И что напишем на клетке с ребенком?

«— Все сделано, уважаемый сэр, все до последнего пустячка. На улице двадцать хорошо вымытых людей — вы пожмете им руки, и шестеро грудных детей — вы погладите их по головкам и спросите, сколько каждому месяцев. Будьте особенно внимательны к детям, уважаемый сэр, не забывайте, что это производит огромное впечатление».

Чарльз Диккенс. «Записки Пиквикского клуба».

Разве не парадокс? — сегодня все больше слышим и читаем о гражданском обществе, а вместе с тем все меньше — о воспитании гражданина. Как будто действительно развитое гражданское общество может быть откуда-то импортировано, а не построено нашими же гражданами, которых нужно (и не следует усматривать в этом рудименты тоталитаризма) надлежащим образом готовить и воспитывать, начиная с малолетства. Можно, конечно, красноречиво говорить о недостатках и даже вредности чрезмерно заполитизированного воспитательного процесса времен СССР, можно ссылаться на Основный Закон Украины, по которому никакая идеология не является государственной, но должны, не лукавя, признать, что сегодня воспитание гражданина, осознающего свою культурную (и этнокультурную) идентичность, ответственного за собственные поступки и жизненный выбор, за судьбу свою, своей семьи и своей, с большой буквы, Отчизны, остается дискретным и малоэффективным.

Школа? Оставленная распорядителями бюджетов на голодном пайке, брошенная в водоворот перманентного реформирования, она оказалась несостоятельной, несмотря на жертвенные усилия отдельных энтузиастов, за 15 лет независимости подготовить в своих стенах новое поколение, способное не только выживать, как выживает большинство родителей, но и самостоятельно, со знанием своих прав и обязанностей образовывать ту «добавленную стоимость», без которой не бывает духовного прогресса — ни для рода, ни для народа.

Семья? Ее традиционно большой воспитательный потенциал (в Украине он держался не на дворянских грамотах предков или «фамильном» серебре, а на культе матери, на иконе в рушниках, на почтительном отношении к израненному в боях или просто тяжелоработающему деду) уже давно уменьшился, а теперь еще и уничтожается новейшими реалиями. Картинка из жизни: мать уже пятый год на заработках в Португалии, отец сошелся с такой же, как сам, пьяницей, амнистированный старший брат залечивает чахотку и, очевидно, снова сядет, а младший на самом деле никакой не брат, а умственно отсталый племянник, которого сестра, принеся неизвестно от кого, вместо свидетельства о среднем образовании, после удачного замужества подбросила бабке, хотя та, оставив по завещанию свою хрущевку сектантам, может говорить только о «царствии истиннаго Бога»...

Армия? Она для многих остается пускай временным, но убежищем, школой жизни, но вместе с тем многих и травмирует, в частности психологически, — также надолго.

То есть «коллективные воспитатели», которыми были семья, школа и все та же армия, сегодня уже не могут в полной мере выполнять ту роль, которую лучше или хуже выполняли в обществе раньше. Поскольку и общество сейчас другое. Иные ценности, иные приоритеты и другие «герои нашего времени». Теперь и в бронзе — Паниковский, Бендер, Голохвастов... К уже знакомому «антивоспитателю», которым была улица, прибавились во сто крат более опасные — циничные и последовательные в своем растленном влиянии на несформировавшееся сознание коммерческие телеканалы, подвальные компьютерные клубы с агрессивной игротекой и упрощенным выходом в интернетную порнографию, почти легальные «притоны» самой разнообразной ориентации и тому подобное. По большому счету, это также «улица» для все большего процента детей и подростков — если не до тюрьмы или колонии, то до больницы для наркозависимых или больных СПИДом, до приюта для социально маргинальных и безнадежно деградированных доведет. Элементарный инстинкт самосохранения должен был бы заставить общество действовать самым решительным образом, а для начала — честно признать то, во что трудно поверить и что по-фарисейски замалчивается. Или же так и будем убаюкивать себя мифами, не замечая, что уже и село сейчас не то, каким было еще каких-то «надцать» лет назад и каким запомнилось первому поколению горожан?

