АНГЛИЙСКИЙ КЛАССИК РОДОМ ИЗ БЕРДИЧЕВА

«Дайте мне необходимое слово, необходимую интонацию — и я переверну мир без какого-либо рычага», — утверждал классик английской литературы Джозеф Конрад, поляк по национальности, родившийся в Бердичеве 3 декабря 1857 года.

Еще до Пруста и Джойса Конрад стоял у истоков психологической прозы. «Белая капля в сгущающемся сумраке» — центральный образ его художественного мира. В пятьдесят лет у писателя насчитывалось одиннадцать завершенных романов. Хотя первый роман «Каприз Олмэйера» увидел свет, когда автору было 38.

Конрад тратил три дня на написание фразы, завершающей произведение и открывающей последнюю тайну книги. Он прилагал невероятные усилия, чтобы овладеть чужим языком, и, шутя, утверждал, что дух английского языка избрал его, чтобы пристроиться к мощному поэтическому миру Джозефа.

Кстати, мало кто знает, что кинофильм «Апокалипсис нашего времени» создан на материале повести Конрада «Сердце тьмы», экранизованной в 1977 и 1994 годах.

В 1861 году отец Джозефа Конрада Аполлон Коженёвский как активный член польского подполья был арестован и вместе с семьей сослан в Пермь, а позднее — в Вологду. Мать Джозефа Эвелина Бобровская заболела чахоткой, и потому в 1864 году Аполлону Коженёвскому разрешили приехать в Чернигов, где умерла и была похоронена его жена.

Когда в 1869 году отец переехал в Варшаву, о Конраде Коженёвском заботился дядя, богатый землевладелец Тадеуш Бобровский. Именно тогда украинская земля, ее народ произвели на Джозефа незабываемое впечатление, которое останется на всю жизнь. (Украинскими реминисценциями переполнены его биографическая книга «Летопись жизни», новеллы «Князь Роман», «Эми Фостер».) Жил Джозеф у дяди, сначала в Новофастове, а потом в Казимировке. После смерти отца он попадает в львовский пансион для мальчиков, но заканчивает свою учебу в Кракове, откуда едет в Марсель, чтобы стать моряком. После этого Джозеф дважды приезжал к дяде на украинскую землю.

«Вскоре я открыл, что все лица в доме и селе — суровые с длинными усами мужи, юноши с покрытыми пушком щеками, белокурые детишки, красивые смуглые широкобровые женщины у хат — все они были так знакомы мне, словно я знал их с детства, а детство было буквально позавчера...»

Почему же шестнадцатилетний Джозеф Коженёвский решил служить во французском флоте? Одна из причин — его в скором времени должны были забрать на службу в русскую армию. Будущий великий писатель был категорически против.

Молодой моряк транжирил деньги, зарабатывал контрабандой оружия в Испанию. Не единожды проигрывался до последней копейки, что становилось причиной глубоких депрессий, а в двадцать лет — попытался застрелиться. Однако выжил, поскольку пуля не зацепила сердце.

Когда же в 1878 году Франция приняла закон, предусматривавший высылку подобных Джозефу, обратно в Россию для прохождения военной службы, он уезжает в Англию. На кораблях британского торгового флота Конрад проплавал пятнадцать лет. В 1886 году стал капитаном торгового флота и получил британское гражданство, однако навсегда с морем не породнился — помнил, что он польский шляхтич. Для моряков Джозеф Конрад всегда оставался чужаком, но даже среди офицеров чувствовал свое превосходство. Прежде всего из-за душевного склада — как натуры творческой, человека высоких нравственных ориентиров и большого воображения.

Первый роман «Каприз Олмэйера» Конрад начал писать в 31 год. Работал над произведением довольно долго — пять лет. Значительное влияние на его творчество оказал Джон Голсуорси, с которым Конрад познакомился в море, на судне.

Сначала Конрада восприняли как писателя приключенческого жанра. И лишь со временем поняли: он говорил о необратимости человеческого существования. О том, что смерть — неминуема и никто из нас не в силах ее избежать.

В одиночестве море было для него верным спутником.

Даже когда Джозеф женился и ушел со службы, чтобы заняться творчеством, он оставался одинок. В 1909 году англичане мало знали о Конраде. Его книги расходились всего тысячными тиражами. Популярность пришла лишь в 1913-м из Северной Америки, где одну из лучших издательских фирм возглавлял бывший посол в Лондоне Вальтер Паге. Там тиражи книг писателя достигали пяти тысяч, а слава нашла его в Лондоне. Лишь на последнем году жизни (1924) Конрад не испытывал нужды, а его годовой доход достиг 10 тысяч фунтов.

