше.

До сих пор в музее нет даже подъездов для людей с ограниченными возможностями. А ведь самый скромный музей в Европе оборудован пандусами.

Поэтому, повторю, экономический фактор столь существен, он предполагает решение этих проблем. Предыдущий директор сделал много. Хотя он художник, а не искусствовед.

В любом случае не все от него могло зависеть. Если государство интеллектуально и высокоразвито, то находит возможности выделения средств на культуру. А если государство тоталитарно, то к культуре относится потребительски и ставит ее в полную зависимость от социума.

- Алексей Алексеевич, вспомните самые показательные примеры из мировой практики, когда из музеев изымаются ценные картины, а затем они исчезают то ли в кабинетах чиновников, то ли вообще неизвестно где.

- Есть в подобных сюжетах примеры страшные… Но показательные. В фашистской Германии была организована выставка «Дегенеративное искусство». Там были представлены работы импрессионистов. Впоследствии большинство из этих работ привселюдно сожгли… В тоталитарных странах подобное отношение - сжечь или украсть - сплошь и рядом. В цивилизованных государствах о подобном не может быть и речи. В силу вступает гражданское общество, которое не дает чиновникам возможности изымать (под любым предлогом) национальные ценности. Если же говорить о случае с картинами Глущенко из Национального музея, то ни одного документа по данному громкому скандалу своими глазами я не видел. Почему это произошло? Может быть, музей за эти полотна получил какие-то деньги? А затем эти средства намеревались пустить на строительство того-таки пандуса? Все возможно. Но известно только одно: картины вывезены и заменены на другие.

- Разным людям задаем один вопрос: кто должен играть «первую скрипку» в системе государственного музея - научный работник или просвещенный арт-менеджер?

- Разумеется, хорошо, когда в одном таком руководителе сочетается и то, и другое. Например, у Татьяны Мироновой, нынешнего исполняющего обязанности директора музея, есть и экономическое, и гуманитарное образование. Сейчас она получает образование по искусствоведению, музейному делу.

Но даже самых глубоких познаний в искусстве еще недостаточно, чтобы сложный музейный организм работал слаженно, без экономических сбоев. Руководитель музея, на мой взгляд, должен сегодня быть одновременно и менеджером, и искусствоведом, и иметь контакты в высоких государственных сферах… В первую очередь для того, чтобы проблемы музея решались не на словах, а на деле.