19 ОКТЯБРЯ: БОГ НЕ ДАЛ МНЕ СИЛЫ...

Командующий 1-м Украинским (бывшим 34-м) корпусом генерал-лейтенант Павел Скоропадский в первых числах октября 1917 года приехал в Киев. В корпусе не хватало офицеров, и главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта Володченко предложил Скоропадскому самостоятельно решить этот вопрос в Генеральном войсковом комитете.

Павел Скоропадский был отличным офицером. В русско-японскую войну он воевал на Дальнем Востоке в составе
2-го Читинского казачьего полка, вскоре стал адъютантом генерала Линевича, а после войны — флигель-адъютантом с присвоением звания полковника. С апреля 1911 года Скоропадский командовал лейб-гвардии Конным полком, сделал его одним из лучших в российской армии, что подтвердилось в первых же августовских боях 1914 года. За личное мужество в бою под Краупишкеном командир полка был награжден орденом святого Георгия 4-й степени.

Февральскую революцию Скоропадский встретил настороженно. Ему претила социалистическая ориентация Временного правительства и Центральной Рады, но он был военным человеком и выполнял приказы командиров. Одним из таких приказов ему поручалось «украинизировать» 34-й корпус. Распоряжение исходило от генерала Лавра Корнилова.

К осени 1917 годя имя Павла Скоропадского уже было весьма популярно в Украине. В сорокачетырехлетнем боевом генерале многие видели ту самую «твердую руку», которая могла бы навести порядок в стране. Действия, вернее, бездействие Центральной Рады, вызывало все больше нареканий, а за Скоропадского говорили не только его прошлое и настоящее, но также сама фамилия, фамилия гетмана.

В октябрьские дни 1917 года, находясь в Генеральном войсковом комитете, Скоропадский получил телеграмму из Чигирина, где проходил Всеукраинский казачий съезд. В телеграмме сообщалось, что 6 (19) октября он единогласно избран атаманом всех Вольных Казаков. Это было одно из ряда не очень заметных, но значимых событий, которые уверенно приближали Павла Скоропадского к гетманству.

С легкой руки Михаила Булгакова о восьмимесячном правлении гетмана в Украине осталось представление как об «оперетке». И в 1918-м году, и позже такое мнение было распространено широко. Павлу Скоропадскому не раз говорили в глаза: «Это не серьезно, придет Антанта и все сметет». Да он и сам отлично знал, что немцам, против которых он воевал четыре года, на которых потом вынужден был опираться, войны не выиграть. Но англичане, французы, американцы, где они? Где этот полумифический французский консул Энно? А немцы в Киеве. И привел их в Киев не он. Так что выбирать не приходилось.

Слухи, заполнявшие Киев в 18-м году, были фантастичны и невероятны. Но часто за ними стояли вполне реальные события. Взять хотя бы анекдотический эпизод, рассказанный Шервинским в «Днях Турбиных»: «А о дальнейшем с вами будет говорить...» — портьера раздвинулась и вышел наш государь. Во время сентябрьской встречи во дворце Вильгельмцрере у гетмана и императора Вильгельма действительно была долгая беседа о Николае II. Оказалось, что Вильгельм знал о судьбе российского монарха куда меньше, чем сам гетман. В разговоре Скоропадский как-то мельком заметил, что Николай не должен был отрекаться от власти, пока оставались преданные ему войска. Эта мысль запомнилась императору, и всего несколько месяцев спустя, когда пришел его черед подписывать отречение, Вильгельм довольно долго отказывался это сделать, повторяя, что вот, дескать, и гетман считает: император не имеет права отрекаться.

Далеко не так постыдно, как рассказал Турбиным Шервинский, выглядел и финал гетманства. Не было переодевания в немецкую форму и бегства в Германию на поезде. Было только поручение держать открытой дверь в проходном дворе по Левашовской, 14. На всякий случай. Но и этого не сделали. В город уже вошли войска Директории, когда гетман приехал на извозчике в гостиницу «Паласт» к турецкому посланнику. За окном раздавались пулеметные очереди, отдельные выстрелы. «...и я подумал: вероятно, есть еще честные люди, которые дерутся до тех пор, пока они не получат сведения, что они освобождены от своих обязанностей и от присяги», — написал Скоропадский всего через год в «Воспоминаниях». Там же, на месте он составил короткое, в пять строк, отречение.

Была в этом документе и та фраза, которую гетман во втором действии «Дней Турбиных» начал, но так и не закончил диктовать Шервинскому. «... Бог не дал мне силы справиться с этой задачей. Ныне ввиду сложившихся условий, руководствуясь исключительно благом Украины, от власти отказываюсь. Павел Скоропадский. 14 декабря 1918 года, город Киев».

За неполные восемь месяцев правления Павла Скоропадского сделано было немало. Главное: Украину в 1918 году удалось удержать вне гражданской войны. Была сохранена промышленность, налаживались международные связи. Но украинское общество оказалось слишком разрозненно. Оно не смогло объединиться, и не нашлось силы, способной его объединить. Вряд ли возможно винить в этом только Грушевского, Скоропадского или Петлюру. Каждый из них принужден был играть по правилам, предложенным более сильными государствами. В то время как выиграть может лишь тот, кто играет по своим правилам.