ДИТЯ ВЫРОСЛО — ПРОДЮСЕР СТАНОВИТСЯ АРТИСТОМ

Президент группы компаний «Кинотавр», создатель знаменитого одноименного фестиваля и других не менее популярных кинофорумов Марк Рудинштейн в представлении не нуждается. Его и о нем хорошо знают далеко за пределами круга любителей и почитателей российского кино в мире. Ведь «Эхо «Кинотавра» докатилось уже до Нью-Йорка. Но оказалось, Рудинштейну этого мало и все чаще он стал появляться на большом экране в качестве актера. Вначале — в эпизодах. Со временем объем роли стал возрастать. А в прошлом году состоялась премьера спектакля «Губы» по мотивам романа В. Набокова «Камера обскура» в московском театре «Луны». Там лауреат премии Феллини Марк Рудинштейн с блеском выступил в одной из центральных ролей — друга главного героя Бруно, писателя Дитриха Зигелькранца, сменив на сцене исполнявшего эту роль Игоря Ливанова.

Марк Григорьевич не только интересно сыграл характер своего героя, но и запел — ведь «Губы» сделаны в жанре мюзикла. Можно говорить о несовершенстве сценарной интерпретации и слабости стихотворного текста, сделанного самим Сергеем Прохановым. О некотором однообразии музыки Александра Журбина — все-таки в мюзикле есть негласный закон: должна запоминаться и стать хитовой хотя бы одна ария или мелодия. Но нельзя не относиться с уважением к творческой дерзости Проханова, решившегося на такой эксперимент в крохотном зале своего театра. Безусловной удачей спектакля явились двое — гибко артистичный, вокально одаренный заслуженный артист России Евгений Герчаков и наш дебютант — Марк Рудинштейн. Сейчас в планах театра «Луны» и Сергея Проханова постановка «Короля Лира», тоже в жанре мюзикла, с приглашением на центральные роли зарекомендовавших себя по предыдущей работе артистов. А общая с Рудинштейном мечта — экранизировать «Губы», сделав из них кинохит. Во всяком случае, кинотаврская публика спектакль, перенесенный на большую сцену «Зимнего театра», приняла одобрительно.

— Марк Григорьевич, публика давно вас знает как великолепного организатора, администратора, продюсера, руководителя крупных проектов, связанных с кино, которые вы делаете очень артистично. И лишь сегодня вы пришли к первоисточнику — к актерской профессии. Стали много сниматься, вышли на театральные подмостки и даже запели. Почему вдруг такой резкий поворот?

— Такой длинный вопрос и такой короткий ответ: да, что-то нереализованное было в моей жизни.

— Вы человек, привыкший выбирать, теперь ждете, когда выберут вас? Как обстоит дело в плане ролей сегодняшних и завтрашних?

— Во-первых, меня действительно выбирают, и я испытываю наслаждение, что не мне приходится принимать решения, а кто-то принимает решение за меня. Я испытываю наслаждение, что эти 3—6 часов подчинен, а не решаю чью-то судьбу, зарплату, не лишаю работы, кого-то не принимаю на службу. Это удивительное состояние для человека, который руководит, хотя все это до какой-то степени, потом, возможно, почувствую, что мне не нравится, когда мной руководят. Я очень благодатный материал. Всю жизнь мечтал быть актером, из меня можно лепить, что хочешь, не буду брыкаться.

— У вас необыкновенно органичная актерская природа, это привлекает в вас режиссеров?

Для меня «органично» означает, что человек сыграл сам себя. А когда человек сыграл сам себя, начинаешь сомневаться, актер ли он. Главное — сыграть кого-то, что-то.

— Если бы вам представилась возможность выбрать, что хотелось бы сыграть?

— Финалом моей актерской жизни вижу роль Тевье в «Поминальной молитве».

— Не боитесь конкуренции, того, что эту роль помнят и знают по исполнению Евгения Леонова, Богдана Ступки?

— Я умоляю Захарова, даже заплатил бы деньги, если бы он потратил время, чтобы ввести меня в этот спектакль. Дело в том, что очень много знаю об этом. Любовь к Леонову была святой для меня. Я видел Стеблова в этом спектакле и понял, что, при всем уважении к нему, он не смог сделать то, что сделал Евгений Павлович, который тоже об этом что-то знал. Невозможно сыграть Тевье-молочника, не зная этого «что-то», это на генном уровне.

— Когда-то при поступлении в театральный институт было такое понятие «ярко индивидуальная внешность». Клеймо ставилось на абитуриента и ему «нечего было делать в русском театре». Очень часто это бывало. У вас ярко индивидуальная внешность. Не боитесь, что режиссеры будут лишь от этого отталкиваться и предлагать вам роли?

