Домашнее насилие никуда не делось с началом полномасштабной агрессии России против Украины. Однако статистика показывает существенное снижение зафиксированных фактов и количеств обращений жертв насилия в полицию.
Так, по данным аналитического центра ЮрФЕМ, с января по июнь прошлого года (статистика всегда запаздывает) количество обращений в полицию снизилось более чем на 27%, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. А количество открытых уголовных производств в связи с домашним насилием — аж на 52%.
Нетрудно предположить: это связано с тем, что нас стало значительно меньше. Многие женщины уехали без мужей за границу, а мужчины ушли на фронт. Кроме того, в ряде регионов Украины коммуникация между громадами и правоохранителями затруднена в связи с военными действиями, ну а переселенцы (переселенки) зачастую просто не знают, куда бежать — ни знакомых, ни родных рядом…
Домашнее насилие по-прежнему рядом, в соседнем доме, квартире… Ближайший пример: 11 мая в Киеве задержали 32-летнего киевлянина, который на трое суток закрыл сожительницу в квартире, где избивал ее и жег паяльником. Причиной насилия стала ревность, — сообщают в полиции.
Так что, глядя на данные статистики, вряд ли стоит рассуждать о позитивном тренде. Домашнее насилие является проблемой в нашей стране. Воюющей стране. Когда человек каждый день видит смерть, он не может оставаться прежним. Об этом мы говорили с психологом Натальей Валовской.
Мужчины, позвольте себе поплакать
— Наталья Александровна, война, несомненно, провоцирует домашнее насилие. В том числе и со стороны вернувшихся с фронта. Как распознать, что вот сейчас любимый человек превратится в зверя, и как и не провоцировать агрессию?
— Война — это стресс, и не только для военных. В нашей стране нет людей, которые остались в стороне от того, что происходит. Даже если они выехали из прифронтовой зоны, в том числе за границу. В войну вовлечены все: те, кто игнорирует ее, кто участвует в ней, кто в окопах, кто в полевом госпитале, кто волонтерит и те, кто с детьми где-нибудь в Польше или Германии.
— Женщины плачут, дети плачут, а некоторые мужчины срывают злость на близких, особенно после порции алкоголя — так ведь?
— Возможно, и так. Но мир уже меняется, и социум меняется, и мужчине тоже не грех заплакать. Хотя я часто слышу: «Ты же мужик, ты козак, не плачь!». Мужчине свойственны те же эмоции, что и женщине. И если их подавлять, они — подавленные страх, гнев, стыд, чувство вины — ищут выход. И находят в виде агрессии по отношению к близким.
Когда пора «выносить сор из избы»?
— Страдают от «съехавшего с катушек» прежде всего члены семьи?
— Страдают те, кто не даст сдачи. А срываются не только те, кто был на войне. Меня же в ситуациях семейного насилия пугает безразличие социума. Кто-то кричит «убью!» за стенкой, в соседней квартире — не мое дело; участковый не торопится писать админпротоколы: мол, милые бранятся — только тешатся; родня советует жертве не выносить сор из избы…
— А когда пора выносить сор, чтобы избежать катастрофы?
— Давайте разберем для примера один вариант. Приходит человек с фронта. И если раньше он не допускал оскорбительных выражений, угроз, у него не было агрессии по отношению к супруге, родителям, а тут вдруг появилась, то стоит спросить: «Что случилось, милый? Я могу как-то помочь тебе?». И вы удивитесь: агрессия сразу улетучится. Но если это было и раньше, то «сор из избы» нужно выносить сразу же. Как только замахнулся, обозвал, толкнул — как только переступил черту нормального поведения.
— Сразу звонить в полицию?
— Да. Но если появилось агрессивное, явно неадекватное поведение по отношению к членам семьи, которого раньше не было, можно предложить обратиться к специалисту.
— К психиатру?
— Нет, зачем сразу к психиатру? Это могут быть социальные службы, волонтерские проекты, психолог, психотерапевт.
— Как правило, субъект домашнего насилия — мужчина, а объект — женщины и дети. Бывает ли наоборот?
— Ко мне обращался мужчина, который признавался в домашнем насилии против него.
— Жена била?
— Избивала, угрожала, забирала деньги… Но чаще агрессором выступает мужчина.
