Братья навеки

За первый прокатный уик-энд карпатская драма молодого режиссера Виктории Трофименко "Брати. Остання сповідь" объединила в Украине - в разных кинозалах - 4 тыс. зрителей. Кассовые сборы за этот же премьерный промежуток составили 185 тыс. грн.

Эти показатели стали поводом для философских размышлений производителей фильма в официальных релизах. Продюсеры Игорь Савиченко и Максим Асадчий (видимо, синхронно) заявляют: "Это ожидаемые показатели. Чуда не произошло. Но шаг за шагом, фильм за фильмом, украинское кино пытается достучаться до своего зрителя. И наращивает аудиторию. Для этого нам необходимо продолжать снимать качественное кино, а кинотеатрам - не бояться его показывать".

В качестве убойного аргумента, который, очевидно, должен оправдать и объяснить колоссальные 185 тыс. заработанных гривен, приводится следующая статистика. Фильм Мирослава Слабошпицкого "Племя" собрал в прокате за первый уик-энд 170 тыс. грн, а украино-турецкий фильм "Люби меня" Марины Ер Горбач - всего-то 120 тыс. грн (позор!).

Как видим, "социалистическое" соревнование все равно в пользу "Братьев".

И сама коллизия этой картины - конкуренция между единоутробными родственниками доводит их до физического и даже умственного истощения - в некотором смысле кривозеркальное отражение и наших теперешних "братских" битв киноконкурентов.

Этика и эстетика регулярно расходятся в кинобизнесе. Если принцип "у соседа еще хуже, чем у меня" становится серьезным поводом для официальных "релизов", которые, наштамповав десятками, рассылают в СМИ, то, бесспорно, "Братья" имеют глубинную жизненную историческую и всегда актуальную основу. В общем, навеки "братья"!

Тем не менее, сам фильм оставляет незавершенным спор о путях-дорогах авторского и мейнстримного украинского кино в прокате. Определенные успехи по-прежнему никак несовместимы с интересом к этому же кино в зрительных залах. Там - провал за провалом, одно фиаско подгоняет другое.

Поиск некой универсальной "формулы любви", предполагающей золотой рецепт элитарности и хотя бы относительной массовости (как это получается, например, у деятелей европейского кино), - у нас по-прежнему заходит в тупик. Кино "для избранных" и кино "для зрителей" сосуществуют как братья: на тропе войны, вражды, непонимания, бескомпромиссности. Говорить, как некоторые продюсеры, о каком-то "чуде", о "наращивании аудитории", видимо, придется лишь в том случае, когда зритель искренне проголосует гривней. Пока же, увы ("Поводырь" - исключение), сильно голосовать не спешит.

Между тем, фильм Виктории Трофименко, работа над которым продолжалась пять трудных лет, на мой взгляд, имел кассовый потенциал, поскольку в основе лежал необычайно хороший материал - на разные вкусы и возрастные аудитории.

Первоисточник - "Шмелиный мед" писателя Торгни Линдгрена - история не только для Трофименко, но даже для фон Триера, Вонга Кар Вая и Бертолуччи. Камерная экзистенциальная драма Линдгрена - большая история любви и ненависти, наэлектризованная страстями, обеспеченная сильными характерами и драматичными сюжетными поворотами.

Перенос шведского романа на украинскую почву предполагал от режиссера не только влюбленность в украинский пейзаж. Думаю, тут глубже. Может быть, даже неосознанно глубже.

Тема братьев - их извечной вражды, любви-ненависти - одна из мифологем, в том числе и отечественной культуры.

Популярные братья Карпо и Лаврин в "Кайдашевій сім'ї" Ивана Нечуя-Левицкого годами делят одну несчастную грушу, которая в разных версиях повести то засыхала, то снова цвела.

Сава и Михайло - плохой и хороший - так или иначе делят землю в одноименном выдающемся романе Ольги Кобылянской. И уже сама земля становится сущим наказанием для каждого из них.

В подобных братских противоречиях ключевой глагол - "делить". Резать пополам (в лучшем случае) - и землю, и имущество, и все остальное, что нажито непосильным трудом.