Честность с собой

Достоверность статистики, которой мы пользуемся, весьма относительна. Причины разные, и вовсе не обязательно, что кто-то умышленно обманывает нас. Поскольку можно, например, с точностью до одного человека сосчитать тех, кто отбывает срок наказания в тюрьмах, но кто может сказать, сколько у нас на самом деле беспризорных детей? В одной из газет читаю: «…по различным оценкам, от 10 до 30 тысяч». Но кого и зачем мы обманываем, если сегодня только на официальном учете их более 43 тысяч? В соответствии с исследованием ЮНИСЕФ, каждое второе «дитя улицы» употребляет алкоголь и наркотики, каждое десятое — элементарно безграмотное, то есть абсолютно не приспособленное к вхождению в нормальный социум. Уровень знаний остальных детей не соответствует возрасту. В общении с ними убеждаешься, что большинство в той или иной форме испытало насилие — от взрослых, ровесников или же от объединенных в стаи малолеток. Это — беспризорные, причем те из них, которые так или иначе попали в поле зрения представителей различных структур. А сколько в Украине детей безнадзорных?

О таких статистика молчит. Если же называет, например, количество тех, кто находится в интернатах или временных приютах, то веришь ей только до тех пор, пока случайно не выясняется, что об исчезновении кого-то из воспитанников интерната директор «забыла» сообщить, а из десяти детей, приведенных правоохранителями в приют, восемь уже через неделю убежали. И не впервые... Но даже когда цифра точная, она не полностью характеризует остроту проблемы, следовательно — и ту реальную угрозу, перед которой оказалось наше общество. С начала нынешнего года дети совершили почти 17 тысяч преступлений, из них более 10 тысяч — тяжкие. По данным Госдепартамента по вопросам выполнения наказаний, в колониях находится свыше 3 тысяч несовершеннолетних, среди них и юные убийцы; еще около двух тысяч ожидают суда в следственных изоляторах, а на учете подразделений уголовно-исполнительской инспекции 12 тысяч тех, кто осужден условно и с испытательным сроком. Это — объективные данные, и общество должно их знать, как и то, что в действительности несовершеннолетних преступников больше.

Ведь не все преступления с их участием удается раскрыть, не все дела доводятся до суда, а суды (и это правильно) учитывают и юный возраст, и то влияние, которое окажет на подростка пребывание в одной из 11 специальных (хотя и воспитательных) колоний. Если же говорить о тех, кого службы по делам несовершеннолетних поставили на профилактический учет, то их 145 тысяч — предрасположенных к правонарушениям и детей из неблагополучных семей. Но и эта цифра является относительной. Поскольку, во-первых, фактических сирот при тех живых родителях, которые вынуждены были податься на заработки или уехать неизвестно куда, на самом деле больше — просто они до определенного времени (или, скорее, проявления) не попадают в поле зрения названных служб. А во-вторых, почему мы до сих пор считаем, что безнадзорные дети есть только в неблагополучных семьях?

Но каждый оперуполномоченный криминальной милиции по делам несовершеннолетних и каждый участковый с многолетним стажем могут рассказать, не называя фамилий и должностей, немало драматических и даже трагических случаев, произошедших в материально обеспеченных и уважаемых семьях. Произошедших в том числе из-за того, что родители, боясь огласки, слишком поздно попросили о помощи или же обращались неофициально — с использованием личных связей, надеясь то ли отыскать малолетнего беглеца с помощью своих сил, то ли утрясти его проблемы с ровесниками, подключив частных охранников. А один весьма зажиточный бизнесмен и депутат не придумал ничего лучшего, чем обратиться за помощью к тем уголовникам, от которых едва откупился в период не слишком законного накопления своего первобытного капитала... Подобные истории не часто попадают в официальную статистику (поэтому она и не полная), но и далеко не всегда, к сожалению, заканчиваются счастливо — такова плата за псевдостыдливость, за слабодушное желание замолчать проблемы, привычно откупившись или отгородившись шлагбаумом и круглосуточной охраной под элитным домом в престижном микрорайоне.