— Как нейтрализовать домашнего насильника? Как не спровоцировать агрессию?
— Не удивляйтесь, агрессию спровоцировать невозможно. Если кто-то решил вам предъявить за что-то, он найдет повод.
— Ну да, защита русскоязычного населения…
— Совершенно верно! Наших соседей провоцирует все на свете. А в моей практике домашний изверг приходил поздно ночью, будил жену и говорил: «Ты стакан поставила не на ту тумбочку. Поднимись и переставь». Является ли это насилием? Конечно.
Девальвация жизни
— Насилия в семьях стало больше, по сравнению с мирным временем?
— К сожалению, я не знаю официальную статистику, но, по моему опыту, насилия стало больше. Война — это такой фактор, который фокусирует все негативное в социуме. А механизмов сдерживания стало меньше. Сейчас — война, и человеческая жизнь, которая в соответствии с общечеловеческой моралью является абсолютной ценностью, девальвировала. Каждый день мы слышим в сводках — столько-то погибших, столько-то раненых, знаем семьи, потерявшие своих близких. И, возможно, люди мало обращают внимания на психологическое насилие: ну пообзывал, ну покричал — не убил же!
— …Еще и посуду побил…
— Битье посуды, кстати, может иметь и определенный терапевтический эффект, если не о чью-то голову.
Это смерти. Это разные смерти. К этому невозможно заранее подготовиться
— С какими расстройствами вы сейчас встречаетесь чаще, чем в мирное время?
— Я не врач-психиатр. Поэтому — с точки зрения психолога. Много депрессий. Часто над украинцами довлеет комплекс вины. Над теми, кто воюет, кто не воюет, кто волонтерит и кто не волонтерит.
— Почему?
— Война — это такой процесс, который невозможно контролировать, корректировать. Людям кажется, что они могли бы на что-то повлиять, если бы… Понимание невозможности повлиять на ход событий и порождает гложущее чувство вины.
— Что касается участников боевых действий — война меняет всех?
— Нет, не всех. Но часто домой приходит совершенно другая личность.
— Что именно ломает сложившуюся личность?
— Человек видел те вещи, к которым жизнь его не готовила. К тому, с чем сталкивается человек на фронте, подготовиться невозможно. Это смерти. Это разные смерти. Это смерти побратимов. Это горе нельзя выплеснуть. Человек заталкивает его куда-то далеко, а когда приезжает на гражданку, может быть срыв. Поэтому членам семьи стоит сразу подготовиться помочь ему.
— Как именно?
— Не нужно спрашивать, что его беспокоит, лучше сразу связать со специалистом, поскольку все это очень индивидуально. Успеем помочь, выпустим из него накопившееся горе по капле, спасем человека и его семью.
Кстати, если до фронта ваш муж 25 раз на день говорил, как любит вас, а по возвращении вместо этого по 25 раз проверяет, заперты ли двери и все ли электроприборы выключены, начал спрашивать, где была, куда ходила — это тоже проявление любви к вам, а не попытка лишить вас свободы. Когда вы с ним спокойно, очень спокойно поговорите об этом, станет ясно, что он беспокоится о вашей безопасности и старается исключить все возможные угрозы.
Теперь сошлемся на несколько документов, касающихся защиты от семейного насилия.
Украина является подписантом Конвенции Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием (также известная как Стамбульская конвенция) — международное соглашение Совета Европы против насилия в отношении женщин и насилия в семье. Конвенция вступила в силу 1 августа 2014 года. Стамбульская Конвенция является первым юридически обязывающим документом, который создает всеобъемлющую правовую базу и подход к борьбе с насилием в отношении женщин и направлен на предотвращение бытового насилия, защиту жертв и судебное преследование виновных.
Уточняем, домашнее насилие является уголовным преступлением, ответственность за которое определена, в том числе ст. 1261 УК Украины.
Если вы пострадали от домашнего насилия, ассоциация женщин-юристов Украины ЮрФем советует:
- сразу вызовите полицию (102);
- пишите заявление о совершении домашнего насилия;
- просите приехавших на вызов полицейских о вынесении срочного запретительного предписания;
- обращайтесь в суд с заявлением о вынесении ограничительного предписания в отношении обидчика.