Академик Владимир Семиноженко: "Успех страны на 50 процентов зависит от того, какими технологиями она владеет"

Последние месяцы отмечены чередой волнующих событий, привлекших внимание к проблемам науки, ее роли в экономическом и культурном возрождении страны. Пожалуй, одной из первых неприятных для нас новостей стала потеря Украиной позиций в Глобальном инновационном рейтинге (Global Innovation Index 2013). Инновационный потенциал нашей страны получил оценку 35,78 по 100-балльной шкале. Если в 2012 г. Украина занимала 63-е место, то в этом оказалась на 71-м (из 142 стран). Нас обошли даже Молдова и Армения.

Так почему мы теряем инновационные позиции, несмотря на многочисленные заявления и намерения власти сделать рывок в сторону инноваций? На этот и ряд других вопросов, затрагивающих назревшие (и перезревшие) проблемы научно-технологической сферы в контексте современных реалий, мы попросили ответить главу Госинформнауки, академика НАН Украины Владимира СЕМИНОЖЕНКО.

- Глобальный инновационный индекс (ГИИ) слагается из целого ряда составляющих, и ради справедливости нужно отметить, что среди них есть и те, которые улучшились. Например, "Институции". Под этим термином подразумеваются не только субъекты инновационной деятельности, но и законодательное поле, нормативные требования и возможности для работы в инновационной сфере. Этот показатель в сравнении с прошлым годом возрос на 12 позиций. За счет чего? В 2012 г. был принят обновленный закон о трансфере технологий, которым предусмотрены правовые механизмы, определяющие, что технологии, созданные в научных институтах или вузах, принадлежат не вообще государству, а конкретному учреждению. Это нововведение имеет серьезное значение, поскольку теперь научные учреждения могут сами распоряжаться своими нематериальными активами. Можно сказать, что это прорыв в коммерциализации научных разработок.

Мы отчасти дерегулировали тендеры и тем самым исправили совершенно нелепую ситуацию, когда, к примеру, прошел конкурс, а потом его организаторы говорят: вот победитель, он предложил идею, а сейчас давайте определим, кто воплотит эту идею вместо него.

Еще один пример. У государственного института есть им самим заработанные средства, называемые "спецфондом". И теперь, если он тратит эти средства на выполнение научно-технических работ, ему проводить свои тендеры, скажем, на покупку научного оборудования или материалов, уже не нужно. Таким образом, институциональная основа для развития инноваций существенно улучшилась. Это и отметили эксперты, дав, по сути, позитивную оценку деятельности и Кабмина, и Госинформнауки.

На четыре позиции улучшилась такая составляющая ГИИ, как "Человеческий капитал и исследования". Видимо, этому способствовали рост публикационной активности наших ученых, расширение международных контактов Украины, благодаря чему ее больше узнали как научную страну. Вспомнилось, как на недавней встрече с Нобелевскими лауреатами Л.Корнбергом и Ж.Алферовым первыйсказал, что просто изумлен уровнем молекулярной и клеточной биологии в Украине.

А вот что касается такой составляющей, как "Инфраструктура", то, откровенно говоря, я удивлен улучшению показателя на семь позиций. Поскольку считаю, что инфраструктура инновационной деятельности почти не изменилась. Отсутствуют какие-либо действующие инновационные фонды, не сформирована инфраструктура венчурных фондов. Кроме двух ключевых лабораторий не начали работать другие современные формы организации науки и т.д. До сих пор мы не можем вдохнуть жизнь в Фонд поддержки малого инновационного бизнеса, созданного в начале прошлого года, но еще не начавшего действовать из-за отсутствия средств. С другой стороны, мы создали некие рыночные структуры, помогающие в определенной области нашим технологам. Например, деятельность Национальной акционерной компании "Укрсветолизинг" направлена на стимулирование разработки, производства и внедрения современных светодиодных систем.

