Американский арт-куратор Клеменс Пул: "Политическое искусство должно влиять на людей"

Еще летом арт-сообщество потрясло известие о том, что боевики ДНР захватили и разгромили Фонд "Изоляция" в Донецке. Это известный во всем мире украинский арт-кластер. Говорят, по арт-объектам, хранившимся на территории завода изоляционных материалов, где успешно работал Фонд, стреляли из "калашей". С тех пор "Изоляция" работает "в экзиле" - в столице. До середины октября на улицах Киева можно увидеть новый проект - цикл из девяти перформансов "Захоплення". (Поучаствовать в этих спонтанных для зрителей, а на самом деле весьма тщательно подготовленных украинскими и нью-йоркскими художниками, акциях могут все желающие).

Подробнее о проекте "Захоплення", чье название навеяли, конечно же, последние события на Востоке Украины, специально для ZN.UA рассказал куратор проекта из Нью-Йорка - Клеменс Пул.

Но в начале несколько слов о самом арт-кураторе… Он родился в штате Мэриленд, в городке Чесапик Бэй на Западном побережье. Много путешествовал по Америке и Европе. В университете Коннектикута изучал латынь, затем в Cooper Union в Нью-Йорке - искусство. Сегодня - свободный художник. Сотрудничает с различными институциями. В частности - с "Изоляцией". С представителями культорганизацией познакомился в Нью-Йорке.

- К сожалению, я так и не увидел самого Донецка, - рассказывает Клеменс Пул. - Прилетел в Украину 8 июня, а уже 9-го "Изоляцию" захватили! Это и стало одной из причин, почему я занялся проектом "Захоплення". В этом проекте меня особенно привлекает его "временный" характер. То, что все события происходят в публичной плоскости - посреди мегаполиса.

- Почему в разговоре называете проект только по-украински, не переводите название на английский (даже для себя самого)?

- Это же сугубо украинский проект, речь об украинских проблемах и внутриполитической ситуации. Поэтому принял решение обращаться к украинской, а не к международной, аудитории. Участвуют в нашем проекте тоже, в основном, ваши художники, которым не понаслышке знакомы эти проблемы. (Исключение составляют мобильные инсталляции SKRYF Грит Менчаэрт и Гийса ван Бона, Нидерланды, и "Радио-цепь" нью-йоркца Джо Райли). Так, в социальном хэппенинге Саши Курмаза "Заложники" задействованы реальные беженцы из зоны АТО. Киевская группа "Убик" предложила аудиоинсталляцию "Дождь", где на пятачке 5 на 5 метров в 100 наушниках идет "дождь" из записей самых важных событий Украины за последний год, начиная с Майдана.

- В одном из интервью вы говорили, что в Нью-Йорке за несанкционированный перформанс могут арестовать. А как на ваши публичные акции реагируют наши киевские власти, милиция?

- Не могу сказать, что ожидал какой-то конкретной реакции от украинцев. Но мне была интересна любая реакция. Что касается ваших властей, то мы весьма тщательно готовили каждую акцию. За получение официальных разрешений у нас отвечает искусствовед Женя Моляр. И она сделала много, и работала тяжело как раз для того, чтобы проблем не было.

Мы, разумеется, не просили помощи от государства. Нам нужно было, чтобы нам просто не мешали - и дали возможность проводить перформанс на таком-то месте в такое-то время.

Пользуясь случаем, хочу поблагодарить сотрудников "Изоляции" за все, что они сделали и делают сегодня для организации "Захоплення".

- Чем реакция украинцев на паблик арт отличается от других стран?

- Разница есть. У каждого общества - свои стандарты взаимодействия. Но, впрочем, меня, когда делаю перформансы, меньше всего интересуют "общие" усредненные реакции. Исследую индивидуальные отклики людей. Работаю с эмоциями. В перформансе важен момент, когда ты "выхватываешь" зрителей из общей массы прохожих, заражаешь интересом тех, кто только что, казалось бы, торопился по своим делам. Покупая товары или даже билеты в автобусе, люди привыкли поступать одинаковым образом: они говорят примерно одно и то же, даже движения их - стандартны. Но согласно одному из научных исследований, если им при этом сказать больше пяти привычных слов, их мозговая активность усиливается. Перформер выступает продавцом автобусных билетов. Он зажигает огоньки в головах людей.

