Алмаз и пепел (Вивьен Ли)

"Подобная женщина появляется раз в сто лет, и тогда весь континент не может отвести от нее глаз", - так сказал Орсон Уэллс о Вивьен Ли. И вот замечательный повод - 100 лет со дня ее рождения. Актриса, сыгравшая в "Унесенных ветром", "Мост Ватерлоо" и "Трамвай "Желание", шагнула дальше одного континента, став символом и женщиной-мифом для целого мира, которого ей всегда было мало.

У Вивиан Мэри Хартли (так ее звали), как и у каждого из нас, судьба очерчена заранее. Девочка, тяготившаяся монастырской аскезой (ее мать была страстной католичкой), преодолевая себя, движется дальше-дальше-дальше. Из кельи - в пространство необъятной свободы. К воплощению Желания - покорить целый мир.

"Я стану великой актрисой!" - не просто слова, брошенные в лицо матери строптивым ребенком. То был знак, который поведет ее к цели. Как когда-то твердила Сара Бернар: "Во что бы то ни было!", - так и Вивьен не сомневалась: "Я стану!"

Брак с адвокатом Ли Холманом (он был ее старше на 14 лет), рождение дочери, перспективы комфортной буржуазной жизни - ничто не останавливало ее перед этим "Я стану!" Хотя мужа раздражало ее участие в рекламных роликах, киноэпизодах, маниакальная страсть играть на сцене.

В 1934-м появляется одна из первых ее картин с символическим названием "Дела идут на лад". Следует контракт с Джоном Глиддоном (он становится ее агентом). И… Со второй половины 30-х - как из рога изобилия - фильм за фильмом, спектакль за спектаклем (после "Маски добродетели" ее называют театральной сенсацией).

Но стрелки судьбы уже щекочут циферблат. И приближают главную встречу. С Лоуренсом Оливье.

Она никогда не скрывала, что была его поклонницей. Он тоже был восхищен ее игрой в "Маске добродетели" (где и увидел ее впервые). Стрелки двигались. Судьба настойчиво писала "пьесу".

В 1937-м в картине "Пламя над Англией" они играют любовников на экране. А съемочная группа даже не сомневается, что играть им ничего не надо… Однажды они являются в кабинет продюсера Александра Корда и рапортуют: "Мы должны раскрыть тебе огромный секрет: мы любим друг друга и собираемся пожениться".

Роман двух благочестивых и законопослушных граждан (у каждого - семья и дети) в то время не всегда был рекламой для продвижения фильма или спектакля. Но ничто не могло усмирить этот пыл. Лоуренс - воплощение силы, стати, национального характера, мужского обаяния. И Вивьен - бывшая "монашка", раскрывавшая в каждом фильме лепестки соблазна, манкости и до сих пор неразгаданной магии. Ну, а дальше - известно.

Роман "Унесенные ветром". Грандиозная экранизация. Невероятный кастинг (полторы тысячи претенденток). Продюсер Дэвид Селзник устроил из этого кастинга реалити-шоу. Вся Америка выбирала Скарлетт О'Хара. А Селзник, к
счастью, видевший Вивьен в двух фильмах, тут же "отбил" ее у продюсера Корда. И желанная роль - у нее в кармане.

Полыхали декорации, сменялись наряды, уходили режиссеры. Она ссорилась с очередным постановщиком (тогда это был Виктор Флеминг). Бывало, работала семь дней в неделю, практически круглосуточно. Преодолевала раздражительность и усталость.

Премьера "Унесенных", что и говорить, сделала британскую актрису не только символом Америки, но и чем-то большим. Скарлетт О'Хара - привлекательный литературный образ - обрела в лице Вивьен идеальный экранный аналог. В мире искусства так бывает, но редко. Ее роль давно воспринимается не ролью, а некой отдельностью, персонажем, имеющим свою жизненную траекторию, вне условностей и рамок экранного воплощения. 70 лет эта красивая, лукавая и строптивая Скарлетт с лицом Вивьен Ли живет в нашем сознании - и никакой другой не хотим.

Пожалуй, одна из загадок Вивьен Ли в том, что ей - и это фантастика - удалось стать идеальной исполнительницей не одной роли (как это часто бывает в карьерах больших, знаменитых), а сразу двух. И каких!

Бланш Дюбуа из великой пьесы Тенесси Уильямса "Трамвай "Желание" - тоже навеки - она и только она. Высшая планка. Абсолютное растворение. Безграничная самоидентификация. Образ без единого шва, не говоря уж о белых нитках. Это как Смоктуновский - князь Мышкин или Марлон Брандо в "Крестном отце".

"Трамвай "Желание" переехал ее дважды. И каждый раз с особой жестокостью. Вначале Вивьен играла Бланш Дюбуа (хрупкую, сладкую, болезненную нежность, раздавленную жестоким бульдозером мира) на сцене, в постановке Оливье. Английская критика была к ней беспощадна. К тому же бурлили споры о самой пьесе, в которой было много "запретных", пряных тем.

Тем не менее, скандал вокруг "Трамвая" работал на кассу. В театре Вивьен сыграла Бланш 326 раз!

А 327-й оказался для нее фатальным. И эпохальным. В знаменитой картине Элиа Казана (1951).

Режиссер "не видел" ее в этой роли. Всячески отбивался от английской актрисы. И тогда еще один продюсер (на этот раз Чарльз Фелдман) решает ее участь, настаивая на кандидатуре Вивьен.