- Из-за чего же произошло падение инновационного индекса?

- Самое главное, что потянуло нас вниз, - это условия для развития бизнеса: по сравнению с прошлым годом Украина потеряла тут 28 позиций. То есть бизнес-среда (а это защита прав инвесторов, права собственности, регистрация компаний, законодательство и т.д.) - наш самый главный бич.

На 15 позиций подвинулись мы назад в "Продуктивности знаний и технологической продуктивности". Действительно, для коммерциализации науки мы мало что сделали. Отсутствуют налоговые стимулы. Современные технологии не востребованы нашей устарелой экономикой, нуждающейся в структурной перестройке. Для бизнес-среды и промышленности нужны стимулы. В некоторых странах, например, во Франции, поддержка инноваций происходит более чем наполовину за счет налоговых стимулов и льгот. У нас, к сожалению, даже достижения, полученные до 2005 г., свернуты, и, по сути, серьезных налоговых стимулов для высокотехнологического бизнеса сегодня нет.

Еще один показатель, существенно повлиявший на место Украины в Глобальном инновационном индексе, - "Развитость рынка" (минус 14). По сути, этот показатель зависит не от ученых и науки, а от экономики - от того, насколько она восприимчива к новым научным разработкам и технологиям.

Поэтому, когда говорят, что у украинской науки есть проблемы, и ее надо реформировать, хочу отметить следующее. Да, безусловно, проблемы в науке есть, и касаются они как вопросов ее организации, так и создания более эффективных условий для работы. Но главная проблема - в востребованности научных разработок экономикой и восприятии науки обществом как ценности, благодаря которой само общество может достичь своего благосостояния.

- На ваш взгляд, что нужно сделать, чтобы экономика повернулась лицом к инновациям?

- Давайте посмотрим на структуру украинской экономики - по-прежнему в ней доминирует сектор низких технологий. Как показывают исследования, за период 2001-2011 гг. произошло падение удельного веса высоких технологий на 20%, наблюдается незначительный рост средних технологий, и практически на том же уровне сохранился низкотехнологический сектор производства. Это, по сути, приговор украинской экономике.

- Часто можно услышать, что, дескать, нужно много иностранных инвестиций, и это - как донорская кровь - поможет оживить нашу экономику.

- Главная проблема заключается в том, что мы не стимулируем приток инвестиций именно в высокотехнологический сектор, туда, где существует реальная необходимость улучшить структуру экономики. За тот же период доля прямых иностранных инвестиций именно в высокотехнологическую сферу производства в общем объеме капитала, вложенного в Украину, сократилась с 4,2 до 1,9%. Для нашей инвестполитики это тоже звучит как своеобразный приговор.

Поэтому, когда мы говорим, что нужно поднять инновационный индекс, следует понимать не только то, чтобы ученые писали хорошие статьи и публиковали их в международно-признанных научных журналах, получали патенты. Необходимо все - инфраструктуру, законодательство, государственную политику - повернуть в сторону структурной модернизации страны. И тогда наука и инновации будут приходить в экономику.

- Владимир Петрович, многие возлагают надежды на новую редакцию закона "О научной и научно-технической деятельности", обнародованного для общественного обсуждения, который в ближайшее время будет направлен на рассмотрение Верховной Рады. Что в нем принципиально нового по сравнению с ныне действующим законом?

- Кроме того, что закон "О научной и научно-технической деятельности" - это закон прямого действия во многих моментах, он является стратегией развития законодательства в сфере науки. С 1998 г., когда он принимался (я тогда проводил его в парламенте как председатель профильного комитета), прошло 15 лет, и многие его положения требуют обновления с учетом современных реалий. Чтобы урегулировать проблемные вопросы в сфере научной и научно-технической деятельности, Госинформнауки с участием широкой научной общественности разработал проект закона в новой редакции. Это не только осовременит действующий закон, но и позволит создать законодательную основу для коммерциализации результатов интеллектуальной деятельности научными организациями.