Три акции, которые мы провели в Киеве, дали массу информации. Например, с волнением ждали, как пройдет наш проект "Люстрация". (Во время перформанса киевские художники Антон Малов и Наталья Галенчик продавали рядом с Верховной Радой самодельные люстры. - Авт.). Ведь этот перформанс предполагал массу транзакций между участниками. В итоге продать удалось всего одну люстру! Ожидали иного результата. Но, с другой стороны, люди подходили, активно реагировали на происходящее, вступали в диалог... И это хорошо. Если результат, пусть и не такой, на который рассчитывали, есть - акция удалась.

- Клеменс, вашу акцию можно назвать коммерчески успешной. У украинцев нет денег - а вы смогли продать самодельную люстру, не самую "гламурную", прямо скажем…

- Ну, это - вопрос к художникам. Они не случайно задумывали свою акцию именно такой. Наверное, плата за люстру для них эквивалентна символической плате за изменения в правительстве. Продажа нужна была для того, чтобы спровоцировать зрителей на определенные мысли.

Кстати. Возможно, заявление, которое я сейчас сделаю, опасно, но… Я считаю, что разделять искусство и бизнес - некорректно. С бизнесом можно весьма хорошо играть в современное искусство.

Бизнес - это микроэкономическая репрезентация власти. Я заинтересован не в том, чтобы самому иметь власть, а в ее исследовании как "идеи": как она
влияет на людей, благодаря каким механизмам воздействует на общество.

Нельзя отрицать тот факт, что именно экономические факторы повлияли на ситуацию в Украине и на распределение власти в ней. Закрывать глаза на взаимодействие власти, общества и искусства - это означает лишать себя важных инструментов высказывания о том, что происходит вокруг.

- Считается, что акционизм в Украине "не приживается". Олег Кулик в свое время вынужден был уехать - и прославился на Западе. У вас есть идеи - почему украинцы не воспринимают перформативные акции? Или, может, по вашим наблюдениям - "уже" воспринимают?

- Нет. Я разговаривал об этом и с украинскими художниками, которые организовывали в Киеве на Позняках (еще до нашего "Захоплення") акцию "Каникулы на районе". Они тоже признались, что не смогли привлечь публику. Люди в своей массе просто не хотели с ними сотрудничать. Но, с другой стороны, - это тоже результат. Я считаю, это честная реакция.

- Если уж мы затронули тему люстрации... А насколько вам самому близко политическое искусство?

- Я не думаю, что политическое искусство существует как таковое. Искусство - это то, что влияет на людей. Оно может содержать определенный четкий месседж или нет, может быть как политизированным, так и оставаться совершенно за пределами политики. Искусство должно "срабатывать". "Люстрация" была политическим проектом. И она "сработала", с моей точки зрения.

- Что вам известно об украинском контемпорари арт?

-На меня не влияет авторитет того или иного "имени". Для "Захоплення" я выбирал не известные "имена", а действительно хорошие проекты.

- В Украине все время жалуются, что десятилетиями вынуждены выбирать между одними и теми же фамилиями художников.

- В 21 год я переехал из Нью-Йорка в Техас. Рассчитывал встретить единомышленников, "влиться в художественную среду". В общем, мечты большинства молодых людей. Но… На меня никто не обращал внимания. И тогда мы с друзьями, вместо того чтобы "вливаться" в местное арт-сообщество, сами создали свой маленький кружок, собственное сообщество. Хотя с того времени прошло уже семь лет, нас вспоминают до сих пор. Так и здесь, в Киеве…

- Как отреагировало на захват и разграбление "Изоляции" в Донецке арт-сообщество в Нью-Йорке, где вы живете?

- С сотрудниками "Изоляции" я познакомился благодаря своей коллеге и учителю, фотографу Маргарет Мортон. Она писала о ситуации с Фондом в нью-йоркской прессе. То, что теперь уже я, работая здесь, способствую большей "видимости" "Изоляции" для Запада - для меня большая честь.

Благодарим за содействие в организации интервью Фонд "Изоляция".