НЕ СОТВОРИ СЕБЕ СОПЕРНИКА… УЧЕНЫЕ ДОКАЗЫВАЮТ: СТАРЫЙ ЛОЗУНГ «НАУКА — ПРОИЗВОДСТВУ» ТЕПЕРЬ ДОЛЖЕН ЗВУЧАТЬ НАОБОРОТ — «ПРОИЗВОДСТВО — НАУКЕ»

Когда в первой половине 90-х годов наши доктора и кандидаты наук вдруг в одночасье лишились главной своей привилегии — спокойно, не думая о хлебе насущном, заниматься наукой, они испытали состояние, близкое к шоку. Надежда была одна: тучи рассеются, и снова с ясного неба засветит солнышко привычного и надежного государственного патернализма. Но тучи не расходились. «Солнце» проглядывало лишь на миг-другой во время редких просветов, и наиболее прозорливые стали понимать, что, увы, изменился сам климат. А уяснив это, ученые мужи вспомнили о нашем национальном способе спасения утопающих. В числе первых, кому стало ясно, что рассчитывать теперь можно главным образом на себя, был коллектив Физико-технологического института металлов и сплавов Национальной академии наук Украины. К новым реалиям жизни здесь приспособились раньше других, и институтский корабль, не потеряв остойчивости, медленно и осторожно двинулся по бурным волнам зарождающейся рыночной экономики. За минувшие годы он не раз и не два попадал в жесткие штормы и даже, случалось, налетал на рифы. Но плавание продолжается, и команда постепенно набирается рыночного ума-разума. О нелегкой работе в новых условиях корреспонденту «Зеркала недели» рассказывает директор института академик Владимир НАЙДЕК.

— Сегодня можно услышать, что финансовое положение является своеобразным зеркалом, в котором отражается не только хозяйственная, но и научная деятельность академического учреждения. Вы с этим согласны?

— Пожалуй, да… Минувший год был достаточно благоприятным с этой точки зрения. По линии госбюджета мы получили не так уж и много — 45 процентов всех средств. Еще 15 процентов составили деньги, поступившие за проекты, выполненные по тематике Министерства образования и науки. Остальное заработали сами — по международным контрактам, в основном заключенным с Вьетнамом, Ираном, Турцией, Египтом, континентальным Китаем и Тайванем. На Западе наши партнеры — Германия, Нидерланды и (в меньшей мере) США.

Как ни печально, лишь 5—7 процентов средств институт получил за работы, выполненные по хозяйственным договорам с предприятиями Украины и России. А ведь раньше по таким контрактам мы имели более 50 процентов всех поступлений. Сейчас литейное производство сосредоточено в основном в России и Беларуси. Здесь освоили технологии, которыми в прошлом занимался Физико-технологический институт металлов и сплавов НАН Украины. К нам россияне обращаются лишь в отдельных, «экзотических» случаях. Например, недавно им потребовалось каменное литье, технологию которого в свое время разработали украинские ученые.

В нынешнем году финансирование Национальной академии, а следовательно, и нашего института, из госбюджета вроде бы увеличилось. Но оно в значительной мере поглощается зарплатой и производимыми на нее начислениями. В результате на все остальные нужды (в их числе и такая «мелочь», как научная деятельность) остается всего ничего — 15 процентов полученных от государства денег.

— С одной стороны, зарплата ученых, которая была «ну очень маленькой», стала побольше, что можно только приветствовать. Но с другой… Если бы средства добавили специально для этого, а то ведь их выделили на все.

— В том-то и дело. Происходит перераспределение по отдельным статьям. К тому же в нынешнем году, к великому сожалению, иссяк источник, которым стали для нас поступления из Министерства образования и науки. И хоть несколько увеличились ассигнования, которые мы можем получить через фонд фундаментальных исследований, потерь они не восполнят. Вы спросите, какой выход. Нажмем на внебюджетные средства. В апреле институт посетили четыре (!) делегации из Вьетнама. Их визиты завершились заключением контрактов на разные суммы. Мы серьезно рассчитываем, что украинские технологии окажутся победителями в тендерах, проводимых под эгидой нескольких министерств этой страны. Ведь наши специалисты уже неплохо изучили ее специфику. Надеюсь, принесут плоды и работы, выполненные для Ирана и Египта.

— Насколько я понимаю, институт направляет свою научную экспансию главным образом на Восток, где рынок поистине безграничен, а требования не столь строги, как в развитых государствах Запада или, к примеру, в Японии. Но чуть раньше вы упомянули Германию — страну с очень высокими технологиями и, по-видимому, большими требованиями к потенциальным партнерам. Неужели в некоторых областях ваш институт настолько впереди немцев, что они могут в Киеве что-то заказывать? Или тут какие-то иные причины?

