Поддержать
Призрак "оптимизации" бродит по академическим институтам. Научные работники с тревогой ждут завтрашних вестей, терзаясь догадками - над кем завис дамоклов меч сокращения или увольнения?
Процесс т.н. оптимизации получил официальный старт - после новогодне-рождественских праздников вышло постановление президиума НАН Украины №11 от 20.01.2016 г., вызвавшее бурное обсуждение в научной среде. Ситуация с финансированием академических учреждений крайне сложная - по информации НАНУ, не хватает от 15 до 40% средств на содержание штата сотрудников. Многие "добровольно" берут отпуска за свой счет, привычными стали четырехдневная, а теперь и трехдневная рабочая неделя, перевод на 0,5 и даже 0,25 ставки. Финансовая асфиксия, как результат критично низкой поддержки науки в Украине, вынудила руководство главной научной организации страны срочно предпринимать спасательные меры. Однако процедура "оптимизации" вызывает много вопросов. Кого будут сокращать и на основании каких критериев? Почему сокращение должны провести до 25 апреля, а не до 1 августа - даты, указанной в Законе Украины "О Государственном бюджете на 2016 год"? Почему процедура распределения средств на содержание научных учреждений и президиума НАНУ лишена прозрачности? Почему финансирование урезается до начала оптимизации - где логика? Собственно, это послужило поводом для интервью с директором Института молекулярной биологии и генетики (ИМБГ) НАН Украины, академиком НАНУ Анной ЕЛЬСКОЙ. Есть и другой повод - награждение ее Золотой медалью им. В.Вернадского. Вместе с А.Ельской высшего отличия Национальной академии наук Украины удостоен профессор Энтони Тернер (Швеция).
- Анна Валентиновна, вначале о приятном. Расскажите вкратце, за какие научные заслуги вы и ваш зарубежный коллега получили высшую награду НАН Украины?
- Для меня это была совершенная неожиданность, и, конечно же, приятная. Но, откровенно говоря, я не могу по-настоящему радоваться награде, хотя это очень большая честь. Ведь когда на твоих глазах уничтожают науку в Украине, дело всей твоей жизни, когда институт на грани уничтожения, то испытываешь скорее чувство депрессии...
Золотой медали им. Вернадского я удостоена за два направления моей научной деятельности. Одно - чисто теоретическое, а другое - прикладное. Первое направление - новое в молекулярной биологии - мы начинали много лет назад вместе с Геннадием Харлампиевичем Мацукой. Нас заинтересовал вопрос, который вообще мало кто изучал, - биосинтез белка у животных. Тогда исследования проводили в основном на бактериях, дрожжах, и полученные результаты автоматически переносили на животный организм. Нам удалось обнаружить особый, очень интересный механизм, который регулирует биосинтез белка у высших эукариот. Явление "функциональной адаптации тРНК к синтезу специфических белков" было зарегистрировано как открытие. Последующими исследованиями, в частности, показано, что один из главных факторов биосинтеза белков у животных существует в двух формах, и одна из этих форм в определенных условиях становится онкогенной. Сейчас мы пытаемся понять, почему это происходит.
Второе направление моих научных интересов связано с биомолекулярной электроникой и аналитической биотехнологией. Мы занимаемся созданием биосенсоров - аналитических приборов для медицинской диагностики, биотехнологии, пищевой промышленности, экологического мониторинга. При помощи сенсорного датчика можно очень быстро, буквально за считанные минуты, определить загрязнение воды (наличие в ней химических веществ, токсинов, солей тяжелых металлов), проверить качество пищевых продуктов, определить содержание важных метаболитов в крови и т.д.
В этом направлении мы уже много лет сотрудничаем с профессором Энтони Тернером (Швеция), который по праву считается отцом биоэлектроники. Наиболее известный и распространенный в мире биосенсор - глюкометр для использования в домашних условиях - разработан под его руководством.
В области биосенсорики наш институт занимает одно из ведущих мест в Европе, работы наших ученых знают во всем мире и широко цитируют в международных изданиях. У нас есть зарубежные патенты (правда, совместные, потому что сами мы не в состоянии заплатить за патентование за рубежом). Новым шагом в этом направлении в последние годы стали разработка сенсоров на основе биомиметиков (от лат. bios - жизнь и mimesis - подражание), т.н. молекулярно-импринтированных полимеров, и использование наноструктур.
