Vox populi non penis canina est

Фокус внимания общества срежиссированно сместился с местных выборов на президентский опрос. 

Кто его проводит? О чем будут спрашивать? Какие это будет иметь последствия? Вообще, это законно/конституционно? Это пример народовластия или банальный инструмент предвыборной агитации? Продукт для иностранных лидеров или только «для внутреннего пользования»? В конце концов, цитируя Ивана Васильевича из классического советского фильма: «За чей счет этот банкет? Кто оплачивать будет?».

Каждая попытка представителей власти ответить на эти и другие вопросы порождает еще большее количество вопросов и создается впечатление, что уже мало кто действительно знает, зачем это было затеяно.

Первый вице-спикер парламента Руслан Стефанчук обосновывает опрос Зеленского тем, что это сущностно вытекает из полномочий президента. Это кажется иезуитством (да простит нас этот католический орден). Выглядит так, словно президент добыл себе новые полномочия из ниоткуда, как ловкий фокусник добывает кролика из шляпы. Сам Стефанчук является едва ли не самым активным драйвером нового закона о всеукраинском референдуме, профессором права, и как-то так у него получается оправдывать предвыборный опрос от президента, и даже называть его «пробником» всеукраинского референдума. Кажется, кто-то спутал государственное управление с магазином дешевых духов. Только вот в руках Стефанчука и его друзей — реальная власть, не предусматривающая «песочниц» и «пробников». Все вполне серьезно, мальчики и девочки, не «по приколу».

У президента по Конституции действительно нет никаких полномочий по ведению Фейсбук-аккаунта. Или еще чего-то подобного. Конечно, это не означает, что президент должен закрыться в кабинете и денно и нощно делать исключительно то, что написано в статье 106 Основного Закона. Но это и не означает, что на президента можно скопом навесить кучу других полномочий (скажем, назначать директоров НАБУ и ГБР, часть наблюдательного совета «Укроборонпрома», и еще миллион полномочий). Потому что общественный договор этого не предусматривает.

Конечно, Конституция не является и не может быть подробной инструкцией. Недаром ее любят называть Основным Законом, хотя она является не законом, а общественным договором. Конституция содержит ряд имплицитных (не выраженных в тексте) составляющих — права человека не являются абсолютными и многие из них можно вывести из норм-принципов (Украина — правовое государство; признается и действует принцип верховенства права и т.п.). Но нельзя имплицитно вытащить из Конституции право президента назначать опрос-как-референдум-но-не-референдум.

Житель Прикарпатья попытался было обжаловать президентское намерение провести опрос через хорошо известный своей справедливостью Окружной административный суд города Киева. Пресс-служба «вовчьего» правосудия сообщила, что «объявление каким-либо субъектом властных полномочий о своих намерениях на совершение каких-либо действий на будущее не может быть расценено судом как действие, нарушающее право истца».

Интересно, если какой-либо государственный деятель публично пообещает кого-то убить, суд тоже в намерениях ничего не заметит? И на этот вопрос есть ответ — уголовное преследование нардепа от ЕС Софии Федины и волонтера Маруси Зверобой, в саркастическом видео которых доблестные правоохранители и офицеры юстиции смогли разглядеть угрозу убийства президента Зеленского. Как видим, популярной остается старая максима: друзьям — все, врагам — закон. Пусть вновь нас простит орден иезуитов. Хотя в реалиях украинского общества хорошо, когда «закон» (который, хотя и дышло, но все же закон), а не кислота.

Чем президент отличается от других граждан и юрлиц (не забудем о них)? Тем, что он — высшее должностное лицо государства. Любой чих которого по своей природе представляет общественный интерес. Известный актер и комик Зеленский мог проводить какие угодно (почти, не забываем о Конституции и законах) опросы, когда ему захочется и где ему захочется. Но президент Украины Зеленский не может проводить опросы.

Хотя бы потому, что они очень похожи на референдум. Действительно, формально это не референдум и никакой юридической силы результаты опроса ни для кого иметь не будут. Но право не существует само по себе в отрыве от реальности. Референдум в праве является тем самым опросом, который сурово регламентирован. Когда президент объявляет об опросе, то, по своей природе, это вполне похоже на референдум.

Поскольку, что такое референдум? Это же способ легитимации определенного решения. Решения, которое по идее трудно будет НЕ воплотить. Хотя кучмовский референдум 2000 года, из которого тогда не было сделано абсолютно ничего, хорошо помнится.