Ее гонорар за роль Бланш Дюбуа составлял 100 тысяч долларов. А исход киноистории для ее жизни оказался смертельным.

Болезнь, дремавшая в теле, развивалась. Препараты, которые ей прописывали, не укрепляли психику, а лишь разрушали ее. Начинались приступы безумия, бреда. Иногда она путала разных мужчин, принимая кого-нибудь из них за "дорогого Ларри".

Пытка Бланш Дюбуа, все эти 327 "сеансов", фактически обескровили ее. Героиня Уильямса, которую в финале вяжут санитары с целью запроторить в сумасшедший дом, стала для Вивьен Ли настоящим демоном.

Глубокие депрессии, нервные срывы - все это было не только в лучших сценах "Трамвая", все это было в жизни. Роль Бланш приобретала над Вивьен мистическую власть. Один из друзей актрисы, известный английский критик, в свое время умолял ее не прикасаться к этой работе. Она не послушалась. И шагнула в пропасть.

И тогда уже другой знаменитый критик (Кеннет Тайнен), больше симпатизировавший Оливье, издевался над актрисой после ее сценической Бланш… Но стоило появиться экранной - все споры отпали.

Вивьен Ли была идеальной героиней Уильямса. (Сам автор сказал нечто подобное, добавив, правда, что она в этой роли даже лучше, чем его мечты.) А ее дуэт с Марлоном Брандо (Стэнли Ковальский), может быть, - один из лучших дуэтов мирового кино ХХ века.

Брандо тогда только входил в моду, а его пропитанная потом майка (из "Трамвая") стала фетишем для миллионов женщин. Долгое время говорили, будто бы Казан и Уильямс делали ставки лишь на Брандо и картина, в первую очередь, о Стэнли Ковальском. Прошло более полувека. Теперь это кажется издержками пиара 50-х. Потому что без такой Бланш фильм невозможен.

А "такой" ее увидела Лусинда Баллард (художник фильма). Она настояла, чтобы Вивьен осветлила волосы. Она одела актрису в устаревшие, демонстративно мятые платья. Запретила щеголять в английских атласных халатах. И все время повторяла: "Твоя героиня не проститутка!".

Вивьен не сопротивлялась. Правда, девять месяцев съемок для нее были похожи на жестокие процедуры в клинике для душевнобольных. Говорили, что она была согласна ползать по битому стеклу, лишь бы найти в этом образе тонкую, едва уловимую грань между разумом и безумием, между светом и тенью.

О Грете Гарбо когда-то красиво написал Ролан Барт: "Она создана из снега и одиночества". О Вивьен Ли в "Трамвае "Желание" можно сказать: "Она соткана из света и одиночества". Платья в бледных тонах, светлые волосики, "жуткие розочки", детская мольба в неподражаемом взгляде. Действительно, это вроде бы даже и не игралось, а проживалось ею.

С Брандо они приятельствовали. Она подтрунивала на съемках над его рабочей майкой, даже не подозревая, что майка эта станет одним из символов фильма.

Критики отмечали, что Брандо работал на съемках "по системе Станиславского". А у Вивьен, похоже, была своя система. Может быть, ей нет названия? Но суть ее в том, что каждый образ Вивьен предполагает некий слом ее собственной индивидуальности. Слом болезненный. Даже жестокий. И этот переход из одного состояния в другое никогда не проходит для нее бесследно, оставляет шрамы на теле, в душе. Так было со Скарлетт, так было и с Бланш (обе роли принесли ей по "Оскару").

Проклятие Бланш Дюбуа - не миф в ее судьбе и карьере. Все так и было. С каждым годом, с каждым эпизодом Бланш все глубже и глубже поселялась в сознании Вивьен. Все властней царствовала над ней. Уильямсовская героиня, требовавшая доброты от первого встречного, оказалась жестока со своим идеальным сосудом - актрисой, сыгравшей ее гениально и безупречно.

Проклятие Бланш Дюбуа - это и постепенное разрушение ее великого тандема с Лоуренсом Оливье, и отчуждение дочери, и новые связи, и случайные мужчины… В конце концов, это пресыщенность ее комплексами и ее безумием всех тех, кто окружал актрису во второй половине ХХ века. Она от каждого - мужа или любовников - как и Бланш, требовала максимум доброты, сострадания и соучастия в ее судьбе. Она изматывала их всех и сжигала себя.

Многие, в том числе и Оливье, по примеру Стэнли Ковальского, бесспорно, хотели бы запроторить ее в сумасшедший дом, но мировая слава актрисы явно мешала этим намерениям.

…1967-й - последний год ее жизни. Обостряется туберкулез. Она откладывает репетиции спектакля "Хрупкое равновесие". Отказывается от лечения. И
7 июля один из последних "пленников" и любовников Вивьен–Дюбуа находит ее мертвой в спальне дома на Итон-сквер, 54.

…Блеск уникального алмаза мирового кино в этот миг потускнел. На час погасили наружные огни театров Вест-Энда. Потом - кремация. Поминальная служба в Церкви Святого Мартина в Лондоне. И… ее прах, развеянный Джеком Мэривейлом над водами озера в Тикеридж-Милл.

Прошло сто лет со дня ее рождения. Но этот пепел стучит в сердце Десятой музы. И этот алмаз сверкает каждый раз, как только прибывает в Нью-Орлеан ее поезд и она появляется в клубах паровозного дыма, высматривая в толпе первого встречного, который хоть на миг подарит ей свою доброту.