Поддержать
Никогда не уставал удивляться умению Кириленко избегать прямых ответов на неприятные вопросы. Не имея намерения оскорблять кого бы то ни было из его коллег, все же замечу: немногие политики настолько ценят каждое свое слово. Соответственно, редкий журналист выходит после общения с Вячеславом Анатольевичем полностью удовлетворенным. Должен признать: пишущий эти строки не стал исключением. Я, например, понял, что процесс создания единого блока патриотических сил происходит сложнее, чем это можно было предположить. Но, скорее, догадался об этом по выражению лица, нежели понял из того, что услышал. А вот когда господин Кириленко говорил о неизбежности выборов, его откровенность никаких сомнений не вызывала.
— Господин Вячеслав, а если они все же не состоятся? Что будет делать оппозиция в таком случае?
— Я убежден, что выборы состоятся обязательно, и это произойдет именно 30 сентября текущего года. Для этого, на мой взгляд, существует целый ряд политических и правовых оснований. Не думаю, что кампания может быть сорвана, хотя сегодня существует немало как политических сил, так и конкретных политиков, желающих срыва выборов или по крайней мере их переноса.
— Есть основания считать, что значительная часть регионалов во главе с премьером Януковичем смирилась с неизбежностью выборов. Но складывается впечатление, что спикер Мороз демонстративно и настойчиво делает все, чтобы остановить или хотя бы притормозить этот процесс. Насколько серьезно влияние председателя Верховной Рады на ситуацию?
— Мороз является неоспоримым проводником тех сил, в частности и внутри Партии регионов, которые не желают проведения досрочных выборов. Но, по моему мнению, эти силы ежедневно испытают количественные и качественные потери.
— Почему в майских договоренностях между президентом, премьером и спикером за правовое основание для досрочных выборов взяли будущее уменьшение количества действующих депутатов? Этот повод не казался безоговорочным с юридической точки зрения. Если уже существовало согласие всех сторон, то можно было договориться о другом выходе. Депутаты сознательно не начинали бы пленарные заседания в течение тридцати дней, после чего президент получал безупречное основание для досрочного прекращения полномочий ВР.
— Предлагались разные способы. Тот, который вы вспомнили, — также. Этот вариант предлагал, в частности, председатель Верховной Рады. Но никто, даже он сам, даже 27 мая не давал никакой гарантии, что это обещание выполнят все. Что, например, после 29 дней 150 депутатов из правящей коалиции не обратятся к спикеру с требованием немедленно созывать сессию для обсуждения какого-то чрезвычайно важного события. Поэтому от данного варианта отказались.
По моему мнению, Мороз предлагал такой сценарий именно для того, чтобы сделать невозможным роспуск Верховной Рады. Его последние действия, на мой взгляд, это предположение только подтверждают. Попытки спикера притормозить процесс путем создания псевдофракции БЮТ или псевдофракции «Наша Украина» являются бесплодными попытками остановить неминуемое.
— СМИ распространили информацию, что кто-то побывал в вашем депутатском кабинете без ведома хозяина. Но спикер Мороз это утверждение опроверг. Что произошло на самом деле?
— В ночь с 12 на 13 июня кто-то заменил замки в кабинете председателя фракции. После того как нас наконец досрочно лишили депутатских полномочий, мы готовились освободить помещение в Верховной Раде. Но для этого необходимо определенное время. Кстати, в кабинете, кроме личных вещей, хранились внутренние документы фракции. Поэтому мы, конечно, были возмущены такими действиями руководства парламента.
— Сатисфакции требовать будете?
— Мы стремимся к четкому ответу: кто, когда, по какой причине, на основании чего рыщет по чужим кабинетам. Соответствующее обращение уже направлено председателю Верховной Рады. Что же касается выводов, то пусть их делают избиратели.
— Новая редакция Закона о выборах народных депутатов ставит под большое сомнение возможность проведения действительно демократических выборов. У оппозиции есть намерение однажды его скорректировать?
— Намерение есть, но, к сожалению, пока что нет реальных рычагов. Закон обязательно нужно изменить, поскольку сейчас он не выдерживает никакой критики. Но, как это ни досадно, вряд ли удастся внести изменения до выборов. После завершения кампании это произойдет непременно.
— Некоторые юристы, представляющие помаранчевый лагерь, утверждают: такие рычаги влияния на ситуацию существуют. В частности, речь идет о привлечении к процессу ЦИК или попытку обжаловать в суде нарушения прав избирателей, допущенные авторами последнего варианта закона.
— Когда юристы предоставят нам приемлемый с правовой точки зрения рецепт, мы им непременно воспользуемся.
— Срыв выборов возможен? Как известно, изменения в закон предусматривают установление барьера явки.
— Эта норма — анахронизм, она возвращает нас к советским временам, когда выборы были обязанностью, а не правом. Уверен, до конца года указанное положение будет упразднено. Относительно возможности срыва... Не вижу политического смысла в том, чтобы соглашаться на досрочные выборы, усердно к ним готовиться, а потом прилагать усилия для их срыва.