Отгородиться невозможно... Можно и нужно организовывать охрану учебных заведений подразделениями Государственной службы охраны при МВД Украины (сегодня таких школ, преимущественно в Киеве, более тысячи, проблема оплаты в них решена распоряжением городского главы за счет местного бюджета), но было бы наивно надеяться, что, скажем, в наиболее дорогом частном лицее, где существует конкурс родителей, ребенок полностью огражден от негативного влияния «улицы». Знаю случай, когда из закрытого учреждения Великобритании девочка вернулась с первым опытом употребления наркотиков. Поскольку в современном мире нет ничего закрытого, нет и других улиц: мы все, условно говоря, — на одной улице, поэтому не только от правоохранителей зависит, будет ли оставаться она улицей разбитых фонарей и неправильных первых шагов. Без честности с собой, без готовности общества посмотреть правде в глаза — будет оставаться...

Ведь и вышеприведенные цифры, и тот факт, что у нас ежегодно за разные виды правонарушений в органы внутренних дел доставляются свыше 90 тысяч детей (лишь за десять дней мартовской акции «Каникулы» — 3,5 тысячи) и что вообще ежегодно более 30 тысяч преступлений, в том числе и тяжких, совершают несовершеннолетние, — все это, разумеется, характеризует не только реальную криминогенную ситуацию в подростковой среде, но и в значительной степени состояние общества.

Чрезмерно политизированное, все более втягиваемое в противостояния, оно, кажется, еще не полностью отдало себе отчет, каким угрозам может подвергнуться уже завтра. Если граждане будут надеяться, что для своей кровинки удастся построить другой — параллельный — мир, в котором нет детской безнадзорности, беспризорности, бродяжничества, корыстного попрошайничества или наркомании, что для этого достаточно лишь потребовать от учителей, дабы пересадили чадо подальше от проблемного одноклассника, и отгородить, несмотря на протесты пикетчиков, свой нововыстроенный красавец-дом с подземными гаражами от полуразваленного общежития — это наивно. И чревато… Поэтому так важно всеми возможными средствами донести до общественного сознания то, что становится все более очевидным: от решения проблем борьбы с преступностью нынешних несовершеннолетних в значительной мере будет зависеть, быть или не быть нашему обществу — как демократическому и цивилизованному — пригодным для нормального сожительства защищенных законом граждан. В этом должны найти взаимопонимание все — бедные и богатые, власть и оппозиция. Поскольку еще 10—15 лет — и будем иметь такую «оппозицию», перед которой и будущая власть, кто бы ею ни стал, и политическая оппозиция окажутся беспомощными. И День чьей (и от кого?) защиты появится тогда в календарях?

Июнь, вспышка заботы

Уже давно подмечено: именно этот летний месяц — самый урожайный для детской тематики. Публикации, связанные с проблемами этой возрастной категории, густо появляются на страницах даже тех изданий, которые обычно проникаются другим (более важным?). Свою заботу о подрастающем поколении многословно демонстрируют лидеры партий и депутаты — в зале Верховной Рады и в эфире. А в детских приютах и школах-интернатах под вспышками фотоаппаратов давно ожидаемые меценаты и представители местной власти раздают ребятишкам подарки. Оно и понятно: есть информационный повод — Международный день защиты детей, посему не стал исключением и июнь этого года.

Хотя появилось и нечто новое, даже обнадеживающее. Имею в виду не только количество мероприятий и уровень представительства на них, но и ощутимо иную тональность публикаций и трибунной риторики — больше тревоги и, кажется, искреннего переживания, больше и конструктивной конкретики.

