Мыкола Вересень: «Кто же, если не мы, кого же, если не их»

На протяжении нескольких последних недель страсти вокруг ситуации на «5 канале» будоражат умы телезрителей и коллег-журналистов. По-прежнему не выполненными остаются требования коллектива канала, касающиеся законного разблокирования счетов и легитимности лицензии, позволяющей 5-ому вещать в столице. Прокомментировать ситуацию мы попросили одного из ведущих «канала честных новостей» Миколу Вересня.

— Г-н Вересень, как возникла идея акции протеста вообще и голодовки в частности?

— Идея, вообще говоря, всегда рождается, как яблоки или груши: от опыления до созревания. Когда тебе через день звонят, например, из Ривного или Донецка зрители и говорят: «Мы вас не можем смотреть со вчерашнего дня, проверьте, может, вас отключили», ты проверяешь и оказывается таки да — отключили. За проверкой следуют письма, угрозы, уговоры, после которых на время включают вновь. А потом звонят уже сами хозяева местных кабельных сетей и говорят: «Простите ребята, но на нас так давят из обладминистрации, так угрожают, что сил нету держаться. Так что простите нас, пожалуйста…». И мы прощаем, так как они не виноваты, потому-что у них бизнес горит, а виноваты местные и центральные власти. А тут какой-то малоизвестный специалист с телевидения подает в суд и что-нибудь выигрывает, например, право вещания на дециметровой частоте в Киеве. Хотя по закону частота наша и в наличии все бумажки на частоту и все лицензии. И так каждый день, каждую неделю и каждый месяц. Так что причина нашего протеста — это простое беззаконие. А повод называется — Владимир Сивкович, народный депутат. Сначала, когда его, как ему показалось, обидел депутат Порошенко, он сказал, что зла на канал не держит, а держит на Порошенко. А потом арестовал счета канала в обеспечение иска к Петру Порошенко... Вот картина вообще. Достали. И осталось одно — как-то реагировать, и мы реагируем.

— Тут возникает ряд вопросов: во-первых, роль Петра Порошенко на канале, во-вторых, почему избрана такая форма протеста, и, в-третьих, каковы требования?

— У меня есть три ответа. Во-первых, я лично роли господина Порошенко на канале не ощущаю, он мне не звонит, я ему не звоню, я его на канале видел раза три за полгода. А вообще, говорят, он бывает раза два в месяц. Начальство канала мне тоже ничего не говорит само и приветы от Петра Алексеевича не передает. Один раз, правда, мне сказали, что надо усилить позицию, а я сказал, что не надо. Так и разошлись. Один раз подсказали, но тут я сам попросил. И еще иногда подсказывают, где что случается. Вот вчера приходит Влад Лясовский, он вроде главного на канале, и говорит, что в восьмидесяти километрах от Киева строят на львовской дороге что-то вроде блокпоста. Ну мы машину послали проверить, ведь последнее слово в выпуске новостей по решению коллектива за ведущим, которому помогает выпускающий редактор. Вот я несу свой крест и все несут свой. По слухам, раньше Порошенко иногда вмешивался, но я не знаю наверняка, я тогда на канале не работал.

Теперь о требованиях. Их четыре: разблокировать счета и извиниться — это требования к
г-ну Сивковичу. Надо сказать, что г-н Сивкович извинился за то, что хотел использовать наш канал в политических целях. И счета он разблокировал, но мы ждем теперь решения суда, так как только он по закону может эти счета разблокировать.

Далее. Отдать нам 48-й канал в Киеве, так как он наш по закону, и, наконец, создать условия для вещания там, где мы имеем право вещать и у нас есть лицензия, то есть в регионах. Последние два требования к Национальному совету по телерадиовещинию, который, к сожалению, недееспособен и даже не правоспособен, поскольку его шеф — господин Холод, формально завершил свою каденцию начальника Нацсовета. В принципе, мы можем покрывать до 50 процентов территории страны, и у нас на это есть лицензии и договора. Поэтому от Нацсовета нам надо получить, как говорил профессор Преображенский, бумажку, но окончательную бумажку, фактическую, броню, чтобы никто даже не посмел в нашу сторону хищно глянуть.