— Средства массовой информации предъявляли как достоверный факт объединение «Нашей Украины», «Народной самообороны» и «Правиці» в единый блок. Но последние заявления некоторых политиков фактически дезавуировали это сообщение. Так вы договорились или нет?
— Лично я делаю все, от меня зависящее, чтобы формирование этого блока наконец состоялось. Такое объединение стало бы достойным ответом реваншистам. Но создание блока всегда означает частичную потерю суверенитета теми политическими силами, которые в этот блок входят.
Дискуссии о квотах всегда были, есть и будут. Как правило, при этом не бывает удовлетворенных ни процессом, ни результатом.
— То есть можно сделать предположение, что распределение квот, обнародованное прессой (54% — «Нашей Украине», 25% — «Самообороне» и 21% — «Правиці»), не является окончательным?
— Нет, оно окончательное.
— Название блока также окончательно согласовано?
— Пока что нет.
— К какому варианту склоняетесь лично вы?
— Я склоняюсь к названию «Избирательный блок «Наша Украина». Но мы неоднократно заявляли о готовности к компромиссу. Мы не готовы только к одному — к отсутствию в названии блока словосочетания «Наша Украина».
— Во время переговоров поднимался еще один важный вопрос — о создании на базе блока единой партии. Возможно ли это, ввиду перебора амбициозных политиков? Нужно ли это, ввиду определенных идеологических расхождений?
— Я бы отважился утверждать, что в среде политических сил, создающих этот блок, принципиальных расхождений нет. Существуют расхождения тактические.
— Простите, вы называете тактическими расхождениями различие во взглядах на евроатлантическую интеграцию, языковую проблему, вопрос федерализма и форму государственного строя? Что же тогда является стратегическими расхождениями?
— Избирательная программа будет единой для всех политических сил, заключивших соглашение о создании блока. В этой программе, бесспорно, найдется место тезисам о евроатлантической интеграции, защите государственного языка. Эта программа будет созвучна с программой президента и направлена на защиту тех ценностей, отстаивание которых помогло нам победить в 2004 году.
Будет ли после выборов на основе блока создана партия? Для меня этот вопрос остается открытым. Искусственность в таком процессе, как правило, вредит делу. Попытки создать единую национал-демократическую силу делались неоднократно. Но даже в период создания партии «Наша Украина», состоявшегося сразу же после победы на выборах-2004, не удалось в конце концов объединить всех, кто декларировал готовность присоединиться к этой силе.
Указанный процесс не может быть легким. Поэтому в соглашении о блоке конкретные сроки не прописаны. Там даже отсутствует тезис о создании единой партии. Речь идет только о признании всеми участниками необходимости ее формирования.
— Как далеко вы продвинулись в переговорах относительно лидера будущего блока?
— Несмотря на сообщения некоторых средств массовой информации, вопрос о лидере, а также о первой пятерке и первой десятке, даже не обсуждался. Могу это засвидетельствовать как человек, участвовавший во всех без исключения раундах соответствующих переговоров. Обсуждались лишь вопросы соглашения и ключевых политических документов.
— Насколько серьезна угроза, что споры вокруг фамилии будущего лидера могут рассорить участников переговоров?
— Не рассорили до сих пор — надеюсь, что этого не произойдет и в будущем. Собственно соглашение о создании блока и главные принципы согласованы. Остальное — производное. Есть ряд сложных вопросов, решая которые, нужно учесть мнение всех участников процесса. Мы должны решить их без каких-либо осложнений для общества.
— Если осложнения все же возникнут, кто станет арбитром в спорах о лидерстве? Возможно ли, что этим рефери будет президент?
— Возможно. Ведь создается блок пропрезидентских политических сил. Поэтому не исключено, что последнее слово будет за Виктором Андреевичем.
— Цена выборов чрезвычайно высока. Каждый лишний голос будет на вес золота. Многие специалисты убеждены, что «НУ» и «Самооборона» поодиночке собрали бы больший электоральный урожай, чем вместе.
— Я слышал разные мнения по этому поводу. Более того, внимательно изучал эти вопросы. Лично я надеюсь на так называемый кумулятивный эффект. Если сейчас выйти на улицу и спросить первого попавшегося избирателя, благосклонно относящегося к демократическим силам, поддерживает ли он такой объединительный процесс, я убежден: вы получите утвердительный ответ. Единение должно сплотить не только сами политические силы, но и их симпатиков.
— Согласно договоренностям, в случае теоретической победы помаранчевых, политическая сила, которая наберет больше голосов, получит право выдвигать кандидатуру премьера. Некоторые наблюдатели связывают желание «НУ» привлечь в блок «Самооборону» во главе с Луценко именно со стремлением непременно опередить БЮТ в этом «соцсоревновании».