- Академическую науку упрекают в неэффективности, в том, что не дает прикладных разработок. Ваши биосенсоры сегодня востребованы?
- За рубежом - да, тогда как в Украине, несмотря на огромный потребительский спрос, их некому производить. Мы бы могли обеспечить дешевыми глюкометрами всю страну или обеспечить сенсорами (на мочевину и креатинин) все клиники, где занимаются гемодиализом. Кроме биосенсоров, в институте есть целый ряд разработок для ранней диагностики онкозаболеваний, по созданию отечественных лекарств, применению стволовых клеток и т.д., которые ждут своего внедрения. Подобная ситуация во многих академических институтах. Но все упирается в то, что у нас в стране нет инновационной инфраструктуры. Это главная наша беда - в Украине почти полностью отсутствует инновационная инфраструктура, создание которой, например в США, американские экономисты считают самым большим достижением второй половины ХХ в. Такая структура, наряду с возрождением промышленности, абсолютно необходима, чтобы вывести страну из пропасти, как это в свое время было сделано в Германии, Японии и Южной Корее.
- В ИМБГ проводится широкий спектр исследований в современных научных направлениях - геномика, молекулярная и клеточная биотехнология, биоинформатика, биомедицина. Это преимущественно дорогостоящие исследования. Как выходите из положения, ведь на оборудование и реактивы статьи расходов не предусмотрены?
- Благодаря сотрудничеству с зарубежными странами, которые просто элементарно нас поддерживают. Очень помогают поляки, особенно Международный институт молекулярной и клеточной биологии. Наши ребята приезжают туда на два месяца и проводят исследования. Ведь у нас часто нет нужных реактивов и ферментов, причем некоторые из них стоят необычайно дорого.
В последнее время в ИМБГ ежегодно выполняется около 15 международных исследовательских грантов, 50-60 грантов НАНУ и МОН. Благодаря этим грантам, главным образом международным, и исследовательской работе в интернациональных командах мы имеем ряд результатов мирового уровня. В первую очередь, это касается геномики онкологических, нейродегенеративных и наследственных заболеваний, выявления механизмов возникновения мутаций в генах, разработки молекулярных тестов для ранней диагностики тяжелых заболеваний, проблем выявления механизмов коррекции ошибок, возникающих при работе биологических систем и др. Работы опубликованы в международных журналах с высоким импакт-фактором, более десяти ученых института входят в список 50 наиболее цитируемых ученых Украины.
- Сейчас зачастую можно услышать, что наука должна быть самоокупаемой, государство не должно тратить на нее средства, тем более, что сейчас кризис, незатухающая военная агрессия на Востоке, масса социальных проблем.
-Я не знаюнаучно-исследовательского учреждения в области фундаментальных наук о жизни, которое работало бы только на грантах, без поддержки государства и частных фондов, а мне довелось побывать во многих странах и общаться на международных форумах с представителями большинства стран мира. И это при том, что размер грантов в цивилизованных странах несоизмерим с жалкими крохами, выделяемыми у нас. Поэтому призыв народного депутата В.Пинзеника "к принципиально иной философии финансирования науки, переходу от системы содержания учреждений к оплате заказов", хотя на первый взгляд и кажется "революционным", по существу является не просто ложным, но даже опасным. При отсутствии международной экспертизы такой подход в реалиях нашей страны - это безграничное поле для коррупции, а фундаментальная наука просто погибнет. А ведь именно фундаментальная наука является информационным и кадровым базисом для развития инноваций, новых технологий, в том числе медицины, промышленности и аграрного сектора, создания новых товаров и услуг.
Чтобы эффективно использовать даже те мизерные финансовые средства, которые выделяет государство, необходимо провести оценку деятельности всех научных институций, опять-таки с привлечением международных экспертов высокого уровня, и решить принципиальный вопрос - нужно ли нам такое-то учреждение, и какой финансовой поддержки оно заслуживает. То же самое и в институтах - стоит ли содержать определенную структуру, такого-то научного сотрудника, и какой заработной платы он заслуживает. А для этого нужно иметь контрактную систему и широкий спектр заработной платы.
