"Что роднит меня с Роменом Гари? Мы оба — однолюбы"

В этом театральном сезоне известному актеру Алексею Богдановичу предстоит встреча на сцене сразу с двумя разными героями.

Первый - прославленный французский писатель Ромен Гари, образ которого Богданович создает в рамках независимого арт-проекта "Обещание на рассвете. Подлинная история великой любви". Второй герой - хрестоматийный Федя Протасов из пьесы Льва Толстого "Живой труп": репетиции спектакля начнутся в театре имени Ивана Франко уже в начале ноября.

Ромен Гари (1914–1980) - культовая личность мировой литературы, автор произведений "Все впереди", "Пожиратели звезд", "Воздушные змеи", др. В будущем году будет широко отмечаться 100-летие со дня его рождения. И киевская инсценировка одного из его самых пронзительных и автобиографических произведений "Обещание на рассвете" позиционируется создателями как поклон литератору, дипломату, летчику. Этот человек был связан неземными узами любви со своей матерью, которой и посвящено одно из лучших его произведений. В интервью ZN.UA Алексей Богданович рассказал о писателе Гари, "все о своей матери", а также Богдане Ступке и своей работе в СТД.

- Алексей Владимирович, ваш новый спектакль "Обещание на рассвете. Подлинная история великой любви" посвящен 100-летию Ромена Гари… А когда вы сами впервые прочитали его книгу, которую критики называют настоящим гимном материнской любви?

- Прочитал роман года два назад. И сразу понял, что можно сделать трогательную сценическую историю. Пьесу для нашей постановки помогла написать драматург Неда Неждана. Вообще, что может быть трогательней отношений матери и сына? Для каждого человека эти отношения святы. Все могут предать, оболгать, подставить. Но только не мать! Каким бы этот сын ни был - плохим, косым, неудачником… Только мама всегда простит и будет любить тебя той же любовью, как маленького, когда родила.

Это одна из самых щемящих тем неземной любви, самопожертвования, самоотречения.

В данном случае в романе "Обещание на рассвете" показан образ матери, которая отреклась от всего - от карьеры, хотя ранее была актрисой, от личной жизни. И положила все на алтарь ребенка. Абсолютно всю энергию направила на своего мальчика, ставшего впоследствии дипломатом, писателем, выдающимся человеком.

Правда, есть и обратная сторона этой всепоглощающей любви. Мать так подняла "планку любви", что Гари всю жизнь искал нечто подобное и не нашел. К сожалению… Ни одна из женщин не дотягивалась до той любви. Он потому и говорил: "У меня постоянный яд сравнений между любовью, которую дала мне мама, и любовью, которую встречал в жизни".

И жизнь он закончил трагически. Застрелился…

- Многие почитатели-писатели до сих пор не определили для себя причину, толкнувшую его на самоубийство. Как вы думаете, почему успешный писатель решил оборвать жизнь еще не в самом глубоком возрасте?

- Ему было 66 лет… Думаю, одна из причин - отсутствие любви. Если, конечно, не главная. Он многого достиг. А для кого? Ведь Ее-то нет.

Мне кажется, ему стало просто не для кого жить. Хотя у него и были женщины, да и женат он был не один раз, но посвятить им свою жизнь так, как он посвятил ее матери, вероятно, не мог.

- Вы и Ромен Гари - внешне разные люди. Вы - спокойный и уравновешенный интеллигент, а Гари, судя по его книгам и рассказам о нем, был более экспрессивной личностью. Так, все-таки, что у вас общего?

- Он был достаточно разным в своих проявлениях. Как и я. Я ведь бываю не всегда "интеллигентным". Даже в репетиционном процессе, случается, веду себя далеко не так, как интеллигентные люди.

Но это творческий процесс. Что общего? Возможно, такая данность человека как однолюбство. Ромен Гари не метался от любви к любви. У него была одна большая любовь - к матери. И он пронес ее через всю жизни. Но это не эдипов комплекс. Здесь подобного нет, не было, и быть не могло. Мать родила его достаточно поздно - в 39 лет. Она была не кокеткой, а взрослой женщиной еврейской национальности. Это просто тоска по настоящей любви. Когда человек жертвует абсолютно всем ради того, чтобы другому было хорошо и комфортно жить.

- Книга Ромена Гари - посвящение матери. Если бы вы писали книгу о своей матери, что это был бы за рассказ?

- Моя мама - человек больше внутренних переживаний. Она редко демонстрировала свою любовь. Но уверен: она меня любила, любит, и будет любить не меньше. Просто она - другой человек в отличие от образа матери в романе. С любовью моей мамы тоже ни одна женщина не сравнится. А в романе мать всегда открыта на комплименты, хорошие слова. Она же актриса, наверное, еще и подыгрывала. Играла в жизни то, чего не доиграла на сцене.

Конечно, у меня тоже есть комплекс. Комплекс "недо"... Недолюбил, недосказал, недоездил в гости, недоодарил. Моя мама живет не в Киеве, а за
300 км. Поэтому я и не могу уделить ей столько внимания, как хотелось бы.

- Вы никогда не хотели попробовать себя в театральной режиссуре? Не тянет поставить что-нибудь самостоятельно?

- Меня, как и многих артистов, "тянет" на эту стезю. Но поскольку есть постоянная работа, видно, еще не пришло время. Чем больше работаю, тем больше понимаю, что обладаю некими "задатками" этой профессии. Но мне не хочется делать рядовые спектакли, уподобляться рядовым режиссерам. Если уже делать что-то, то с прекрасным материалом, хорошими артистами.

