Урок истории

Кое-что, конечно, будет вспоминаться со смехом, кое-что — с болью, кое-что — с умилением, иное — с гневом. То есть принципиальный вопрос заключается в том, как все это будет выглядеть лет через 15—20. Когда двенадцатилетние мальчики или одиннадцатилетние девочки придут в школу этак в году 2025-м и учительница скажет: «Тема сегодняшнего урока — события в Украине в начале ХХI века (2000—2010 гг.)». «Дети, — скажет потом учительница, — давайте сначала вспомним, что же предшествовало этим событиям». Вовочка, сидящий на задней парте, тут же повернется к своему соседу и заявит: «Полная ж...а». И тут следует признать, что, с точки зрения государственного строительства Украины, Вовочка будет абсолютно прав. Но Сережа в очках, то есть сосед Вовочки, решит расширить версию и, подняв руку, скажет: «В 1991 году Украина отделилась от СССР и потом стала плохо жить и наступила разруха». Более системно мыслящая Наташа, которая хочет стать биологом и собирает гербарий, серьезно посмотрит в окно и, подумав, молвит: «А до этого почти 80 лет Украиной правили из соседней России тоталитарные правители и всячески издевались над нашим трудолюбивым народом». Молчаливый мальчик Миша (между прочим, будущий нобелевский лауреат по физике), сидящий на первой парте, к которой аккуратно примыкает футляр для скрипки, добавит, что еще раньше Украиной правила Российская империя, которая вообще запрещала говорить на нашем языке.

На самом деле это очень любопытно, интересно и затейливо — примерять на себя эти разноцветные одежды будущего. И на сегодняшнюю ситуацию, как обычно, возможны два взгляда: близорукий (когда видны все детали, но картина в целом неразличима) и дальнозоркий (где детали меркнут, но картина получается хоть и нечеткой, но объемной и всецелой). Если посмотреть трезво без демонизации и мифологизации, то картина украинского мира вполне может выглядеть так. И начнем мы с демократии. Демократия, надо сказать, никому не предоставляет постоянных побед, для демократии нужны победы временные. В этом демократия очень напоминает спорт, когда сегодня — один чемпион, а завтра — другой. Это там, в феодализме, Романовы, Валуа или Габсбурги царили веками, победив один раз. Или в украинском недавнем прошлом победа Леонида II над Леонидом I предопределила десятилетнее царствование господина Кучмы. Но если в стране демократия, то победа Виктора I в президентских выборах, наоборот, предопределила победу Виктора II на выборах парламентских. Власть оранжевых в течение двух лет должна была привести на олимп бело-голубых, неизвестно насколько, но если на очень долго, то это — не демократия, а что-то другое. Потому в этом компоненте обсуждаемых вопросов все органично, логично и правильно.

Вторая сиюминутная составляющая — это имеющийся в стране кризис, и все как будто смирились с тем, что он есть, и уверены, что это правда. Мне почему-то кажется, что никакого кризиса в стране нет. Тут ко мне уже недели три звонят разные люди, и среди них бизнесмены средней руки, и все эти люди вопиют, что в стране кризис. Я у них спрашиваю: «А у вас на работе как?» А они говорят: «А у нас все в порядке — доходы растут». Тут по телевизору один директор выступает, завод у него большой и он вроде полухозяин, и стали он льет много, и к тому же депутат, и говорит он так: «У нас на заводе рост зарплат на 8%, производство выросло на 12 — и все хорошо». А журналист его и спрашивает: «А в стране как?» «А в стране — кризис», — отвечает депутат.

Тут недавно, опять же, зашел я в автосалон, думаю, может, машину купить в разгар кризиса, а мне говорят: «Надо три-четыре месяца в очереди стоять». Вот бы кому в Лондоне или Нью-Йорке объяснить, что кризис — это когда на авто в очереди надо стоять.