— Из того, что сегодня предложено, не вижу опасности. Играю писателя-иммигранта, человека слабого, талантливого, но дряхлеющего. Играю олигарха, богатого, преуспевающего, без всяких эмоций, завоевывающего свои участки жизни. В фильме «Тяжелый песок» буду играть, у Засеева в «Элеоноре» уже сыграл еврейского главу семьи, маленького человечка, которого смело безжалостной машиной уничтожения. Это совершенно разноплановые вещи. Так что только использование «моего лица» пока мне не грозит.

— Сегодня вы выбрали как театрального режиссера Сергея Проханова и успешно работаете в его театре «Луны». С кем из театральных режиссеров хотелось бы поработать?

— Конечно, Захаров, с удовольствием встретился бы на сцене с Догилевой, она, на мой взгляд, очень интересно работает как постановщик.

— Проблема сегодняшнего театра, равно как и кино — драматургия. Есть ли у вас в классике или в современной драматургии какие-то приоритеты, которые вы считаете актуальными и интересными на данный момент?

— Из классики если взять Чехова, то хотел бы сыграть Иванова, это мне интересно по своей природе. Я не взял бы ни «Чайку», ни остальное. За время постановок «Чайки» не вижу ни одной удачной. Что ходите делайте — наливайте бассейны, ставьте настоящие деревья. Шекспир интересен масштабностью, тема короля Лира мне близка, потому что я по жизни человек, который раздает все, что у него есть, не думая даже о крыше над головой. Это отдельная работа. А в современной драматургии пока что беда. Вроде бы есть интересные авторы, но то, что делает режиссер на сцене, превращает пьесы в ничто. Мне страшно нравится, как работает Козак (Академия смеха) — интересные пьесы, интересная постановка, нравится, как уже говорилось, Таня Догилева. Бога здесь нет сегодня, чаще всего создаются мифы. Вот миф — Акунин. Страшно подумать, что обычный способный писатель превращается в какую-то легенду, а за этим ни в литературе, ни в кино (посмотрим еще, что в театре будет) ничего не стоит. Может, это и правильно, но за этим не он стоит, а, может быть, хорошая компания.

— От актера требуется постоянная работа над собой, не только духовная, но и чисто физическая. Актер должен быть в форме, чтобы выдерживать большие физические нагрузки. Как проходит этот процесс у вас и насколько хватает времени?

— Страшно устаю после спектакля. Чувствую себя разбитым, как человек, который первый раз разгрузил вагон угля. Не могу сказать, что не занимаюсь спортом. Играю в теннис, например, но как только закрывается занавес, испытываю нечеловеческую усталость: не ходят ноги, еле держу спину. Я начинаю понимать, что сценическая нагрузка — это вам не футбол и не хоккей, там тело тренированное, а здесь сталкиваешься с какой-то новой технологией движений. Устаю невероятно и иногда беспокоюсь, хватит ли мне физических сил дальше существовать на сцене.

— А у вас есть специальная система, чтобы готовить себя к выходу на сцену?

— Пока нет. Нет даже системы настройки голоса. Они все распеваются, а я говорю: «Ну, сделаю «О-о-о!» и «А-а-а!» — и что от этого измениться? Я и так хорошо пою».

— Кроме детской мечты что стало побудительным мотивом для такого резкого изменения деятельности?

— Интерес ко мне, который связан с организацией фестиваля «Кинотавр», раздражает, это внимание к администратору, сделавшему фестиваль, настолько преувеличено, что боюсь, уйду из этой жизни администратором «Кинотавра». А во мне гораздо больше заложено, посему стремительно хочу убежать от этого клейма, от этой программы, заложенной вокруг меня. И когда появилась первая возможность и посыпались другие предложения, схватился за этот спасательный круг.

— Глубоко убеждена, машина «Кинотавра», вернее, команда работает, но все-таки за «Кинотавром» ваша личность — это ваше детище.

— Мы рождаем детей, а после 16 лет они начинают самостоятельную жизнь, отдельную от родителей. Это ребенок любимый, но взрослый. Конечно, буду болеть, если что-то у него не заладится. Но бессмысленно, да и сил нет воспитывать совершеннолетнюю, самостоятельную личность.

Киевская публика не очень избалована новинками российского кино на большом экране. Поправить это решила компания «Альянс Шатро» во главе с Еленой Волошиной, которая договорилась с Марком Рудинштейном ежемесячно проводить в Киеве в Большом зале «Кинопалаца», руководители которого с удовольствием поддержали эту идею, «Эхо «Кинотавра», представляя фильмы-призеры фестиваля. Первая премьера состоится 29 сентября. Это будет фильм Валерия Тодоровского «Любовник», получивший главный приз «Кинотавра — 2002». Будет много знакомств и сюрпризов, которые не состоялись бы без поддержки эксклюзивного спонсора этой первой акции — торговой марки «Олимп» и хлебосольного кулинарного роскошества ресторана «Сим-Сим». Встретимся в кино.