Поддержать
Когда Россия начала полномасштабное вторжение в Украину, украинский писатель и военный Артем Чех писал роман. Действие романа происходило в Америке в 1863 году, и в нем говорилось об украинце, который путешествовал от Вирджинии до Миссури, встречая на своем пути разных чудаков, солдат, дезертиров и беглых рабов.
«Я всегда очень интересовался историей США, и идея интегрировать украинского героя – не классического эмигранта, а солдата на стороне Севера, с собственной историей подневольной жизни под гнетом Российской империи – в реалии Гражданской войны была для меня привлекательна. Эта история должна была стать книгой, и я должен был осуществить свою мечту: пройти путь моего героя от Фронт-Рояля, штат Вирджиния, до Озарка, штат Миссури, впитывая в себя всю жизнь, которой я мог бы наслаждаться. Но Россия, не удовлетворившись тем, что уже как-то уничтожила государственность Украины, имела другие планы», – пишет в статье для New York Times Чех.
Он добавляет, что ему пришлось отложить свою писательскую деятельность и взяться за оружие. Теперь он прилагает усилия, чтобы «не допустить нового этапа порабощения моей страны». Далее ZN.UA приводит полный перевод статьи Артема Чеха.
Так получилось, и я это принимаю. Но действительно ли я хотел воевать? Действительно ли сотни тысяч украинцев хотят рисковать своей жизнью, быть разлученными со своими семьями в затопленных окопах или сухих степях? Действительно ли я хотел умереть на краю света, откуда не все возвращаются? Наверное, каждый украинский солдат задает себе эти вопросы, на которые ответов нет.
В Бахмуте, где я служил в мае, они были неизбежны. Подразделение, которым я командовал, получило задачу занять боевую позицию на окраине города, но все очень быстро менялось. Россияне захватили остальной город, и большинство украинских подразделений покинули его. Вдруг мы оказались в ловушке, нас некому было прикрыть. В поисках защиты я залег в крохотном окопе.
Я провел пять дней в этой могиле в ожидании смерти, иногда мочился в пластиковую бутылку и ради развлечения считал калории, которые я употребил, и количество воды, которое я выпил. (День 1: 560 калорий, 350 миллилитров воды. День 2: 780 калорий, 550 миллилитров воды. И так далее). В течение 115 часов я лежал в этой яме глубиной четыре фута и смотрел на чистое небо, содрогаясь от взрывов рядом со мной.
Вокруг был сплошной ад. Поскольку наши позиции были на выезде из Бахмута, мимо них постоянно проходили отступающие войска: истощенные, раненые, оглушенные взрывами. Враг атаковал их, рации сходили с ума от сообщений о потерях, беспилотники без конца гудели. На головы падали сломанные обстрелами ветки.
Я лежал на дне могилы и думал о том, что, хотя я давно смирился со своей смертью, я все еще не готов к этой смерти сейчас. Моя жена не знает, как оплачивать коммунальные услуги, я не оставил ей свою электронную почту и пароли от интернет-банкинга, а в почте лежат посылки, о которых я не успел ей сообщить.
Нет, я не подготовился должным образом. Я не написал ей ничего действительно важного перед отъездом. Кто знал, что интернет, генератор, еда, вода и многие вещи мгновенно исчезнут под огнем российской артиллерии? Практически нет связи, нет возможности передать пароли, нет возможности контролировать судьбу собственного недописанного романа.
В то же время, я думал о том, что я буду делать, если выживу. Есть такая возможность – выжить. Ну, тогда я напишу сообщение. Скажу: «Любимая, я выжил». Но трудно было думать о счастливом конце. Я предпочитал мечтать о своей смерти, когда, промокший до нитки под дождем, заснув на час под канонадой, я погибну от российской мины.
Прошел первый, второй, четвертый день. Приходили и отходили разные люди, герои, истории. Не всем удалось остаться в живых. Перед нами горел Бахмут, я навсегда запомню запах сожженного города. Вокруг нас были трупы, я навсегда запомню этот резкий, кислый запах.
Люди кричали, прыгали в окопы, просили сигареты, делились сигаретами, просили воды, делились водой. Они выпрыгивали, бежали или ползли дальше. Когда подходил к концу пятый день, неожиданно начался сильный дождь, почти тропический поток. Обстрелы впервые прекратились. И рация, в которой еще не совсем разрядились батареи, сообщила о команде уходить.
И я ушел. Под ливнем, жаждущий, мокрый, истощенный, потеряв 7 килограммов веса и всю амуницию, но все еще с оружием. Когда мы добрались до перевалочного пункта на заправке в 15 километрах от линии фронта, интернет-связь возобновилась, и мы почувствовали себя в относительной безопасности. Я написал жене: «Любимая, я выжил». Мне до сих пор трудно поверить.
Хотел ли я воевать? Хотели ли сотни тысяч украинцев воевать? У нас есть дети, семья, работа, хобби, посылки в почте. А у некоторых из нас есть недописанный роман о приключениях украинца в Америке, который не хотел воевать, но не мог поступить иначе. Мы тоже не можем поступить иначе, потому что наши враги снова пытаются отобрать у нас право жить на своей земле. Потому что они пытаются отнять у нас право на свободу.
Как здесь не взять в руки оружие? Прожившим многие десятилетия в уютных объятиях демократии и свободы, тем, кто не знает страха плена и пыток, трудно понять, почему такой мирный народ, испокон веков выращивавший пшеницу, добывавший железо и уголь, выпасавший скот на бескрайних лугах, с такой яростью защищает каждый метр своей страны. Но я знаю ответ. Это наша прекрасная земля. И оно должно быть свободной.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google