Кстати, чтобы использовать референдум как способ легитимации, все должно выглядеть «солидно». То есть высоколобые мужи и жены подписывают государственной важности бумаги, властные институты наводят шорох серьезными процедурами. И — бац! У всех ощущение важности момента. Власть же опирается на свою легитимность. А все эти символические элементы власти, включая бюрократию, крайне важны, как бы мы их не любили.

Что же мы имеем вместо этого? Кто попало проводит где попало как попало отдизайненный опрос на бумажках без какой-либо защиты. Уровень государственного управления — «мальчики в подвальчике».

Принципиально неправильно проводить референдум по вопросам, объявленным за неделю-две до его проведения. Ведь референдум, по-хорошему, должен проходить после основательного обсуждения вопроса в обществе, прежде всего на площадках СМИ и в интеллектуальных кругах. В конце концов, вопросы должны быть понятными для граждан. От вопроса очень часто зависит ответ — использование каннабиса для уменьшения страданий тяжелобольных с большой вероятностью получит большее одобрение, чем использование конопли, медицинской марихуаны, ганджубаса или еще чего-то. Не говоря уже о НЕзнании большинством населения содержания Будапештского меморандума 1994 года. Говоря на понятном для ОПУ языке, вопросы для референдума должны быть как хорошая шутка — то есть не нуждаться в пояснении.

Вопрос о Будапештском меморандуме особенно навевает тоску. Мало того, что для его объяснения офис президента выкатил пару страниц кучерявого текста, так еще и сам президент в дальнейшем прямо сказал, что не будет объяснять, зачем ему нужен ответ на этот вопрос, сославшись на некую собственную стратегию на международной арене. Как мудрый пастух, Зеленский подмигнул нам, глупым овцам, мол: «Не волнуйся, отара, это все не просто так, а стратегически! Отвечай как мне надо, а я уже дальше разберусь».

Одним из мнений о референдуме является мысль, что референдумы безнадежно устарели как инструмент, поскольку методы социологии позволяют довольно часто и качественно узнавать мнение общества.

А вот швейцарцы едва не национальной традицией видят проведение референдумов (преимущественно местных) по любому поводу. Можно сказать, что скоро они и картофель не смогут почистить без референдума (шутим). И за это их можно уважать, ведь это их политическая культура, а результаты референдумов демонстрируют вдумчивый подход, когда даже популистские вопросы решают вполне рационально (в качестве примера — референдум о введении базового дохода и т.п.; представьте результаты такого референдума в Украине).

В Германии, например, федеральный референдум может быть проведен только для принятия новой редакции конституции или по вопросам изменения территории или состава федеральных земель. До сих пор в памяти гитлеровские референдумы — о введении войск в Рейнскую область, аншлюс Австрии и т.п. После Второй мировой войны в Германии состоялось всего два федеральных референдума — по объединению земель Бадена и Вюртемберга в 1956 году (одобрено) и об объединении Берлина и Бранденбурга в 1996 году (отклонено). При этом немцы активно пользуются инструментом местных референдумов, — за 20 лет (с 1990-го по 2010-й) было проведено 269 местных референдумов.

В Украине действительно удачным был только один референдум — о Независимости, проведенный 1 декабря 1991 года. Дальше были одни провалы — от популистского референдума Кучмы до преступных и неконституционных референдумов в Крыму, Севастополе и в Донбассе, из-за которых, по нашему мнению, мы еще долго будем жить без местных референдумов в какой-либо их форме.

Предвыборное обещание Виктора Януковича «услышать каждого» закончилось полнейшей невозможностью не только услышать, но и увидеть народ, итогом чего стала гибель Небесной Сотни и начало российско-украинской войны. Сейчас же мы видим попытку «услышать каждого» по тем вопросам, которые сам президент придумал, и ответы на которые сам же будет интерпретировать.

Воспринимать право буквально не следует. Так же не следует представлять право, как домик из кирпичиков, между которыми можно найти удобную щель. Право — это подвижная конструкция, позволяющая обществу держаться вместе, а не система из дерьма и палок с костылями. Можно сколько угодно искать более-менее элегантные объяснения, почему президент решил обойти норму Конституции о референдуме.

С другой стороны — а кто же президенту запретит? А никто. Потому что законность действий президента вообще презюмируется, поэтому он и наделен полной неприкосновенностью, перевесить которую может лишь абсолютно нереалистичная процедура импичмента.

То есть выполнение президентом Конституции как общественного договора, является сугубо его гражданской (и немножко политической) ответственностью. Ведь именно президент и является гарантом Конституции.

Уже завтра перед нами встанет выбор, что ответить людям с листочками опроса, если он все же состоится, — готовы ли мы участвовать в «празднике народовластия» или этот трагикомический фарс не для нас.