КАК РАЗВИВАЛСЯ ИНТЕЛЛЕКТ

Боюсь, как бы явление этой книги не прошло незамеченным нашей так называемой широкой общественностью (реальное существование которой - в цивилизованном понимании - в наших условиях весьма и весьма проблематично). Книг по истории, научных и псевдонаучных, сейчас выходит бездна. Почти все они предназначены для чтения необязательного. А вот издание именно учебника и именно по истории науки - дело уникальное и совершенно новое.

Подозреваю, что многим может показаться странным и избыточным введение такого «узкого» предмета в вузовский курс. Тут, мол, дай Бог, чтобы студенты хотя бы обычную историю усвоили в общих чертах. А между тем, в большинстве просвещенных государств история национальной науки изучается не только факультативно, но и на равных правах с прочими дисциплинами. И это вполне закономерно. История науки - это история развития интеллекта, ментальности народа, не менее важная, чем история кровопролитных войн и дипломатических борений, политических интриг и финансово-экономических катаклизмов. Без нее общая история - все равно что курс физиологии человека, в котором выпущен раздел о деятельности головного мозга. Так что совершенно не случайно международный фонд «Відродження» расщедрился на издание книги киевского философа Валентина Оноприенко, заполняющей ощутимый пробел в нашем знании самих себя.

Сразу же хочется особо отметить, что учебник носит совершенно объективный характер, т.е. написан отнюдь не под прочитываемым между строк лозунгом «Украина - родина слонов». Тут автору пришлось преодолеть значительные трудности. Взять хотя бы элементарный вопрос: «Какую науку считать украинской?». Можно ли назвать украинскими учеными физика Михаила Леонтовича, который сам себя считал русским, или называвшего себя американцем тоже физика Олексу Биланюка? Или бывших истовыми патриотами Украины поляков В.Антоновича и

В. Липинского? Если брать за основу признак, так сказать, административно-территориальный - как быть с академиком-киевлянином М.Лаврентьевым, основавшим и многие годы возглавлявшим Сибирское отделение АН СССР? Эта историческая неопределенность самоидентичности подталкивала к двум крайностям: отнести к разряду украинских ученых всех на «-ко» либо исходить из неопровержимых паспортных и прочих доказательств. В. Оноприенко с честью обминул и Сциллу, и Харибду, раскрывая историю национальной науки без «пятой графы». Он сосредоточил внимание на главном ее феномене, заключавшемся в том, что перед ней постоянно стоял отнюдь не риторический вопрос: «Быть или не быть?».

Украинская наука была и есть, несмотря на весьма крутые волны аритмичности в ее жизнедеятельности. Новое учебное пособие убедительно опровергает представление-артефакт о том, что в XIX-XX вв. cвет «настоящей» науки исходил из Санкт-Петербурга или Вены и отчасти, в более провинциальном варианте, из Москвы. Мощный поток научных знаний постоянно давали Харьковский и Киевский, Новороссийский (Одесский) и Львовский университеты, где в разное время работала плеяда звезд первой величины: Н.Пирогов, И.Мечников, И.Сеченов, А.Ляпунов, А.Ковалевский, Л.Умов, М.Остроградский,

М. Туган-Барановский, Г. Де-Метц, И.Шмальгаузен и многие другие.

Отдельно в пособии показана и роль в развитии отечественной науки высших технических школ. И тут мы, как оказывается, далеко не последние. Достаточно вспомнить

С. Тимошенко, который и в Киеве, и в Праге, и в США был одним из мировых столпов материаловедения, в Америке практически придав истинно научную основу этой дисциплине. Также особо рассмотрены развитие сельскохозяйственной науки, деятельность научных и краеведческих обществ.

Пособие рассказывает о судьбе науки и высшей школы в Западной Украине, в том числе о роли Научного общества им.Т.Шевченко во Львове, активно действующего по сей день. Мы найдем здесь и страницы, посвященные созданию Украинской академии наук, закрепленному законом, утвержденным в 1918 г. правительством гетмана П.Скоропадского.

Глава «Украинская наука между мировыми войнами», как и вся наша история того периода, при всей суховатой сдержанности окрашена в мрачные тона. Политика «украинизации» плавно перешла в разгром, отраженный в большом по печальной необходимости разделе «Репрессии: судьба ученых и научных направлений». Что касается последних, то существование многих из них было попросту перечеркнуто. А список украинских ученых, подвергшихся сталинской чистке, от бывших дворян до правоверных коммунистов, насчитывает десятки фамилий. Оставшиеся в живых корифеи зачастую оказывались фактически в изоляции и были обречены на творческую немоту или косноновоязычие.

Впервые введена в вузовский оборот обширная информация о деятельности очагов украинской науки в эмиграции, в частности Пражского университета, после войны, в 1950 г., возрожденного уже в Мюнхене, а также - о работе украинских научных учреждений в период эвакуации в тыловые регионы СССР.

К сожалению, окончание книги, долженствующее отразить последствия для науки господства в ней «советской» модели и перспективы ее трансформации в Украине, носят характер более отвлеченный и конспективный, чем предыдущие части. Да это, впрочем, и понятно. Перспективы эти, честно говоря, мало кто вполне отчетливо представляет себе и в руководстве Национальной академии наук, и в правительстве, и в Верховной Раде. Они целиком зависят от общих колебаний курса государственного корабля, от тех мелей, на которые он то и дело садится. Водопадный отток мозгов из отечественной науки, катастрофическое постарение ее кадров, тотальное обнищание научных учреждений и сотрудников, пересыхание каналов получения научной информации - все это грустные сегодняшние реалии, которые не дают возможности заглядывать в завтра со сколько-нибудь немечтательским оптимизмом. Единственное, что дает на него право, - вполне реальные достижения наших бессребреников-ученых, которые, по-донкихотски бросаясь на всеперемалывающую мельницу общего кризиса, одерживают, вопреки всему, победы. И заметные.

Помочь им в этом должна и память о славных победах прошлого, которые мы обязаны помнить и которыми можем гордиться. Для того и написана книга.