Нынешнему Дню защиты детей, который по инерции с советских времен считается «детским праздником», предшествовали два события: состоялась презентация проекта Европейского Союза в рамках программы TASIC «Развитие интегрированных социальных служб для уязвимых семей и детей», а экс-министр по делам молодежи и спорта (так до июня называлось министерство Юрия Павленко) представил новую концепцию развития и реализации детской политики в Украине на государственном уровне. Новым в ней можно считать уже то, что чуть ли не впервые за все годы независимости была сделана попытка выяснить, насколько эффективна и пригодна для современных реалий унаследованная от СССР система социальной опеки над детьми, которые прежде всего нуждаются в защите, в частности — в интернатах, а также насколько она соответствует уровню европейских требований и опыту, накопленному в странах значительно более счастливого детства.

О том, что не соответствует, наша общественность, конечно, догадывалась, изредка это признавали и отдельные представители власти. Но становится все очевиднее, что возвращение во вчерашний день, когда эта система действовала по-своему эффективно, невозможно. Можно долго растекаться мыслью по древу о том, почему некоторые интернаты, откуда в свое время вышло немало известных теперь людей и чьих воспитанников с удовольствием брали на учебу не только военные училища, а и на работу — не только привилегированные «номерные» предприятия, сегодня деградировали настолько, что их выпускники остаются вовсе не приспособленными к жизни. Знаю случаи, когда ребенок после усыновления был абсолютно беспомощным в быту — не ведал, как в магазине рассчитываются за хлеб, не догадывался, что оставленный ему завтрак можно съесть и без команды... Но дело не только в том, что нынешние школьные интернаты требуют большего внимания со стороны государства и более тщательной комплектации педколлективов, — принципиально другим должен стать сам курс: дети должны воспитываться если не в семьях, то по крайней мере в заведениях, максимально к ним приближенных, в частности — в домах семейного типа, где будут жить одной семьей и, посещая обычную школу и привыкая к домашней работе, лучше будут адаптироваться к жизни. Об этом же шла речь и на круглом столе «С любовью и заботой к детям», состоявшемся 9 июня по инициативе президента. Перед центральными и местными органами исполнительной власти и местного самоуправления была поставлена задача не в очередной раз «улучшить — углубить — повысить», а сосредоточиться на максимально конкретизированных и, главное, реальных мероприятиях. Первоочередными среди них являются те, которые бы обеспечили системные изменения в решении проблемы беспризорных и безнадзорных детей в Украине, в частности — их правовой защиты (известно же, например, как ловко некоторые из них были лишены жилплощади), социализации, реабилитации и адаптации в обществе.

Причем речь идет и о таких, казалось бы, элементарных вещах, как обследование условий пребывания детей в неблагополучных семьях (что должно было бы осуществляться постоянно и не только работниками криминальной милиции) или инвентаризация помещений бывших детсадиков, ведомственных пансионатов и детских оздоровительных учреждений, которые стоят пустыми и могут быть использованы для создания на их базе детских городков, где проживали бы и учились социально уязвимые категории детей. Есть и другие вопросы, требующие изменений структурных, в частности на уровне министерств и ведомств (к примеру, сегодня приходится фактически восстанавливать заброшенную и сведенную в предыдущие годы до уровня третьестепенных служб криминальную милицию по делам несовершеннолетних), вопросы, связанные с усовершенствованием законодательства (например, относительно процедуры усыновления, в частности и иностранными гражданами), а также с обеспечением четкого взаимодействия между всеми звеньями исполнительной вертикали, ответственной за судьбу ребенка. Разумеется, без такого взаимодействия нечего и надеяться, что Государственная программа по ликвидации детской беспризорности, безнадзорности и по предупреждению социального сиротства на 2006—2020 годы, проект которой сейчас разрабатывается, даст ожидаемые результаты.