- Почему год назад вы решили оставить пост руководителя Киевского отделения театрального общества? Нет времени? Или были другие причины?

- Надоело… Ведь все театральные люди - крайне амбициозны. Они требовательны, хотят, чтобы для них делали все, не давая взамен ничего. И сколько ни делаешь, все равно будешь хуже и хуже. Одному - помог, другому - нет. Я выступил на съезде. И меня потом спрашивали: мол, почему уходишь? Я отвечаю: ребята, есть такой постулат - творческого человека куда ни целуй, у него везде з.., а я уже в таком возрасте и в таком статусе, что хочу целовать туда, куда я хочу. Грубо? Возможно. Но зато правда. Все это выматывает, отнимает много времени. И крайне неблагодарно. От этой неблагодарности устаешь.

И, на мой взгляд, СТД нужно трансформировать в нечто другое. Например, в профсоюзы - как в Европе. Я хотел радикально поменять руководство в СТД. Меня никто не поддержал. Заулюлюкали. Сказали, что я негодяй, дескать, как мог посягнуть на стабильность. Поэтому о своем уходе не жалею ни на йоту. Сейчас занимаюсь только собой и своей профессией.

- Часто ли вы бывали в Доме ветеранов сцены в бытность руководителем СТД? Как сегодня реально можно помочь больным немощным старикам, жалующимся на условия проживания, питания и ухода?

- Были такие моменты, когда я просто ехал в магазин, брал большую тележку и складывал туда муку, крупы, сахар. На меня смотрели как на НЛО. Некоторые со странным испугом, мол, человек с таким известным лицом - и вдруг скупает муку, крупы… А я говорил, что "войны не будет", а продукты отправляю в Дом ветеранов сцены.

Конечно, не раз приходилось использовать для этого собственные деньги. Ведь старики без помощи жить не могут. Государство их не очень-то опекает, держит на весьма скромном пайке.

Пытался искать деньги, спонсоров. Всегда приезжал, поздравлял с юбилеями, женщин - с 8 Марта. Главное для этих людей - постоянная забота государства, а ее, к сожалению, нет. Говорят, Америка - страна детей и пенсионеров. Верно. И в нашей стране дети - наше будущее, а пенсионеры - люди, творившие настоящее. Но у нас эти люди получают 1000 грн. пенсии.

Когда возглавлял СТД, в Доме ветеранов сцены жило около 30 человек. И что меня удивило? Я полагал, что это совершенно одинокие люди: у них нет ни семьи, ни детей. Но оказалось, что больше половины из них имеют детей, но это не спасает их от одиночества и заброшенности. Кому старый человек нужен? Он раздражает, ему надо уделять внимание. Поэтому люди и сбегают туда, где живут такие, как они - в опять же иллюзорный мир.

Однажды я был в Нью-Йорке. И нас повели в подобный клуб, где пожилой человек имеет право находиться пять дней в неделю. Каждое утро за ним приезжает машина, в клубе действует комплекс всевозможных услуг - и для души, и для здоровья. Все старички веселые, жизнерадостные. Вечером машина отвезет каждого домой. Вот это модель свободы. Такие пенсионеры не чувствуют себя заложниками или изгоями, а тусуются в клубе, как молодые. И тогда подумалось: за что же нашим людям такое? Они "отпахали", прожили нелегкую жизнь, а теперь и прозябают в нищете. Да, никто не обещал нам справедливости в этой жизни…

- Прошло больше года после ухода из жизни великого Богдана Ступки… Что вы чувствуете "без него" в театре? Как коллектив пережил трагическую потерю? Кем, для вас лично, был Богдан Сильвестрович?

- Конечно же, ты не хочешь слышать это слово - "никогда". Ведь ты его никогда уже не увидишь и не услышишь…

Богдан Сильвестрович не просто работал в этом театре, он жил в нем. Надо или не надо, а он жил за кулисами. Его можно было увидеть в самых неожиданных местах. И его присутствие в театре постоянно чувствовалось. Он безгранично болел за театр. Все, что можно было сделать в плане финансирования, он делал. У него было громкое имя. Его слышали и слушали. Сожалею, что ему было дано прожить всего 71 год. Ведь его мама - долгожительница. Думал, и он до 100 лет жить будет… Но так несправедливо распорядилась судьба.

Не скажу, что мы были друзьями. Но между нами были уважительные отношения. А это в театре дорогого стоит. Помню, как я сыграл одну из первых своих ролей в неудавшемся спектакле "Долгий день уходит в ночь". Пьеса хорошая, но спектакль не сложился. Я играл мальчика-неврастеника, умирающего от чахотки. Я так старался во время премьеры, так плакал, но внутренне понимал, что спектакль плохой, и что это - конец. А Ступка, будучи уже народным артистом, подошел ко мне, сопляку, и поделился, совершенно по-доброму, какими-то сокровенными мыслями… А ведь я уже был на грани, чтобы уходить из театра. Он меня поддержал в сложной ситуации, сказав: "У тебя есть перспектива, держись, все будет хорошо...". А сказал бы: "Не получилось у тебя…", добил бы окончательно... Теперь я знаю: поддержать коллегу в актерской профессии может только сильный и уверенный в себе человек.

Да, прошло уже больше года… В театре сегодня новый руководитель - режиссер Станислав Моисеев. И есть надежда, что самое лучшее, вложенное в наш театр Богданом Ступкой, будет развиваться и дальше…

- Некоторое время назад появилась информация о том, что вы должны сыграть роль Тараса Шевченко в одном из телевизионных проектов по сценарию Ивана Драча. Реален этот проект?

- К сожалению, этого не произошло. Не сложилось...