СТРАСТИ ПО ВАК

Читатели со стажем, наверное, помнят: одной из сравнительно немногих тем, открытых в «застойные» семидесятые для критики и дискуссий, была тема научной аттестации. Во всяком случае, к ней постоянно возвращалась «умеренно либеральная» московская «Литературка», предлагая время от времени достаточно радикальные вещи: например, упразднить вслед за Европой двухуровневую систему «докторов-кандидатов», ограничившись «докторами нового образца» (естественно, идею поддерживали в основном кандидаты наук, среди докторов ее сторонников было немного). И конечно же, излюбленным объектом критики тогдашних «храбрецов» был союзный ВАК - «Высшая аттестационная комиссия при Совете Министров СССР».

Главной задачей этого учреждения считалось установление единого уровня требований к диссертациям на всех просторах «одной шестой» - вполне разумная бюрократическая идея хотя бы потому, что с докторскими и кандидатскими степенями в СССР связывались совершенно определенные (и вполне ощутимые) надбавки и льготы. И - лучше или хуже - союзный ВАК с этой задачей справлялся.

Однако рядовому ученому сложно было любить ВАК с его неповоротливой бюрократией и институтом «черных рецензентов». Особенно пострадали соискатели-докторанты середины семидесятых, когда ВАК «закрылся» на почти двухлетнюю реорганизацию, а длиннющую очередь диссертационных дел пытались сократить путем максимального «отсева».

С «перестройкой» ВАК тоже пытался реформироваться. И общее направление этих реформ - по крайней мере так, как оно декларировалось, - было вполне логичным с точки зрения мирового опыта: максимально расширить права специализированных советов по защитам. Однако на практике реформы начать так и не удалось.

В области научной аттестации (как и почти во всем прочем) Украина пошла путем «полуреформ». Старая система была сохранена во всех основных деталях, но вместо московского появился свой собственный украинский ВАК. И, наверное, в сложившихся условиях такое решение было правильным - ведь при хроническом безденежьи в науке защита диссертации и обретение степени оставалось одним из немногих мотивационных стимулов для ученых...

Здесь стоит вспомнить теплым словом первого председателя и фактического организатора ВАК Украины Ивана Петровича Дзюба, известного физика-теоретика и блестящего писателя-переводчика на украинский с ряда языков - от итальянского до японского. Появление во главе солидного государственного учреждения этого «шестидесятника» с диссидентским прошлым, «подписанта» под известными письмами протеста против политических репрессий, было возможно только во время того краткого периода сразу же после провозглашения независимости, когда Президент Леонид Кравчук активно пытался найти взаимопонимание (кто-то скажет - заигрывал) с действительно яркими фигурами национальной интеллигенции.

Из того же ряда - назначение «гуманитарным» вице-премьером Миколы Жулинского, приход в минобразования и минкультуры Ивана Дзюбы, Петра Таланчука, Миколы Яковины, Анатолия Погрибного... Уже в 1994-95 все эти люди оказались «не у дел», уступив место аппаратчикам и партбюрократам «старой закалки».

Иван Дзюб продержался во главе ВАК чуть дольше. Главным его достижением можно считать то, что он сумел логично продолжить то направление реформ, которое уже намечалось в союзном ВАКе. Специализированные советы получили право окончательного вердикта по кандидатским. Была существенно повышена их роль при рассмотрении докторских.

Более того, Ивану Дзюбу удалось привлечь к работе различных советов ВАК - от экспертных по направлениям до «большого» - практически всех наиболее ярких ученых. Работа ВАК в это время была, наверное, наиболее открытой для научной общественности. И еще одной несомненной заслугой первого председателя ВАК стало возвращение в активный научный обиход украинского языка - и сегодня подавляющее большинство объема украиноязычной научной продукции составляют авторефераты докторских и кандидатских.

Недоброжелатели винили Ивана Дзюба в излишнем либерализме, в снижении требовательности к уровню защищаемых работ. Наверное, они были правы. Но, боюсь, виной здесь была не столько «мягкотелость» интеллигента-«шестидесятника», сколько падение общего уровня украинской науки...

