АВАНГАРД И АРЬЕРГАРД

Нет! Нет! Нет!

Из «Дадаистского манифеста»
Рихарда Хюльзенбека

Советские энциклопедии подавали лишь одно значение термина «авангард» — «соединение, часть или подразделение, следующее на определенном расстоянии впереди главных сил». Для страны, где приоритетом всегда были бритые солдатские лбы, а не лохматые бороды художников, это вполне естественно. В искусстве «авангард» — категория довольно относительная. То, что вчера освистывали, забрасывали гнилыми овощами, то, чем огораживали курятники, сегодня вдруг (обычно после того, как художник сгорел в сумасшедшем доме, отрезал себе ухо или тихо умер в сточной канаве) становится эталонной классикой и гордо оккупирует луврские залы или километровые галереи Соломона Гугенхейма.

500 лет назад (как летит время!) обыкновеннейший серый кролик с оранжевой морковью Альбрехта Дюрера был невиданным авангардом — ведь это был просто рисунок грызуна, а не великомученика Кроля, замученного за веру сарацинами. А теперь Сотбис сколько миллионов шкурок слупил бы за эту работу? К сожалению, прижизненные финансовые герои наподобие Дали, Пикассо, Уорхола — исключение, а не правило.

Самой большой проблемой советского и постсоветского авангарда является, вне сомнения, прерванность традиции. Период от умеренной свободы до начала каталепсии захватил примерно 12 лет и завершился реорганизацией-ликвидацией в 1930 году московского Высшего государственного художественно-технического института (ВХУТЕИН), который до 1926 года был Высшими государственными художественно-техническими мастерскими (ВХУТЕМАС), а до 1921 года —Вольными художественными мастерскими.

Империи экспериментируют с живым материалом, а не с краской и глиной. Второе лицо тоталитарного Януса — Гитлер. Как и Сталин, он был «покровителем прекрасного» и потому, придя к власти, в 1933 году разогнал институт «Баухауз» в Дессау — генератор новых идей в архитектуре, дизайне, живописи, скульптуре. Немецкая несвобода продолжалась, как и большевистская свобода, тоже 12 лет.

Беда, что несколько поколений художников одной шестой мира не имели никакой возможности погрузиться в кипящий бульон (или смолу?) мирового авангарда.

И сейчас уже поздно дорисовывать усы Джоконде, выстраивать жестянки супа Кэмпбел, обшивать писсуары мехом... Все это было. Даже икебаной из набальзамированных фрагментов человеческих тел публику не заинтригуешь, а мецената не зазомбируешь.

Выбор у современного авангарда (и отечественного, и глобального) небольшой. Имея карман, набитый деньгами, можно организовать нечто масштабно-идиотское вроде бинтования рейхстага, горизонтальную Эйфелеву башню, например, или действующий собор из папье-маше (впрочем, нет, этому уже активно покровительствует муниципалитет).

Тоже не дешевое направление — выжать оригинальный образ из путаницы кабелей, мониторов и лазеров. Не столь организационно и финансово обременительный для художника путь — используя традиционные искусства и приемы, создавать профессиональные работы, желательно — шедевры.

Этот вариант не очень привлекает большинство новых авангардистов — кому же хочется тратить свои лучшие годы на тяжелый труд. «Явление Христа народу» двадцать лет писать? Три дня! Ну, максимум — четыре!

Центр современного искусства презентовал проект «Полюби свой симптом». Погрешу против истины, если скажу, что работы художников, объединившихся под этим лозунгом, не вызывают никаких эмоций. Но ведь и упущенный на ногу канализационный люк тоже вызывает приток разнообразных чувств и даже слов. Правда, они не имеют никакого отношения к проблемам прекрасного.

Москвичи Александр Виноградов и Владимир Дубосарский. Прежде художники работали в худфондовской артели, неплохо зарабатывали, заказ на панорамы «краснозвездной» и портреты политбюро не переводились. И вдруг — на тебе! Все оборвалось. Ностальгия душит. Вместо Брежнева пришли Зорро, Микки Маус, сексуально озабоченные куклы...