Братья в картине Трофименко расширяют ареал увлекательного процесса "делить". Ибо они до последнего земного вздоха делят время и память. У каждого - свои притязания на эти ветреные философские субстанции. Как и ожидалось, это более трудный удел: делить на двоих одну память - о матери, о возлюбленной, о сыне, о прежде счастливом "вчера". Это же не гектар земли, который, отмерив туда-сюда веревкой, тут-таки и оттяпаешь себе нужную часть. Гораздо сложнее со временем и памятью, когда они - вроде бы общие и вроде бы "на двоих".

Фильм Трофименко (если не повторять сентенций коллег-критиков о тех или иных художественных свойствах картины), как раз еще и об этом. О том, что самая трагическая и безуспешная участь человека - "делить" не пространство, не территорию, не сундук с утварью, а Время, которое не имеет границ. И Память, которая эти границы предполагает.

Если в поэзии принято выделять линию пейзажной лирики, то, на мой взгляд, и "Братья" - пример чистого "пейзажного кино". То есть это фильм, энергия которого уходит, в основном, в природу, в погоду, будто бы консервируя былое и нынешнее время, пытаясь это же время остановить или растянуть. У монтажера рука не поднимается отрезать лишний кадр. Оператор в свою очередь тоже заворожен пейзажами Карпат (застывшим временем безвременья); он молча ставит камеру, уходит курить, оставляя нас одних - в горах - в объятьях вечности. Этот фильм мог бы продолжаться не два часа, а все 22 - с тем же сюжетным наполнением.

Чем-то стилистика "Братьев", их внутренняя пластическая партитура напоминает медленный макабрический танец в инвалидной коляске. Две развалины, а прежде два брата-акробата, каждый на свой лад "танцуют" на самом краю уже почти ускользнувшей жизни, исторгая яд ненависти или прокисшую сладость старых иллюзий.

Режиссера и оператора, как мне видится со стороны, более всего в этой картине увлекает тленная материя мира. Она отражена в буйстве и упадке неповторимых карпатских пейзажей. Она же (тленная материя мира) похожа на потрескавшуюся непаханую землю - лица умирающих братьев, Станислава и Войтко. Эти лица выражают следующее послание: приятно вспомнить в час заката любовь, убитую когда-то…

Присутствие в кадре актеров Виктора Демерташа и Олега Мосийчука (старые братья) - победа кастинг-менеджера, которому удалось найти эти разные, но родственные лица, внутренних драм на которых отпечатано больше, нежели в режиссерском сценарии.

Братская проблема "делить", глазами умирающих братьев далека от бытовых причин и мотивировок, погружена исключительно в экзистенциальный подтекст. Пожалуй, так же, как и "Земля" О.Кобылянской: советские литературоведы обвиняли в братской трагедии только бедную землю. Но виноват-то - человек. Земля, любимая, ребенок - все эти объекты дележки - лишь следствие. А причина-то - темное, дикое, тревожно-языческое нутро самого человека. То есть внутренний мир, из которого человек изгнал Создателя. И место его занял бес. Поэтому "Братья" Трофименко - еще и о двух мелких бесах, превративших свою длинную жизнь в рукотворный ад, в садистское удовольствие созерцать увядание и несчастья друг друга.

В этом аду уже ничего не исправит даже "святая Мадонна", символом которой становится земная женщина-писательница, глубоко и подробно сыгранная актрисой Натальей Половинкой.

Не сомневаюсь, подобный материал способен истощить даже маститого режиссера. Поэтому упрямство и жадность (видимо, боролась за каждый кадр, потому и фильм получился слишком затянутым) молодого режиссера Виктории Трофименко у меня, например, вызывают уважение. Хочется пожелать ей такого же упрямства в достижении не только фестивальных дипломов (различной категории), но и в укрощении строптивого украинского зрителя. Он не так наивен, как о нем порой думают фестивальные снобы. И не так прост, как его воспринимают производители коммерческой "муры".

P.S. А в это время продюсеры "Братьев" - Игорь Савиченко и Максим Асадчий - призывают Оскаровский комитет в Украине к незамедлительным действиям. Так как наша страна может не успеть с заранее отобранным фильмом в обойму иностранных картин,
представляемых на "Оскара". А "Братья", как вы догадались, тоже стремятся на этот праздник…