Избранной же формой протеста стала голодовка, которая длится вот уже более 100 часов. А что делать? Писать письмо Президенту все равно, что в лигу сексуальных реформ, он как возьмет что-то под личный контроль, так, считай, делу конец. Гонгадзе, Гетьман и многие другие давно на контроле Президента, а дело не движется. Поэтому решили голодать, но голодаем осторожно, только по согласию и иногда в сопровождении врачей и только те, кто не на эфире. Но это дело заразное, вначале голодали далеко не все, то теперь все больше и больше присоединяются. Даже я подумываю, что когда моя смена закончится, то присоединюсь. Начальство и многие ребята голодают всерьез и, похоже, надолго. Давление скачет, бледные люди ходят, многие, правда, успевают еще работать. Но все держатся до понедельника, когда должен состояться суд по вопросу ареста счетов, все, надеюсь, продержатся, а там — Бог даст. И как решим.

— Но многие говорят, что это пиар.

— Я уже писал в «Зеркале», что пиар — это взаимоотношения или отношения с обществом. И мы действительно говорим обществу, что мы против цензуры, против давления и против того, чтобы всех нас держали за идиотов. Мы за журналистскую солидарность, за свободу слова и за демократию. И, кажется, общество нас слышит. Так что, конечно, это пиар, потому что журналистика — это общественная профессия, социальная, открытая и прозрачная. К тому же, похоже, «5 канал» может стать катализатором общественных и журналистских отношений, а это прекрасно. Это не черный пиар, а белый, я бы даже сказал, белоснежный.

— Можно наблюдать по телевизору, что к вам часто приходят люди. Что они говорят?

— Гости, в принципе, это дело тонкое, вдохновенное, искреннее и пронзительное. Без восторга и восхищения говорить о них невозможно. Когда все это затевалось, то я думал, что это только нам нужно и никому больше. Мы будем делать наше дело, потому что должны... И к тому же больше, лично я, кроме журналистики ничего делать не умею. Но оказалось, что это не только наше дело. Тысячи и десятки тысяч писем и звонков. Интернет зависает, люди идут один за другим. Тут Олег Лужный, многолетний капитан футбольной команды «Динамо» Киев, из Англии звонит, где он теперь играет: «Ребята, я с вами, держитесь». Стелла Захарова, гимнастка, чемпионка Олимпиады 80-го, принесла свой талисман с той самой Олимпиады. Лина Костенко приехала, Дмытро Павлычко стихи читает в поддержку, Ваня Малкович книжки детские принес, академик Мирослав Попович, посол Канады приехал, англичане из тамошнего профсоюза масс-медиа. Я за один день как-то поговорил с польским Би-би-си, с «Нью-йорк таймс», дал интервью немецкому, шведскому, российскому телевидению. И так каждый ведущий. Каждый.

На этом фоне надо еще писать и читать их в эфире. А «за окном» студенты встают, журналисты съезд проводят, другие обещают не врать, третьи уходят с канала в знак протеста.

Тут вдруг Президент сказал, мол, не трогайте «5 канал». ОБСЕ резолюцию приняла по «5 каналу», госдепартамент внимательно следит. Вообще центр вселенной какой-то. Целительница вдруг приехала и всех благословила. В общем, честные люди, благородные и смелые. Соль земли. Знаете, откуда выражение — соль земли? В древней Иудее, как известно, было жарко. Очень жарко. Примерно, как в наше время летом на Ближнем Востоке. И если продукты не посолить, то они быстро портятся. И люди тоже могут испортиться, те, которые живут на определенной территории, то есть на определенной земле. Потому что человек слаб и соблазнов много. И тогда получается, что необходима соль земли, то есть те люди, которые не дадут испортиться остальным. Мне кажется, что именно такие люди к нам и приходят все эти дни. И нам это безумно приятно, потому что им это нужно.