DISCO

тигр уходит и возвращается драконом

сегда приятно открыть свежий музыкальный журнал, поглядеть, что нового, отследить тенденции и вообще полистать. Особенно приятно, когда к нему прилагается CD - этакая звуковая дорожка для чтения. Отклеив компакт-диск со свежего номера модного музыкального издания VOX и загрузив его в недра звукоизвлекающего устройства, я приготовился услышать музыку завтрашнего дня. Из динамиков понеслись донельзя знакомые звуки - из разряда тех, что в моем босоногом детстве ухали из раскрытых окон общежитий и ПТУ, звучали в школах и пионерлагерях на «вечерах отдыха», - музыка в стиле disco. Причем это не были уже известные нам ди-джейские версии, стилизации и пр. - отнюдь! Живая, чувственная, монотонная музыка с характерным ритмом - ритмом человеческого сердца.

Аутентичное диско «золотой эпохи» - где-то с 1976-го по 1979-й - с духовыми, черными песнопениями и наивно-похотливой легкомысленностью сегодня звучит на редкость актуально. С одной стороны, после всех и всяческих электронных ухищрений живые инструменты потрясают вновь открытой новизной, глубиной и невинностью звука. С другой стороны, после Daft Punk и свежего альбома Мадонны хиты-однодневки того времени, перенесенные в CD-формат, приобретают интеллектуальную глубину и некий налет изысканности, который создатели никак не могли им придать. Да и «считать» все эти тонкости им было бы не под силу: в те далекие годы этой самой глубины просто не существовало...

В 1975-76 годах в Англии и Америке в мейнстрим ворвались два новых культурных кода - панк и диско. С формальной точки зрения эти две субкультуры разнились принципиально, но по подходу к культурному багажу прошлых лет они занимали сходную позицию - революционную. Панк был прорывом изначального анархического рок-н-ролльного посыла сквозь мишуру и позу тогдашнего арт- и хард-рока. Диско, отметая умозрительность и любование «звездами» и звездами, было нацелено что называется в корень.

Диско появилось как музыка первичной сексуальности: музыка о сексе, для секса и вообще - sexy. Помните недавно перепетую песенку Рода Стюарта «D'ya Think I'm Sexy»? Это послание несли не слова, сама музыка была нацелена между ног. Послание это было столь откровенным, что в 1976 году американский борец за различные права Джесс Джексон объявил крестовый поход против того, что он окрестил странным именем «sex rock» (читай - диско). Его организация «Народ за спасение гуманности» была призвана спасти человечество от таких исчадий ада, как Donna Summer и Kool & The Gang. К счастью, на этот раз спасение не состоялось.

Дискотеки не в первый раз стали ареной для борьбы политических сил. Само слово «discotheque» возникло в Париже в 30-е как жаргонное название джазовых клубов с танцплощадкой. Во время оккупации, после запрета нацистов на джаз как «американскую музыку, подрывающую устои нации и развращающую народ», это слово ассоциировалось у французов с движением Сопротивления. Но, как подтвердила история с Джессом Джексоном и другие известные нам с вами истории, подобного рода установки не работают. Парижане продолжали ходить по тогдашним дискотекам, а оккупация вскоре закончилась. В 1947 году именно в Париже открылся первый официальный discotheque клуб, а в 1961-м подобного рода заведение появилось и в Америке - The Peppermint Lounge на 45-й стрит в Нью-Йорке. К концу 60-х каждый большой город в США обзавелся дискотекой, появились даже блестящие шарики с зеркальцами - прототип стробоскопа, ставшие одним из главных символов в иконографии диско. Вот только музыка все еще была «в стиле рок».

В 1976-й, с появлением на сцене диско, в Нью-Йорке открылся первый настоящий клуб Studio 54, ставший образцом и прототипом для всех и всяческих ночных танцевально-развлекательных заведений и, одновременно, недосягаемой вершиной жанра. Среди завсегдатаев клуба были Мик Джеггер, Лайза Минелли, Трумен Капоте и Элтон Джон... Вокалист группы «Kid Creole And The Coconuts», выступавшей в Студио 54, описал этот легендарный очаг поп-культуры так: «Когда мне говорят, что rave - это нечто особенное, новое и волнующее ощущение, я отвечаю, что уже бывал там. В 76-м, в Студио 54».

Те из рок-динозавров, кто, в отличие от «Роллинг Стоунз» и Рода Стюарта, не смогли или не захотели прокатиться на паровозике диско, запустили в массы лозунг «Disco sucks!» - «Диско дрянь!». Именно под эгидой этого изречения прошло, пожалуй, самое странное действо за всю историю поп-музыки и культуры вообще.

Чикагский радио ди-джей Стив Долл заключил необычный контракт с чикагской бейсбольной командой «White Sox». Согласно договору, всем, кто принесет на матч 12 июля 1979 года пластинку с диско-музыкой, представлялась «значительная скидка» на оплату за вход. Sox играли с традиционными соперниками (детройтским клубом «Tigers»), поэтому у организаторов события собралась внушительная куча из 20 000 пластинок. Кучу эту сожгли в перерыве под выкрики «Диско дрянь!», исполнив тем самым некий антидисковый ритуал. При этом толпа пришла в такое возбуждение, что, выкрикивая вышеозначенный лозунг, а также всякие плохие слова, разнесла на стадионе все, что было возможно, - трибуны, ворота, будку комментатора... Матч был прерван, а Стив Далл, обеспечивший себе место в истории в качестве «диско-Герострата», уволен с радио. На этом история борьбы с невинной ритмичной музыкой закончилась, само же диско столь победно ширилось, что потихоньку растворилось в самых разных стилях и направлениях - от постпанка и новой романтики до модного ныне «электро» и электронной музыки вообще. Эта самая электроника и наполнила новым смыслом исцарапанные диско-пластинки и немыслимые наряды запечатленных на их обложках людей.

У кумира интеллектуалов прошлых лет Х.Борхеса есть очаровательный прозаический фрагмент под названием «Пьер Менар, автор «Дон Кихота». Этот самый Менар,по утверждению Борхеса, написал означенный великий роман в 30-е годы ХХ века. Отрывки из одноименного произведения М.Сервантеса, приведенные там же, казалось бы, совпадают с менаровским «Дон Кихотом» до последней запятой, но вот смысл его принципиально отличается. Книга Менара была написана после джойсовского «Улисса» и «Процесса» Кафки, в иную эпоху, придающую совершенно иной смысл словам, а тем более их сочетаниям...

Конечно, исторические параллели, как утверждал И.Джугашвили, - вещь опасная. Но если сегодня поставить какие-нибудь «Арабески», вы услышите не избитую пошлятину, навязшую в зубах и звучавшую отовсюду, а свежую, легкую, чувственную и очень остроумную музыку.

Не смейтесь, а попробуйте.

Алексей КОВЖУН

при поддержке

«British Pop Project»