— Мы не идем на выборы, чтобы набрать мало голосов. Мы надеемся набрать много. Последние месяцы мы провели в совместной борьбе, что, вне всякого сомнения, сплотило демократические силы. Оснований превращать некоторые различия в предвыборных программах в конфронтацию, как раньше, я не вижу.
— Если «Наша Украина» получит большую электоральную поддержку, кто станет кандидатом в премьеры от «НУ»?
— Фамилии премьера или спикера не имеют принципиального значения. Для реализации европейского выбора Украины критически важно лишь то, чтобы эти должности заняли представители демократических сил.
— Каковы кадровые амбиции Вячеслава Кириленко?
— Нужно создать блок, достойно провести выборы, победить. А должностей хватит на всех.
— Насколько я понимаю, согласие стать лидером «Нашей Украины» вы дали не без внутренних колебаний. Что именно убедило вас в необходимости такого шага?
— Осознание того, что одну из крупнейших в стране политических сил, играющую роль политического оплота президента, нужно выводить на качественно новый уровень.
— Сформулируем вопрос иначе. Что именно вас беспокоило? Боязнь, что вас не воспримут как лидера? Возможное сопротивление со стороны наиболее авторитетных, влиятельных и опытных партийцев?
— На самом деле меня сдерживало лишь одно — опасение, что решение о переходе в парламентскую оппозицию было ситуативным. Когда я увидел, что подавляющее большинство моих коллег относятся к этому так же серьезно, как и я; когда увидел общее стремление отстаивать принципы, позволившие нам победить в 2004-м, последние сомнения у меня исчезли.
— Позже не жалели, что согласились? Вас называли человеком, который пришел, чтобы похоронить власть «любих друзів». Не думаю, что они были от этого в восторге.
— Если бы я сказал, что мне легко, это было бы неправдой. И фракция, и партия состоят в большинстве своем из людей самодостаточных. Многие из них не поддерживали предложенного мною курса на общую оппозиционную деятельность с БЮТ. Но, несмотря на довольно горячие дискуссии, мы преодолели этот отрезок пути как тесно сплоченная политическая сила.
— Ваш коллега по лагерю Юрий Луценко неоднократно говорил о необходимости очистить «Нашу Украину». Она действительно требует очищения?
— На мой взгляд, действия «Нашей Украины» в эти трудные времена убедительно доказали, что она является эффективной политической силой, отвечающей современным вызовам.
— Новых попыток создать коалицию с «Регионами» после выборов не опасаетесь? Насколько я понимаю, приверженцев такой идеи в составе «НУ» все еще достаточно. Наверное, есть они и в рядах ваших политических союзников.
— Этот вопрос окончательно решен еще в феврале. Создан ряд предохранителей, чтобы такая идея даже не возникала. Демократические силы непременно будут вместе — или в оппозиции, или в правящей коалиции. К тому же союз «Нашей Украины» с «Регионами» неестественен по определению. Сделать его естественным невозможно, такие попытки приведут лишь к потере доверия избирателей.
— Президент все еще надеется изменить Конституцию с помощью референдума. Ваше отношение к этой идее?
— Положительное. Пока я не вижу иного пути. Пока не приходится говорить о том, что какие-либо изменения в Конституцию безоговорочно поддержат 300 народных депутатов. Зато даже нашим оппонентам ясно, что Основный Закон требует изменений. Нынешний политический кризис — ярчайшее подтверждение этому.
— Помаранчевый лагерь демонстрирует широкий разброс мнений по поводу характера конституционных изменений. Не боитесь, что этот процесс вас рассорит?
— Я за то, чтобы над изменениями работали специалисты по конституционному праву. После того как проект реформы будет концептуально готов, его следует вынести на обсуждение, в котором будут участвовать все, кто посчитает это нужным.
Мне кажется, что для избирателя, по большому счету, не принципиально, кто какие полномочия получит. Для него важно, чтобы власть была ответственная, а государство — защищено от хаоса.
Слабые места Основного Закона известны. Можно было убрать все неуместное без лишней поспешности и чрезмерной политизации этого вопроса. Но проблема заключалась в том, что этого не хотела одна из сторон политического процесса. Она просто стремилась узурпировать всю власть. По факту. Без каких-либо конституций.
— Насколько я помню, вы — сторонник президентской модели?
— Да, лично я за сильную президентскую власть, сбалансированную демократическими противовесами. Я не предлагаю возвращаться к полномочиям времен Кучмы. Но президент должен влиять на критическое количество политических процессов в государстве. Президентская модель, на мой взгляд, оправдана для Украины. Это связано с особенностями создания нашего государства, это диктуется опытом многовековой борьбы украинцев за независимость. Украине нужен легитимный консолидирующий центр, который был бы гарантом ее суверенитета.
Несмотря на все мое уважение к парламентской модели, депутатский корпус, особенно в нынешних условиях, таким гарантом в Украине быть не сможет.
— Сильную президентскую власть вы считаете полезной на какое-то время или навсегда?
— Навсегда. И это моя принципиальная позиция.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google