А вот по поводу заявлений о том, будто борьбу с преступностью среди несовершеннолетних нужно начать с нуля и только в этом случае мы искореним ее...

Во-первых, не удастся, а во-вторых — не нужно с нуля... Есть более давний опыт (даже негативный опыт, считают умные люди, это тоже опыт, а он у нас не сплошь негативный); успешно реализуются и новейшие социальные проекты (такие как создание дома для сирот-дошкольников и одиноких матерей в курортных Брюховичах под Львовом), иногда — в сотрудничестве с зарубежными коллегами и при поддержке благотворительных фондов как международных и зарубежных («Відродження» Сороса, нидерландское «Сердце для Восточной Европы»), так и отечественных («Украина-3000» и др.). Еще сохранились фанатично преданные своему делу воспитатели, социальные работники и оперуполномоченные криминальной милиции по делам несовершеннолетних, которым еще удается как-то контролировать ситуацию на территории, где пять общеобразовательных школ и 8 тысяч детей и подростков — в два раза больше, чем предусмотрено законом. Так что, полагаю, и этим работникам, а не только мне июнь этого года подарил определенную надежду. Президент, называющий семейные ценности жизненно важными для человека и нации, заявил о том, что одним из важнейших критериев оценки работы назначенных им председателей госадминистраций будет считать реальный прогресс в решении проблем, связанных с положением ребенка. На усовершенствовании системы защиты прав ребенка намерен сконцентрировать организационные и финансовые ресурсы Кабинет министров. И дело не только в намерениях или декларациях (их недостаток никогда не ощущался) и даже, возможно, не в тех 8 тысячах гривен, которые, будем честны перед собой, не решают всех проблем.

«Нужен ребенок!
Для предвыборного ролика»

Чем дальше от Дня защиты детей, тем чаще сбиваемся на обычные общие фразы, о детской беспризорности опять вспоминаем или сугубо ритуально, в стиле банальных пожеланий неизвестно кому, или же через запятую подверстывая эту тему под ту, которая представляется более важной. После завершения седьмой сессии «Зеркало недели» предложило народным избранникам поделиться их прогнозами на будущее, в частности, назвать пять нормативных актов, которые Верховная Рада должна была бы принять на следующей сессии как первоочередные. И что же? За исключением «регионалов», предложением не воспользовавшихся, и лидера коммунистов П.Симоненко, несколько отстраненно отметившего, что «в этой стране» от принятых законов ничего не зависит, руководители и представители других фракций и групп назвали огромное множество законов, в немедленном принятии или корректировке которых крайне нуждается наше общество. Все они — от ряда законопроектов, связанных с сельскохозяйственным производством, и хозяйственно-процессуального кодекса до законов о едином социальном налоге, временных следственных комиссиях ВР и о возвращении культурного наследия — очень важные. Однако ни один депутат — и это весьма красноречивый факт — не вспомнил касающихся проблем детской безнадзорности и преступности. Повторяю: ни один! Июнь закончился —значит, уже неактуально? Уже можно забыть до очередного Дня защиты детей или же до новых парламентских слушаний?

Хотя нет, еще будут мартовские выборы, так что скоро будем иметь возможность опять вспомнить Диккенса и его мистера Сламки, которому для победы приходится делать даже то, чего очень не хочется:

«— Гладит детей по головке, — сказал мистер Пэркер, дрожа от волнения.

Взрыв аплодисментов рассекает воздух.

— Целует ребенка! — восторженно выкрикнул маленький джентльмен.

Второй взрыв.

— Целует второго! — задохнулся взволнованный агент.

Третий взрыв.

— Целует всех! — взвизгнул в восторге маленький джентльмен. И под приветственные оглушительные крики толпы процессия двинулась вперед».

Любопытно, за что получают деньги современные политтехнологи и руководители избирательных штабов, если из богатейшего наследия писателя-гуманиста позаимствовали лишь дешевенький прием имитации любви к детям?