Кроме того, что внесены изменения практически во все разделы, в документе появились новые статьи и положения. Так, для доступа ученых к уникальному оборудованию законодательством закрепляется создание центров коллективного пользования научным оборудованием. Создаются правовые основания для новой формы научной деятельности - государственных ключевых лабораторий. Предусмотрено создание Государственного фонда прикладных исследований, который будет с помощью грантов поддерживать прикладные научные исследования и разработки, направленные на создание новых конкурентоспособных технологий. Имеется ряд нововведений в вопросах финансирования и социальной поддержки научных кадров, в частности, молодых ученых.

В законопроекте более четко определены некоторые понятия и термины. Кстати, словосочетание "реформа науки" - неправильное и по сути даже вредное. Правильно - реформа организации науки, реформа управления наукой. Современные исследования в таких областях, как иммунобиотехнологии, материаловедение, компьютерные науки, требуют больших коллективов. А на сегодняшний день в законодательстве нет даже понятия "научно-технические" или "научно-технологические комплексы". К большому сожалению, в Хозяйственном и Административном кодексах отсутствует возможность объединения государственных научных учреждений и предприятий в кластеры с единой политикой, единым советов директоров, единым исполнительным органом. Когда-то в Советском Союзе успешно себя зарекомендовали НПО -научно-производственные объединения. Я сам много лет руководил таким НПО еще в советский период, а впоследствии, уже во времена независимости, возглавил аналогичный комплекс в составе Национальной академии наук Украины - НТК "Институт монокристаллов". И убедился, что это весьма полезная форма организации науки. Благодаря тому, что в нашем НТК совместно работают разные специалисты - химики, физики, математики, материаловеды, биологи, фармацевты, мы имеем возможность проводить исследования на стыке наук, создавая новые материалы, новые вещества и приборы мирового уровня. А главное - выходить на мировые рынки.

- Сегодня у многих, и особенно у молодежи, на устах - термин "стартап". Что нужно, чтобы наш академический институт или вуз смог создавать стартапы?

- Когда я недавно узнал, что менее чем за год американские университеты создали 700 стартапов, я попытался представить, что для этого нужно было бы сделать в наших условиях.

Коммерцию, даже научную коммерциализацию, необходимо всегда юридически отделять от непосредственного научного процесса. В идеале институт либо университет должен передавать лицензию на технологию, а движимая уже своими законами и правилами коммерческая фирма - выводить эти технологии на рынки в виде готовых продуктов или услуг. По новому закону о трансфере технологий, разработчик может передать в уставный фонд право использования своей технологии, получить свою долю в общем бизнесе и, следовательно, негосударственное финансирование за счет стартапа. В свою очередь, инвестированный институтом или университетом стартап получает возможность взять грант или кредит, к примеру, в Фонде поддержки малого инновационного бизнеса, либо же найти частные венчурные кампании, профинансирующие его, и таким образом развить свой бизнес. Именно в такой структуре может реализоваться цепочка "наука-инновации-технологии-продукт". В этом заинтересованы все - научные учреждения, разработчики и высокотехнологический бизнес.

Невозможность вузов или научных институтов быстро и гибко учреждать стартапы через передачу нематериальных активов, части оборудования, в ряде случаев приводит к негативным последствиям, в которых абсолютно нет вины наших ученых: государственная интеллектуальная собственность зачастую бесконтрольно уходит в частный сектор или вообще за границу, и от этого государство много теряет.

Для того, чтобы учреждение создало стартап и передало ему свою интеллектуальную собственность, нужно отдельное распоряжение Кабинета министров для каждого конкретного случая. Предположим, что существует некая прорывная идея, которую как можно быстрее необходимо коммерциализировать, а распоряжение, между тем, может готовиться чуть ли не полгода. Как можно в подобных условиях говорить о быстром и гибком внедрении инноваций?..