В конце концов Ивана Дзюба тихо «ушли», и его преемником стал историк Май Панчук. Первым делом новое руководство решило повысить требования к уровню диссертаций. Для этого строго формализовали требования к числу работ, в которых опубликованы основные результаты. Был составлен список журналов, работы в которых «засчитываются». Докторам предложено было иметь не менее пяти работ, выполненных без соавторов.

Наконец, началось повальное переформирование специализированных ученых советов, в том числе и тех, которые обладали высоким авторитетом и работали вполне успешно. А права этих советов были существенно сокращены. Более того, ВАК стал снова требовать к рассмотрению кандидатские диссертации.

Я охотно верю - авторы нововведений руководствовались самыми благородными намерениями. Но они не учли одного - нельзя «подстричь» всю науку под одну гребенку и осуществлять контроль над ней из одного бюрократического центра. Требование пяти работ без соавторов легко выполнимо для историка или физика-теоретика, но абсурдно для экспериментаторов, где исследование практически всегда является результатом деятельности коллектива, а правилом «хорошего тона» считалось включать в число соавторов лаборанта, собиравшего установку. Вот и пестрят уже третий год номера «разрешенных» журналов «единоличными» публикациями докторантов, практически повторяющими под слегка измененными названиями ранее опубликованные коллективные статьи, - ведь каждое абсурдное бюрократическое предписание народ в конце концов научится обходить. Жаль только бумаги и времени...

С не меньшим скепсисом встретили в научных кругах и идею «разрешенных» журналов. Появилась она, очевидно, в умах гуманитариев - дабы преградить защиты по статьям в газетах или популярных журналах. Однако у физика она могла вызвать только улыбку. Ведь (и это ни для кого не секрет) в неформальной шкале рейтинговости публикаций американский «Физрев» - «Physical Review» или европейский «Journal of Physics» стоят несоизмеримо выше рекомендованных ВАК «Украинского физического» или «Докладов НАН». При этом рейтинг публикаций в наиболее престижных украинских изданиях не превышает нескольких сотых (за единицу принята аналогичного объема статья в «Физреве»).

Думаю, не стоит сейчас перечислять другие требования и циркуляры ВАК. Общий вывод относительно этих бюрократических нововведений предельно прост. Они не могут остановить научной «муры» или купленного за приличные деньги «кирпича» для сановного соискателя (поинтересуйтесь - кто из министров защитился за последние месяцы, и было ли у них время «без дураков» корпеть над работой параллельно с жертвенным служением Отечеству)... Но для тех ученых по призванию, которые вопреки всему продолжают развивать украинскую науку,

ВАКовские нововведения попортили немало крови.

Впрочем, «эпоха Панчука» уже тоже отошла в прошлое. Явившись в один прекрасный день на работу, второй председатель ВАК узнал, что его кабинет уже занят. Руководить высшим аттестационным учреждением государства по совместительству назначили ректора столичного университета, академика НАН Украины Виктора Скопенко.

Новая эпоха началась с ликвидации одних коллегиальных структур, созданных еще Иваном Дзюбом, и с радикального «перетрахивания» (используя небезызвестный термин А.Лукашенки) состава других. Параллельно готовились новые требования к диссертациям, призванные окончательно сбить с толку несчастных соискателей.

Если бы названные проекты осуществились в полном объеме, защитам докторских в Украине по всем естественным наукам пришел бы конец. Ну скажите, у кого сегодня найдутся деньги на издание монографии объемом... в 25 авторских листов? Ведь на свои деньги наши нищие институты не издают уже практически ничего...

Кажется, к счастью, это радикальное предложение не прошло. Зато прибавилось хлопот редакторам журналов. В списках «рекомендованных» оставят только те, где в редколлегии есть не мене пяти докторов, в том числе двух (первоначально предполагалось - тоже пяти), штатно работающих в одном учреждении...