Финансирование науки урезали без предварительной оценки деятельности академий наук и научных учреждений. По логике сначала надо было провести оценку их деятельности, а затем уже сокращать финансирование либо, наоборот, повышать в зависимости от результата оценивания. А сейчас реформу науки свели к тому, что просто-напросто уменьшили финансирование.
Я входила в группу по оцениванию деятельности научных организаций в Чехии в 2015-м и знаю, как это делается по общепринятым в мире критериям. А что у нас? Институты получили от президиума НАН указание привести штатное расписание в соответствие с объемом выделенных им средств. При этом вопрос поставлен так: вы сами решайте, кого сокращать, кому урезать.
- Ситуация весьма пикантная. Директора институтов подобно сороке-белобоке должны разделить горшочек финансовой каши - тому дам, тому…, а этому не дам. Конфликта интересов не избежать.
- Главная проблема в том, что критерии оценивания толком не отработаны. На каком основании урезать финансирование институтам, у которых хорошие результаты? В то же время - и все это понимают - есть целый ряд "научных" (в кавычках) организаций и предприятий, которые нужно не то что сокращать, а вообще закрывать. Так, может быть, сначала избавиться от того, что лишнее, без чего можно обойтись? Тогда высвободились бы средства, и не пришлось бы резать по живому тех, кто еще делает науку. И если провести международную экспертную оценку, то увидели бы, что у нас есть замечательные институты. И эти институты надо поддержать, а не сокращать.
Нельзя урезать "под одну гребенку", без проведения аудита с участием международных экспертов - это просто бессмысленно.
- Методика оценивания эффективности деятельности научных учреждений появилась только несколько дней назад, а не, как предполагалось, прошлой осенью. И вызывает много вопросов. "Применение новой методики в таких экстремальных условиях может оказаться не на пользу. …И эта хорошая, …идея может быть дискредитирована, потому что внедряется несвоевременно" - откровенно признал в интервью, опубликованном на сайте НАН Украины, вице-президент НАНУ Анатолий Загородний.
-Если не будет проведен серьезный аудит институтов НАН, обязательно с международным экспертным советом, ни одна комиссия ничего не сделает. Это мое твердое убеждение. Когда речь идет о дележе небольших средств между многими заинтересованными, включается все что хотите - договоренности, коррупция… Если и удастся отобрать людей кристально чистых и высокопрофессиональных, то еще не факт, что им дадут нормально работать… Поэтому должна быть международная экспертная оценка. Если же комиссия по оцениванию будет состоять только из украинских ученых, объективной оценки мы не получим.
- Как думаете выходить из сложившегося положения?
- У меня сердце кровью обливается при мысли, что нужно сократить штат сотрудников института примерно на треть. И это в институте, который регулярно занимает первые места в рейтинге научных учреждений Украины по наукометрическим проказателям! Мы создали комиссию по оценке деятельности отдельных структурных единиц и еще пять лет тому назад разработали критерии. Среди них: публикации (отечественные и зарубежные), гранты (отечественные и зарубежные), договора о зарубежном сотрудничестве, патенты, лицензии, внедрение, количество защищенных кандидатских и докторских диссертаций, организация международных конференций и др. По этим критериям мы провели рейтинг и выявили, какие подразделения самые хромающие, поэтому их будем сокращать на больший процент. А те отделы, которые впереди и составляют лицо института, пытаемся хоть немножко поддержать финансово, хотя эта поддержка на мизерном уровне.
Об этом больно говорить - единственная в Украине программа по биотехнологиям "Молекулярные и клеточные биотехнологии для нужд медицины, промышленности и сельского хозяйства" тоже попала "под нож". Знаете, сколько сейчас стоит один проект, финансируемый в рамках этой программы? 40 тыс. грн в год. Самый крупный - 75 тыс. грн. Это даже не смешно…
- Упрекают, что академическая наука не преуспевает в борьбе за гранты Программы "Горизонт-2020".