Ясно, что кроме закона о науке, разрешавшего бы учреждать стартапы высшим учебным заведениям, институтам государственной формы собственности, необходимо обязательно вносить изменения в Хозяйственный кодекс, а по объединениям государственных институтов - и в Административный кодекс.

- В этом году ключевая лаборатория по молекулярной и клеточной биологии осталась без финансирования. И это при том, что ее результаты получили высокую оценку международного экспертного совета во главе с лауреатом Нобелевской премии Эрвином Нэером. Есть даже опасения, что она прекратит существование…

- С ключевыми лабораториями проблема только одна. Мы умеем их организовывать, научились работать в рамках этой новой формы, и нужно, чтобы умели еще и достойно финансировать. Несмотря на то, что они оправдали свою эффективность, уровень их финансирования оставляет желать лучшего. Тот, что есть сейчас, имеет довольно скромный масштаб - порядка 1 млн долл. в год: как в прошлом, так и в этом году. А этого крайне мало для такого масштабного направления.

Между тем, нам нужно развивать и другие сектора, где мы уже работаем на мировом уровне и можем войти в международные пулы, которые и дальше будут стимулировать соответствующее направление. Например, весьма важным приоритетом для Украины является физика высоких энергий. 3 октября этого годы наша страна получила статус ассоциированного члена Европейского центра ядерных исследований (ЦЕРН). Это стало возможным благодаря уровню развития физики высоких энергий в Украине. Причем не только фундаментальной составляющей, но и прикладного инструментария - специальных материалов, детектирующих систем и другой аппаратуры для этой области исследований.

Для нашей науки и страны в целом очень важно продолжать развивать это направление, быть в современном тренде, удерживать наши передовые позиции. Поэтому и здесь необходимо создавать ключевую лабораторию, но дополнительных средств нет, так что в перспективе имеющийся бюджет придется делить уже между несколькими такими лабораториями.

- Волнующий резонанс в нашей научной среде вызвала реформа РАН. До сих пор спорят: а в чем, собственно, смысл этой реформы? И сможет ли Украина извлечь из нее полезный урок?

- Цель реформы должна быть одна - поддержать эффективно работающие научные коллективы, вывести развитие науки на высокий уровень, связать науку и производство, чтобы научные идеи беспрепятственно воплощались в современные технологии. Уровень науки - капитал государства, конвертируемый в уровень его конкурентоспособности.

Почему сегодня реформа управления наукой настолько востребована? Раньше, теперь уже в ХХ веке, государство понимало, что оно хочет от науки. Теперь ученые вынуждены постоянно напоминать, что наука еще есть. Перед наукой необходимо ставить масштабные задачи, обеспеченные, естественно, финансовой поддержкой. Нам нужна хорошая наука для того, чтобы иметь хорошие прогнозы, качественную экспертизу процессов, происходящих как в экономике, так и в общественно-политической жизни. Наука должна давать конкретные результаты для страны - патенты, технологии и т.п.

Реформы - это и отношение к ученому со стороны общества и государства, особенно к молодым ученым. Это также отношение к главному отряду науки - Национальной академии наук. Безусловно, и к отраслевым академиям, вузовской науке.

Поэтому, когда речь идет о реформе науки, мы должны ответить на главный вопрос: способствует ли эта реформа тому, чтобы найти и сберечь таланты, обеспечить связи между университетами, научными учреждениями и бизнесом? Во всем этом и заключается суть реформы - сохранить научный потенциал страны, обеспечить его постоянное развитие на мировом уровне.

А в том, что в России назвали реформой, я не вижу реформаторской логики. Управление собственностью - это крайне важно, но, отрывая лаборатории, современное оборудование, инфраструктуру от академии, мы рискуем понести серьезные потери вместо того, чтобы получить новое качество управления наукой. Возникает вопрос: что, если отнять здания у академии, наука тут же, моментально расцветет? Расформирование РАН никакого отношения к науке не имеет.

