Поддержать
В Сумской области во время разминирования погиб сапер из Днепропетровщины
Женщины-саперы и специалисты по информированию людей о минной опасности — эти профессии перестали быть экзотическими для повседневной жизни украинского общества. Впрочем, до гендерного паритета на рынке труда в сфере противоминной деятельности еще очень далеко. Объясняем, почему об этих вещах важно говорить и на что они влияют.
139 тысяч квадратных километров Украины под подозрением на загрязнение взрывоопасными предметами вследствие российского вторжения. Такие данные Министерства экономики озвучили 17 октября на Ukraine Mine Action Conference (UMAC-2024) в Лозанне. На территории, где велись боевые действия, которые находились под оккупацией, и дальше прилетают российские ракеты, дроны, авиабомбы или артиллерийские снаряды. Это создает постоянные высокие риски для гражданских, которые возвращаются в свои дома и стараются наладить мирную жизнь. Недаром украинское государство и международные партнеры уделяют разминированию территории чрезвычайно много ресурсов и времени. Впрочем, очевидно, что это процесс небыстрый и он с нами на годы. Поэтому говоря о разминировании, мы должны говорить не только о ресурсах, но и о самых лучших мировых практиках, которые позволяют повысить его эффективность.
Одна из таких практик — гендерный подход к противоминной деятельности, основывающийся на учете потребностей и рисков для людей с разной гендерной идентичностью и создании для них равных условий вовлечения в профессию. До 2017 года разминирование было в перечне 458 профессий, запрещенных для женщин. Сейчас, на третьем году полномасштабного российского вторжения, по словам вице-премьера, министра экономики Юлии Свириденко, женщины составляют около 30% персонала среди всех государственных и негосударственных операторов. Это соответствует повестке дня НАТО и требованиям резолюции Совета безопасности ООН 1325 «Женщины, мир и безопасность».
Впрочем, эти цифры неоднородны, если присмотреться к отрасли внимательнее. Например, в общей структуре ГСЧС 21% работников — женщины, это около 12 тысяч сотрудниц, — говорит заведующая сектором гендерного равенства ГСЧС Украины Юлия Малигонова. Непосредственно в составе пиротехнических подразделений в ГСЧС работают 33 женщины, немногим больше (2%) — пиротехников. Процент вовлечения женщин в территориальных подразделениях ГСЧС, информирующих население о взрывоопасных предметах, выше. Они не занимают должности в пиротехнических подразделениях, но тоже выполняют задачи по противоминной деятельности. В негосударственном секторе например, в таких крупных международных организациях, как Halo Trust, доля женщин может составлять и 50% на разных должностях, и 20% — именно как специалистов-деминеров.
Однако гендерное измерение проблемы разминирования — это не только о кадрах. Речь идет и о стандартах работы, которые мировое сообщество наработало за годы конфликтов и которые уже применяют операторы противоминной деятельности, работающие на украинских территориях.
Осознанный сбор информации
На этапе, предшествующем самому разминированию и работе непосредственно на заминированной территории, проводится нетехническое обследование, операторы общаются с жителями громады. Здесь особенно важен гендерный подход к сбору информации и оценке потребностей, ведь каждая категория населения, в зависимости от круга ее ежедневных дел, будет иметь ту или иную информацию, которая может оказаться важной. Ошибкой на этапе сбора информации будет обращаться исключительно к представителям местного самоуправления и рассчитывать на то, что у них будет полная картина. Эксперт ОБСЕ в сфере «Женщины, мир, безопасность» Виктория Арнаутова объясняет: «Мы должны знать, какие потребности есть у разных категорий пострадавшего населения, поскольку самих этих категорий множество. Решение о том, что нужно, а что нет, не может принимать кто-то в кабинете. Поэтому важно привлекать людей по максимальному количеству признаков их идентичности. Это не только мужчины и женщины, и не только возрастное распределение. Это также национальность, мобильность людей, специальность, образовательные потребности, инвалидность и т.п. Иногда государство может даже сэкономить, не предоставляя услуги в целом, а четко зная, что в конкретной громаде в ней, например, нуждаются пять человек».
Пример такой гендерной оптики — история с деоккупированной Николаевщиной. Жительница села Новопетровка пошла к каналу пасти корову. Село было под оккупацией восемь месяцев. Здесь продолжались боевые действия, поэтому территория много где еще заминирована. Женщина шла внимательно, безопасную дорогу знала. Привязала корову, сделала несколько шагов… и прозвучал взрыв. Корова наступила на взрывоопасный предмет. Животное погибло на месте, женщина не пострадала. Эта жуткая история о многом расскажет специалистам из нетехнического обследования. В первую очередь она даст ответ на самый главный вопрос, где нужно работать, чтобы сделать местность безопасной для людей, которые ходят, ездят и бывают в Новопетровке каждый день. Ведь у фермеров, работающих в полях с техникой, будут свои ответы, какую территорию нужно очистить; у женщин, выпасающих скот, — свои; а у детей, которые играют на улице с мячом, — свои. Поэтому и к потребностям громады надо подходить комплексно, учитывая ежедневные привычки и маршруты всех ее членов.