— Как раз здесь именно тот случай, когда украинские разработки за рубежом, в частности в Германии, не имеют аналогов. У нас созданы чрезвычайно интересные технологии получения так называемого биметаллического литья — отливок, состоящих не из одного металла или материала, а по крайней мере двух. Причем один из слоев обеспечивает особые эксплуатационные свойства, скажем, высокую износо- или коррозийную стойкость, повышенную твердость и т. д. Иными словами, он подбирается для работы в экстремальных условиях. Подобной технологии на сегодняшний день в Германии нет, и мы поставляем туда изделия, изготовленные на производственной базе Физико-технологического института металлов и сплавов. Немцы устанавливают их на свою продукцию. Стойкость биметаллических деталей в два-пять раз выше монометаллических. Кроме всего прочего, они дешевле.

— Так ведь вы передаете уникальную разработку в чужие руки. Не получится ли так, что институт сам создаст себе конкурентов?

— Тут есть одна тонкость. Мы не отдаем технологию, а поставляем готовые изделия. Это разные вещи. Наш немецкий партнер также является специалистом по износостойким материалам. Но он к тому же еще и порядочный человек (что, согласитесь, очень немаловажно), не пытающийся скопировать нашу технологию. Впрочем, к большому сожалению, в одной из европейских стран нашелся другой специалист, который решил ее самым вульгарным образом украсть. Сначала этот ученый направил в Киев своего аспиранта, а затем на собственном малом предприятии начал повторять то, что тот увидел в Украине. Как ни досадно, институт в подобной ситуации оказался совершенно беззащитным. Мы могли легко доказать факт заимствования, однако ни одна инстанция не изъявила желания отстоять наш приоритет. Иначе говоря, риск оказаться «обворованным», конечно, есть. Но что поделаешь, волков бояться — в лес не ходить.

А вот в Турцию, как это ни странно на первый взгляд, институт действительно решил передать одну из своих технологий. Дело в том, что отливки, которые благодаря нам теперь там получают, несколько специфичны. Они не найдут за рубежом столь большого спроса, чтобы можно было говорить о серьезной конкуренции. Поэтому, взвесив все за и против, мы согласились создать за границей участок, где смогут производить такие изделия. Это главное условие контракта с турецкой фирмой. И все же не стану лукавить. Как ни обидно, во многих случаях мы просто вынуждены передавать в чужие руки и технологии. Сама жизнь заставляет. Она нынче суровая. Не будет заказов — институт не сдвинется с финансовой мели. Хотя мы хорошо понимаем, что в будущем подобные сделки могут крепко аукнуться. Ибо рано или поздно наша собственная промышленность начнет подниматься с колен.

Ученые Национальной академии с энтузиазмом относятся к инновационному пути развития. Но среди выделенных приоритетов слишком уж скромное место занимает машиностроение — область, в которой у Физико-технологического института металлов и сплавов наибольшее количество разработок. Это тем более обидно, что в прошлом машиностроению у нас в Украине уделялось особое внимание. При столь странном отношении к важнейшей отрасли мы просто загубим заготовительное производство, а потом, упаси Боже, придется завозить заготовки из-за границы (хотя всегда было наоборот). А ведь у нас есть и металл, и мощности, и замечательные специалисты.

— Неужели все, созданное институтом в данной области, оказалось невостребованным? В это трудно поверить.

— Очень многое, но, к счастью, не все. Есть удачные исключения. И они убедительно свидетельствуют о наших возможностях. Приведу лишь один пример. Могилев-Подольскому машиностроительному заводу, выпускающему мукомольное оборудование, потребовалось повысить качество валков (они — основной элемент всей мукомольной техники). Износостойкость таких изделий имеет особое значение и даже влияет на наше с вами здоровье. Валок постепенно изнашивается, и металл остается не где-нибудь, а в муке. Никто его оттуда не извлекает. При плохих, быстро стирающихся валках мы, случается, едим хлеб с нежелательными добавками. Чем меньше изнашиваются такие детали, тем лучше «кирпичики», батоны и арнаутки.

Институт предложил выпускать валки в биметаллическом исполнении. Представителям завода идея понравилась. Да и как могло быть иначе — качество продукции оказалось сверх всяких ожиданий. Руководители предприятия нам предложили: давайте создадим у вас в институте специальный участок, где вы сможете отработать все технологические нюансы, а затем начнете выпускать валки и поставлять их заводу. Сказано — сделано. Причем в самые рекордные сроки. В институте появился участок центробежного литья, на котором получают биметаллические отливки. С внутренней стороны — слой дешевого серого чугуна, с наружной — легированный, обладающий высокой износостойкостью. Именно он участвует в процессе размола муки.

Первые партии биметаллических валков испытаны в Могилев-Подольске и получили высокую оценку. В институте размещен крупный заказ на поставку нового вида изделий. По мнению специалистов, они ничем не уступают зарубежным, которые поставлялись в Украину несколько лет назад.

— А поскольку этот завод у нас не один, вы сможете со временем делать подобные валки и для других предприятий. Такова, во всяком случае, естественная логика рассуждений.