Санктпетербуржец Дмитрий Шорин. Если верить названию серии картин «Катастрофы» и воспетым в них персонажам и темам — Хиросима, Спитак, принцесса Диана, Бог Отец, — автор — глобальный философ и конъюнктурщик. На самом деле — мало и первого, и второго. Бог Отец больше похож на надутого третьеразрядника ГТО. В нижней части холста какая-то сентенция на тему цены крови. Почему-то на итальянском и без перевода. Убежден, что не все даже в стенах Киево-Могилянской академии свободно владеют этим языком. Некорректно по отношению к зрителю. Или, может, картина просто сделала остановку по пути в Ватиканский музей?

Чех Иржи Сурувка. Такие себе страшилки-смешилки. Художник не тратит времени на академические выдумки — работа с формой, цветом, композицией. Как легли масляные краски на холст, пусть себе так и лежат. Святые, сохранившиеся на стенах галереи еще со времен, когда там была библиотека, явно были бы не против, чтобы их вынесли, только бы не видеть поругания живописи и истории. Друг народа и хорошего художника Жака Луи Давида — Жан-Поль Марат от одного взгляда на «Смерть Марата» Иржи Сурувки, наверное, утопился бы в своей серной лохани, не дождавшись Шарлотты.

Одессит Владимир Кожухар. Серия «Неигрушки». Название серии наталкивает на мысль, что игрушки там присутствуют. Так оно и есть — эдакие плюшевые вуайеристы. Все довольно мастерски, но есть гнусное ощущение, что художник страшно спешил, когда изображал свои неприличные полотна. Наверное, ему мешали подсматривать в замочную скважину или вырывали из рук порнографический журнал.

Несомненно, «звездой» и квинтэссенцией этого арт-проекта является серия киевлянина Ильи Чичкана «Диснейлэнд». Генитальный художник. Уолтом Диснеем там и не пахнет. Пахнет уборной провинциального вокзала. И мастерство, и глубина раскрытия темы, и, возможно, материал исполнения (я, правда, не принюхивался) полностью отвечают этим заведениям общественной гигиены.

Один из персонажей Станислава Лема — кузен профессора Тарантоги — имел удостоверение от ЮНЕСКО с разрешением на фотосъемку в мужских и женских ватерклозетах. Он собирал надписи и рисунки в отхожих местах всего мира, считая, что больше нигде человечество так искренне не проявляет свои сокровенные мысли и стремления. Эта коллекция могла бы существенно пополниться в Центре современного искусства.

Москвич Аркадий Насонов. Серия «Наблюдение облачной комиссии». Несмотря на объяснительные тексты разборчивым школярским почерком на более понятном, чем итальянский, языке, я ничего не понял. Без помощи психоаналитика здесь не разберешься. Утешает то, что холсты закрашены не полностью. Есть надежда, что на них кто-нибудь что-нибудь когда- нибудь хорошо нарисует.

Еще один одессит — Игорь Гусев. Никаких признаков южного солнца. Общий контекст всей выставки заставляет искать какие-то отклонения и в его работах типа «Настенька». Эдакие Неточки Незвановы, Крошки Доррит туманно-альбионно-петербуржского анемического колорита. Наверное, какая-то скрытая идея педофилии... Сюрреалистические работы этого художника не достойны никаких откликов. Нет у него таланта к этому делу.

Авторам, пожалуй, стоит перечитать Зигмунда Фрейда. Не «Психологию подсознательного», а что-то более прикладное — «Неврозы у детей» хотя бы. А если психическое здоровье и кошелек позволят поехать на стажировку в Лондон — галерея «Тейт» ныне презентует живопись Люсьена Фрейда, внука великого австрийца. Взгляд на мир у него, конечно, фрейдистский. Но все сделано чрезвычайно умело и эмоционально.

Общие выводы от «Симптома». Не посещайте эту акцию с детьми, которым не исполнилось 16 лет. Не сомневайтесь, гадости они уже насмотрелись и в других местах. Махните лучше на Днепр, а еще лучше на Десну. И от искусства нужно отдохнуть. Особенно, если это не совсем искусство…

P.S. Арьергард — это точно то же самое, что и авангард. Но далеко позади.