-Программа ЕС "Горизонт-2020" в большей мере ориентирована на инновационные проекты. Если вы предлагаете проект по биотехнологии, у вас должна быть биотехнологическая фирма, которая вместе с вами будет это воплощать. Позвольте спросить, с кем мы будем создавать инновационные проекты? За годы действия рамочных программ образовались уже свои команды, борющиеся за гранты, которым нищая Украина не нужна. Например, есть программа ЕС EUREKA. Мы вместе с литовцами выиграли в этой программе грант по биосенсорам. Каждая из стран-участниц должна внести определенную долю средств в качестве взноса. Так вот Литва свою долю внесла, а наше Министерство образования и науки не заплатило ни копейки. И мы работали бесплатно, пользуясь тем, что у нас с литовскими коллегами хорошие отношения. Боюсь, что с проектами "Горизонт-2020" будет аналогичная ситуация.
ИМБГ, участвуя в выполнении семи проектов Рамочных программ ЕС, был координатором крупного проекта "Укрепление кооперации в области биомедицины между ЕС и Украиной". Мы участвуем в других международных программах и проектах. Например, в двух программах международной научно-исследовательской сети GDRI, посвященных изучению ранних этапов развития онкологических, аутоиммунных и нейродегенеративных заболеваний человека на молекулярном и клеточном уровне.
- Много ваших сотрудников уехали работать за рубеж. А как сейчас?
- Уезжают. Был небольшой период с меньшим оттоком. Может, это звучит крамольно. Как ни странно, при предыдущей власти финансирование института и академии было лучше.
- Еще бы - "проффесору" оказали честь именитые академики, пригласив в члены президиума НАНУ, а премьера избрали в членкоры. Сейчас об этом в академии стыдятся упоминать.
- Знаете, меня трудно упрекнуть в сочувствии прежнему режиму. И я, и весь институт участвовали в обоих Майданах, поддерживали нашу армию, как могли. И все-таки хочу подчеркнуть, что некоторым из бывших власть имущих в какой-то мере было присуще простонародное, естественное почтение к науке и даже понимание ее социальной роли.Сейчас же, когда у власти "яйцеголовые" мальчики, владеющие английским языком, непонятно, на каком основании на науку и ученых смотрят свысока. Как будто лишь знание английского определяет интеллектуальный и культурный уровень человека. Если украинскую науку премьер-министр упрекает за отсутствие Нобелевских лауреатов, то где наши украинские Рузвельты, Черчилли, Ли Куан Ю и Меркели?..
В бытность премьером Юлии Тимошенко немного средств подбрасывали на оборудование, были деньги, хоть и небольшие, на реактивы. Сейчас постановлением Кабмина вообще запрещено покупать оборудование, даже если сами изыщем средства. Поэтому уезжают, к сожалению, такие талантливые ребята…
- А случаи возвращения были?
- Раньше были, в последнее время - нет. Несколько лет назад вернулся мой нынешний заместитель Михаил Тукало, проработавший почти 10 лет во Франции. Вернулись еще два-три человека. В последние годы не припомню ни одного случая возвращения.
Сегодня многими овладевает разочарование, и не только от сложившейся ситуации в науке и в институте, но и от того, что происходит в стране. У нас никак не появится государственный деятель, который был бы амбициозен не только в достижении личных целей, но превыше эгоистичных мотивов ставил интересы государства. У нас произошла Революция достоинства. Где это достоинство? Кто воспользовался завоеваниями Майдана? Нужно иметь очень крепкие моральные устои, чтобы после всего остаться человеком и хотеть что-то делать в этой стране. Поэтому когда порой вижу молодых и умных, горящих желанием помочь Украине подняться и воспрянуть, появляется надежда. Хочется, чтобы они могли реализовать свои способности в своей стране.
Моя бывшая аспирантка Марина Роднина, уехавшая в свое время на стажировку в очень хорошую зарубежную лабораторию, удостоена высшей научной награды Германии - премии Лейбница. Вместе с наградой она получает 2 млн евро на дальнейшее развитие своих научных исследований.
Это я к тому, как сказываются на судьбе человека условия, где он работает. Марина попала в ведущую европейскую лабораторию с уникальным оборудованием, и в результате человек себя реализовал. Она директор Института биофизической химии в Германии и получила высшую научную награду этой страны. В то же время многие не менее талантливые ее коллеги, которые остались здесь, хотя и стали профессорами, членкорами НАНУ, но полностью реализовать себя не смогли.
У нас нет альтернативы - либо мы развиваем науку и выходим на мировые инвестиции, либо превращаем страну в обнищавшее сообщество людей, теряющее интеллект и перспективы на достойное будущее. Третьего пути не дано.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google