Опыт стран, которые в конце ХХ — начале ХХІ века соприкоснулись с теми же вызовами в разминировании, что и Украина, показывает: тезис «взрывоопасные предметы не женское дело» — стереотип. Так, в Косово начали привлекать женщин в группы по разминированию в 1999 году; в Камбодже, которая является мировым лидером в сфере, — с 1998-го, с тех пор как страну взялись разминировать после 30-летней гражданской войны. По стереотипным представлениям, разминирование — это сфера, где, во-первых, женщины безумно рискуют жизнью, а, во-вторых, не могут физически выполнять те же задачи, что и мужчины. Общение со специалистами, которые прошли обучение и сейчас работают в командах деминеров, развенчивает эти мифы. Ведь команды выходят на миссию в средствах защиты, а, например, работа с робототехникой не требует от женщин чрезвычайных физических усилий, только должный уровень знаний. В командах по нетехническому обследованию физические данные специалиста вообще не играют роли.
Getty Images
О знаниях нужно поговорить отдельно. Набирая людей в команды, операторы противоминной деятельности всегда отмечают, что будут учить с нуля. И это важно. Но среди факторов, которые влияют на желание женщин идти в эту профессию, кроме стереотипов, есть еще кое-что. Например, такие простые, но важные вещи, как тексты вакансий, иллюстрации к ним и таргетирование объявлений. Если на иллюстрации к объявлению — мужчина, а в тексте вакансии прямо не указано, что ищут как женщин, так и мужчин, согласитесь, не каждая женщина откликнется на такую рекламу. Влияют и каналы коммуникации, которыми распространяются объявления. На популярных ресурсах поиска работы, к сожалению, о гендерной оптике преимущественно не слышали. Сапера/саперку и деминера/деминерку в текстах объявлений через черточку можно встретить нечасто, и в большинстве случаев это будут вакансии международных организаций, таких как, например Norwegian People's Aid (NPA). Впрочем, радует, что украинская общественная организация Ассоциация саперов Украины в своих вакансиях уже употребляет феминитивы.
Гендерно сбалансированные команды
Речь идет как о командах, работающих над сбором данных, так и о полевых группах, занимающихся непосредственно разминированием. На что здесь влияет гендерный баланс? Команды, которые общаются с местным населением, должны состоять из женщин и мужчин, потому что это влияет на комфортность общения и то, насколько доверительным оно будет.
Кто такие саперы? Воображение среднего гражданина часто изображает усталых мужчин в амуниции, которые много и тяжело работают над очищением территории от мин и снарядов. «Вспомогательным в этом стереотипе является и множество иллюстративных материалов российско-украинской войны, которое показывает, что взрывоопасные предметы — это преимущественно мужское дело. На самом же деле около 30% персонала, задействованного в противоминной деятельности, — это женщины, — говорит заместитель министра экономики, ветеран российско-украинской войны Игорь Безкаравайный на семинаре «Гендерные аспекты в противоминной деятельности», организованном Программой поддержки ОБСЕ для Украины. — Привлечение большего количества женщин к противоминной деятельности — один из приоритетов в работе министерства. Эта цифра может быть больше, — считает он, — но часто мешают стереотипы, в частности и бытующие в обществе в отношении работы со взрывоопасными предметами».
Как и во многих других сферах, речь идет и об условиях, которые нужно создать для женщин, имеющих семьи и детей, чтобы они могли работать. Доступность и график работы социальной инфраструктуры — тема, тесно связанная с экономической активностью женщин. Для Украины в годы полномасштабной войны (а до того — в годы пандемии Covid-19) она приобрела особый вес. Когда садики и школы не работают, семья становится перед выбором: кто из родителей должен оставаться дома с ребенком, или же где найти человека, который возьмет на себя уход. Для семей, где женщины воспитывают детей сами, этот вопрос еще болезненнее. Поэтому операторы противоминной деятельности из международных организаций преимущественно набирают в полевые команды людей, которые работают в том же регионе, где и живут, во избежание многомесячных командировок в другие регионы. Соответственно саперов для разминирования Киевщины будут искать среди жительниц Киевщины, а для Харьковщины — среди жительниц Харьковщины.
В противоминной деятельности есть свои особенности, касающиеся условий и графика работы. Виктория Арнаутова рассказывает, что налоговое законодательство не позволяет заложить средства на выплату компенсации на дополнительные затраты из-за отсутствия мамы, например во время поездок на обучение: «Потому что возникает например, вопрос налогообложения таких выплат… Аудиторы подсказали нам, что можно делать выплату опекуну. Но для этого нужно подать кучу документов, установить родственные связи». Законодательство предусматривает работу вахтенным методом. Так работает, например ГСЧС. Но вот общественная, даже международная организация так организовывать работу права не имеет.
Также женщинам, которые приходят в противоминную деятельность, важно видеть возможности для обучения, карьерного роста и лидерства. Виктория Арнаутова говорит, что продвигаться по карьерной лестнице в государственных учреждениях часто мешают стереотипы руководителей-мужчин, а также нехватка институционной памяти, когда речь идет об уже введенных наработках в гендерном подходе. «Возможно, женщины и хотели бы брать на себя больше ответственности, но у них нет информации, не слышали о возможностях. Часто когда женщинам предлагают руководящие должности, — говорит Виктория Арнаутова, — они отказываются, и чтобы сохранить баланс между карьерой и семьей, и потому что карьерный рост женщины не в полной мере поощряет руководство. Поэтому внутренняя культура и сформулированные гендерные политики организаций — важный инструмент для продвижения равенства».
Мы еще не можем полностью оценить масштабы ущерба и спрогнозировать, сколько времени понадобится на разминирование Украины, поскольку не знаем, когда закончится война. Впрочем, уже сейчас можно сказать, что противоминная деятельность — это на годы. Это та сфера, где еще долго будут работать тысячи людей, мужчин и женщин. От качества их работы будут зависеть жизни людей. Поэтому позаботиться о вещах, которые обеспечивают это качество, — обязанность не только государства, но и всех вовлеченных сторон.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google