Очевидно, это положение не заденет «естественников», печатающихся за границей. Но для гуманитариев по ряду узкопрофильных дисциплин это требование может оказаться трудновыполнимым. Люди, издающие на высокопрофессиональном уровне издания, получившие известность далеко за пределами Украины (пример - альманах «Mediaevalia Ucrainica», журналы «Генеза», «Критика», «Дух і літера»), вынуждены срочно заняться бюрократической беготней...

И поэтому хочется крикнуть в отчаянии: Господи, ведь государство уже и так создало нестерпимые условия для науки. Главная причина ясна - экономический кризис и отсутствие бюджетных денег. Но почему даже в этих условиях бюджетные крохи идут зачастую не для поддержки ученого, а для создания бюрократических рогаток, делающих его жизнь в Отечестве окончательно невозможной и прямо подстрекающих его к эмиграции (этим путем идет все больше не только докторов, но и аспирантов).

Ведь всем в научной среде совершенно ясно: не существует иных объективных критериев оценки деятельности ученого, кроме признания его работ неформальным научным сообществом. И, если говорить честно, ни объем диссертационной работы (докторская «Зубра» - знаменитого Тимофеева-Ресовского не превышала десятка страничек), ни число публикаций (сотня работ в отечественных «Вестниках» может не стоить одной «Физревовской» статьи, хотя с точки зрения вечности возможно и совершенно обратное) не имеют решающего значения. Можно быть серостью и отвечать всем требованиям ВАК. Можно (и это знают сегодня все) купить диссертационную работу (пока, кажется, кроме естественных наук) за твердую таксу - и работа тоже будет отвечать ВАКовским критериям.

Но нельзя, будучи серостью, иметь приличного «индекса цитирования» своих работ (и тем более этого индекса цитирования нельзя купить за деньги). Не будучи Ученым, нельзя получить приглашение выступить докладом на престижных конференциях, куда и на стенд пробиться нелегко. А об этом опять-таки может судить только сформированная научная среда.

Слепком такой научной среды и являются специализированные советы по защитам. Но именно на эти советы и была по преимуществу направлена разрушительная энергия ВАКовских бюрократов последних лет.

Трагедия украинской науки состоит в том, что мы каждый день разрушаем неформальную научную среду, устраивающую постоянные семинары или просто обсуждения результатов «в узком кругу». И покуда государство не изменит своего наплевательского отношения к науке и к ее творцу - ученому (именно к Ученому, работающему в библиотеке или в лаборатории, а не руководящему из административного кабинета), - все попытки установить державный «табель о рангах» проверенными бюрократическими методами не принесут желаемого результата. Более того, они будут только во вред науке, и без того пребывающей в критическом состоянии.

А относительно ВАК - право, не стоит бояться радикально сократить эту структуру, вновь оставив за ней только общий надзор за формированием и деятельностью специализированных советов «на местах» - в академических институтах и университетах. Ничего страшного, если степень доктора, присужденная одним из советов, будет неформально котироваться выше, чем полученная в другом. Тем более, что государство явно неспособно сегодня обеспечить реальные льготы носителям научных степеней - и они постепенно превратились в способ чисто морального поощрения.

Если мы сохраним научную среду - в ней очень быстро сформируется неискривленная шкала критериев ценности того или иного ученого. Если же мы ее потеряем (к чему, к сожалению, идет дело) - аттестация ученых и деятельность ВАК тем более лишается какого-либо смысла.

И, наконец, главной задачей ВАК в моем понимании мог бы стать стратегический анализ состояния науки в Украине. Ведь только ВАК обладает исчерпывающими данными по всему массиву защищаемых диссертаций - и обязан бить тревогу, когда происходит сворачивание, а то и умирание научных направлений. Собственно, именно для этого формировался когда-то «большой совет» ВАК. Хочется верить, что так оно и будет. Ведь для этого не нужно дополнительное финансирование. Нужно только преодолеть «фельдфебельское» отношение к науке и ученым.