Есть и другие вопросы. Почему роль агентства не может выполнять структура, подчиненная ученому секретарю РАН? И почему некоторых чиновников не устраивает ситуация, когда вопрос о собственности рассматривается коллективным органом, состоящим из авторитетнейших ученых - президиумом академии?..

Если и создавать агентство, то оно должно быть подчинено президенту РАН или ученому секретарю. Важно, чтобы научным процессом руководили не чиновники, а ученые. Ведь именно здесь проходит грань, защищающая самое ценное в науке - ее самоорганизацию.

И это доказано международным опытом. Никакое министерство или агентство не давало команду Кюри искать загадочные лучи, на основе которых работает вся рентгеновская техника. Точно так же и другие открытия ученые делали в моменты творческого озарения, а не по приказу чиновников. Во всем мире государство управляет наукой через гранты, экспертизу. Это - главные инструменты, а не административное управление.

Наверное, поэтому, несмотря на 40-летний опыт ученого-физика и управленца, я до сих пор не могу уяснить, зачем именно в таком виде происходит реформа управления наукой в России. Кроме одного, о чем вслух не говорится: дать покомандовать людям, далеким от науки и научной сферы. В каждой реформе ключевой вопрос: кто реформирует? У чиновников реформирование науки, как правило, и заканчивается попытками поуправлять собственностью и проконтролировать ученых.

Думаю, Украина должна извлечь из этого полезный для себя урок - не повторять чужих ошибок. В науке, как и в медицине, главный принцип - не навредить.

- И все же, не считаете ли, что у нас возможен подобный сценарий реформы?

- Почему же? Хотя вслух подобные вещи не говорятся, но ощущение, что у кого-то чешутся руки что-то сделать с академией, не покидает меня. Убежден в одном: любые реформы кулуарно не делаются. Ученые должны стать союзниками реформ - только в этом случае эффект будет положительным.

Когда-то меня поразил один факт, на который обратил мое внимание посол Китая в Украине. Разговор зашел о реформах Ден Сяопина. Как удалось Поднебесной достичь впечатляющих успехов за короткий период времени и в дальнейшем продолжать их наращивать? То, что реформа рассчитана на долговременный период, я понимал, потому что Китай живет большими временными категориями. Но один из главных принципов реформы Ден Сяопина заключался в том, чтобы не спешить. Чтобы реформа естественным образом вплеталась в канву восприятия - как субъектов реформирования, так и всей страны.

Безусловно, управление наукой необходимо совершенствовать, чтобы изменить ситуацию с деградирующей структурой экономики. Но для этого, прежде всего, нужно определиться с целью, а затем уже "нанизывать" средства для ее достижения, разрабатывать механизмы и инструментарий. В чьих руках они находятся - у каких министерств, комитетов, советов при президенте? Сколько должно быть фондов? Наверное, не один-единственный Фонд фундаментальных исследований с финансированием, которое приходится рассматривать чуть ли не под микроскопом, а несколько, как в странах, совершивших научно-технологические рывки.

Сейчас во многих странах очень важная тенденция - укреплять связь науки с наукоемким бизнесом и высшим образованием. Реформа управления научно-технической сферой должна быть нацелена именно на это.

И ни в коем случае нельзя противопоставлять отраслевую, академическую и вузовскую науку. Более того, такое противопоставление может иметь весьма вредные последствия. Об этом недавно хорошо сказал в открытом письме президенту России Нобелевский лауреат Жорес Алферов.

Сейчас важно не поддаваться псевдореформаторской лихорадке, а адаптировать науку Украины к современным условиям и мировым тенденциям. Помня при этом, что успех любой страны на 50% зависит от того, какими технологиями она владеет. В будущей зоне свободной торговли с ЕС Украина может обеспечить себе достойное место только своей передовой продукцией, разработанной на основе своих передовых технологий.