— Логика верная. Но вот ведь что очень важно. Здесь именно тот инновационный путь развития, о котором мы пока говорим преимущественно в лозунговой форме. А требуются конкретные, практические решения. Помните лозунг советских времен: «Наука — производству». Нас призывали быстрее и энергичнее внедрять научные достижения. Однако само слово «внедрить» подразумевает нечто инородное, данному конкретному предприятию не свойственное — нечто такое, что надо проталкивать чуть ли не силой. Наш, современный вариант — старый лозунг наоборот: «Производство — науке». Завод обратился в институт. Мы по просьбе предприятия (и на его деньги!) создали специальный участок. И убили сразу двух зайцев: проводя научные исследования и совершенствуя технологию, выпускаем новые изделия.

— Насколько я понимаю, так поступают во всем мире. Это естественный, нормальный и, пожалуй, наиболее эффективный путь.

— Именно естественный. Зачем насаждать, то бишь «внедрять» то, что заводу или фирме не нужно? Когда появится производственная либо экономическая необходимость, потенциальные партнеры выйдут на вас сами.

— Внебюджетные средства, которые заработал институт, он может истратить по своему усмотрению или…

— Конечно же, «или». Еще недавно мы имели право самим распорядиться подобными деньгами, хотя определенные ограничения существовали. Ну, например, нельзя было купить понадобившийся вам автомобиль или израсходовать часть таких средств на приобретение каких-то иных вещей — с точки зрения чиновников казначейства или Министерства финансов, «лишних». Тем не менее институт мог выделить больше денег на необходимые ему материалы или, скажем, послать на международный конгресс своих специалистов. Сейчас о подобных вещах даже не заикайтесь. Теперь постатейно расписаны не только бюджетные поступления, но и все те средства, которые мы заработали сами. Научное учреждение НАН контролируют столь же строго, как какую-нибудь коммерческую структуру. Старые, еще советского образца рефлексы наших славных чиновников поистине неискоренимы. Они никак не могут позволить человеку самому решить, что ему нужно. Может, просто боятся выпустить из рук вожжи? Чего доброго выяснится, что подопечные вполне обходятся без своих наставников. Подобная назойливая опека часто доходит до абсурда. Может ли директор института спрогнозировать, какой будет следующая зима и сколько денег придется истратить на отопление? То же касается освещения, телефонных переговоров и целого ряда иных вещей.

Коль уж речь зашла о бытовых нуждах, не могу хоть коротко не затронуть проблемы отопления. Тут, думаю, меня поддержат директора всех киевских институтов. В каждом из наших учреждений оно централизованное. А значит, зимой вокруг исследовательских и производственных корпусов увидите оттаявшие полосы. В этих местах проложены трубы. Прежде чем подать тепло в здание, они нагревают землю и воздух. А расплачиваемся за подобную щедрость мы, потребители. Между тем выход очень простой — организовать децентрализованное отопление отдельных институтских корпусов, как практикуется в большинстве зарубежных стран. Поверьте, осуществить подобную «революцию» можно даже в рамках самой Национальной академии. Нужно просто обратиться в Институт газа, разработавший установки с высоким коэффициентом полезного действия. Они очень удобны для отдельных цехов и помещений.

— Так в чем же задержка?

— А в том, что кто-то должен расплачиваться за все эти малоэффективные «сети». Во многих теплоснабжающих предприятиях просто отпадает необходимость. Я понимаю, когда для нужд отопления используют попутное, так сказать, бросовое тепло электростанций. Но когда строят специальную станцию, не дающую никакой электроэнергии, а только тепло, которое мы в значительной степени тратим на нагревание земли, — это нонсенс. Сейчас существуют очень современные системы сжигания топлива с высоким коэффициентом полезного действия, которых не было раньше.

Говоря об экономии средств, нельзя не затронуть и проблему исследовательского оборудования. За редким исключением, новых приборов и установок академия сейчас практически не покупает — не на что. Вместе с тем отдельные институты в силу разных обстоятельств все же что-то приобретают. Кроме того, кое-что из полученного в прежние годы своих возможностей еще не утратило. С моей точки зрения, в нашей Национальной академии наук до сих пор так и не удалось организовать сколь-нибудь действенную кооперацию для использования этого уникального оборудования. Более того, существуют приборы, которые приобретались в расчете на нескольких пользователей. Но вы же не разделите их пополам. Установлена-то подобная техника в каком-то одном учреждении.

— По-моему, идея нескольких хозяев одной вещи уже благополучно канула в Лету…

— Вы правы. Проходят годы, меняется руководство. Впрочем, зачем далеко ходить? У нас в институте когда-то была организована лаборатория радиоактивных исследований. Она создавалась как общая для группы академических учреждений, но сейчас, кроме нас, ее никто не использует. Может быть, следует наладить кооперацию не по всей номенклатуре приборов, а только по наиболее ценным и уникальным. Мы не настолько богаты, чтобы пренебрегать подобной возможностью. Это не только поднимет уровень исследований, но и сэкономит академии немалые средства. Отдельные ручейки сливаются в конечном итоге в большие реки.