Жена писателя Джесси видела в муже большого ребенка, которого необходимо оберегать от жизни. Была для него самой лучшей медсестрой во время приступов подагры и малярии, которой он заболел в Конго. Писатель мало вникал в семейные дела, все ложилось на плечи хрупкой Джесси, которой Джозеф дал второе имя — Малышка. Хороший знакомый писателя Д.Ретингер, зная окружение Конрада, сделал вывод: «Имеющие в своем сердце алтарь для Конрада должны иметь часовенку для Джесси». К сожалению, жена писателя была малограмотной, многого не понимала во взглядах мужа и потому не могла скрасить его одиночество.

Лучшими приятелями писателя были известные переводчики русских произведений Эдвард и Константин Гарнетты — как ни странно — ведь Конрад не признавал ни Достоевского, ни Толстого. Из русской литературы мог читать только Тургенева.

Кто знает, насколько утверждения современников Конрада, что он даже не знал русского алфавита, соответствуют действительности. Ведь Конрад более десяти лет прожил в Украине, входившей в состав Российской империи, а его отец, получив образование в Санкт-Петербурге, хорошо владел русским языком.

Как Джозеф Конрад относился к собственному творчеству? Своему другу Вильяму Блэквуду он писал: «Я никогда не питал иллюзий по поводу собственной значимости. Поверьте, работа у меня никогда не вызывала восторга, удовлетворения. Это было бы не лучше опьянения. Борясь с неуверенностью в завтрашнем дне, страдая от неопределенности, я находил в написанном утешение, поддержку, бодрость духа. Это не дурман — это милость Божья».

Джозеф Конрад стал первым иностранцем, заставившим англичан по-новому взглянуть на морскую стихию. Моряки с известных британских судов «Нарцисс», «Тремолино», «Патна» — будто бы невеселые герои, однако именно их он любит.

В 20-е годы польский писатель Стефан Жеромский заметит: «Постепенно открываются истоки творчества Джозефа Конрада. Однако его польское начало для Запада является своеобразной загадкой... Тайные, славянские, сознательно скрытые черты его души, родной язык дали мощный импульс для поиска нового стиля, ритмики, образности и силы».

Мученические страдания писателя выплескивались на страницы романа «Глазами Запада», где чувствуется сильная любовь к Англии и ненависть к России. В 1911 году, работая над этим романом, Джозеф Конрад страдал от большого душевного надлома, ведь в произведении он касался корней собственного рода.

Для современников Джозеф Конрад оставался загадкой. Сдержанный в эмоциях, гордый и благородный, человек чести, романтик, отдавший лучшие годы морю, но всегда любивший ощущать землю под ногами, он на протяжении всей жизни сдерживал эмоции, поскольку считал, что отклик на них — слезы и смех — означает крах.

«Я хотел бы с помощью волшебной палочки подчинить себе смех и слезы, которые считаются высочайшим достижением художественной литературы. Но чтобы стать таким волшебником, необходимо отдаться тайным силам, существующим в нас и вне нас. Нам неоднократно приходилось слышать о людях, которые ради любви или власти продают душу какому-то абстрактному дьяволу, и не нужно быть слишком умным, чтобы догадаться: ничего хорошего это не предвещает... Предпочитаю под ногами все-таки ощущать землю...»

Как ни парадоксально, Джозеф Конрад не любил моря, оно ему со временем надоело, и он мечтал поселиться как можно дальше и забыть о нем. Отойдя от морской тематики, Конрад создал свою самую большую книгу «Ностромо», где отобразил сложный государственный механизм, интриги, коррупцию. В глубине души писатель оставался приверженцем монархии и аристократии, а его тайной мечтой была реставрация Польского Королевства. В 1924 году Конрад отказался от титула лорда, поскольку принадлежал к польской аристократии и не хотел предавать ее.

Тем не менее известная польская писательница Элиза Ожешко будет считать Джозефа Конрада предателем. Наверное, по той причине, что в Польше большое подозрение вызывали те, кто бежал от общества, а в Англии — те, кто бежал от одиночества.

В романе «Ностромо» Джозеф Конрад предсказал события в Аргентине и на Кубе, а выдуманная Костагуана — отражение революций во многих слаборазвитых странах. Конрад не верил в действенность общественных реформ, пока не изменится человеческая суть; сама же идея прогресса была для него наиболее иллюзорной. Герой повести «Сердце тьмы» Марлоу говорит: «Смешная вещь — жизнь... Самое большее, что может удержать человека от нее, — это познание себя».

«Господи, он был скрытен, словно улитка, — говорил о писателе Герберт Уэлс. — Это было выше понимания. Поляк, русский... Тогда мало кто их различал. Славянский писатель, одним словом. Следовательно — душа нараспашку».

«Его интересовала прежде всего человеческая душа, ее столкновение с равнодушием природы и нередко с враждебным отношением другого человека, извечная борьба скрытых страстей — злых и добрых сил, ведущих к гибели. Трагедия одиночества поглощала большую часть его мыслей и чувств», — добавляет Б.Рассел.