Я потом к умным дядям финансистам-экономистам пошел. И спросил: так что там насчет кризиса? А они так по-умному отвечают, что в кратко- и среднесрочной перспективе видится рост экономики, а кризис как-то в тумане пребывает, размыт он, блекл и невидим. Так я вам сейчас скажу: когда кризис закончится, когда к власти придет антикризисная коалиция, не будут же они говорить, что кризис в том случае, если сами при власти. Я даже думаю, что они и про НАТО передумают, но не то чтобы сразу запишутся в альянс, но риторику сильно поменяют. Приедет к ним, например, небезызвестный Солана и спросит: «Так вы совсем-совсем против?» А они ему: «Ну, не так уж совсем-совсем, а совсем чуть-чуть». Еще интересно: как у них с российским газом получится — все требуют, то есть население, химики и металлурги, стабилизировать цены на этот газ, требуют, причем, заметьте, у украинского правительства, а не у российского. Как будто это от украинцев зависит. И как будто у Украины этого газа и не сосчитать. Так что получается, что с демократией в стране вроде все в порядке и кризиса на самом деле никакого нет. Ура!

Теперь перейдем к персональному делу. Это будет персональное дело господина Мороза. По поводу поведения коего следует сказать, что именно с его ужасающе аморального поступка в Украине началось то, что имеет название «настоящая политика». Потому что политика — это когда стратегия и дело, а не тактика и суета. Легкий пример из прошлого. Когда премьер Черчилль во время последней большой войны узнал от своих разведчиков, что нацисты будут бомбить Ковентри (такой город на вверенной ему территории), то он почему-то сказал: «Ну и пусть бомбят». А сказал он так потому, что, если бы город эвакуировали, то в Берлине бы догадались, что британцы расшифровали суперсекретные коды и изменили бы эти коды, и уже британцы ничего бы не знали о планах противника до конца войны. И сколько бы тогда людей погибло, — неизвестно, но, надо думать, намного больше, чем в Ковентри, и вообще неизвестно, как бы война закончилась. Господин Мороз, конечно, не Черчилль, но партию выиграл, набрав всего 7% голосов — это, конечно, без сомнения, талантливо и изящно. Что касается его аморальности, то есть такие профессии, где моральность является нонсенсом и, наоборот, аморальность — нормой. Наверное, высокоморальный боксер выглядел бы странно, как высокоморальный хоккеист или регбист, потому что все это такие профессии, где обязательно надо кого-нибудь ударить, чтобы победить. Что еще хорошо в движении господина Мороза к власти, так это то, что теперь, наконец, уже почти все население поняло, что политики хорошими не бывают, и выбирать следует между плохими и отвратительными, что в свою очередь свидетельствует о взрослении нации в целом. На самом деле шаг Мороза в сухом остатке привел к работе парламента, созданию коалиции, формированию Кабинета, оформлению оппозиции, успокоению общества и отдыху журналистов, которым меньше теперь придется спекулировать на разные темы, связанные с Печерскими холмами.

Но что больше всего радует — это, конечно, реинкарнация в Украине оранжевой оппозиции. Я думаю, многим странам следует завидовать столь опытной, квалифицированной, злой и всевидящей оппозиции, которая теперь, получив мощное прикрытие президента, станет еще объемнее и могущественнее. Так что и здесь следует принять поздравления. Кстати, о президенте. Вот уж непонятно, чего на него все взъелись? Он, как мне кажется, ведет себя в соответствии с Конституцией и никому не мешает. Кстати, попробуем дать себе труд вспомнить, о чем же мечтали многие партийные деятели и вообще граждане в течение десятилетия господина Кучмы? Они мечтали о том, чтобы их оставили в покое и дали им возможность действовать в соответствии с их представлениями о целесообразности. А он, говорили эти люди, имея в виду второго президента Украины, всюду лезет: и концерты под патронатом, и завод не приватизируй без него, и всех футболистов — в одну партию, и телевизионные каналы под контролем. И вот пришел человек и сказал: «Разбирайтесь сами, вы уже взрослые, а я — на пасеке». И эти большие взрослые немедленно разругались и многие начали говорить, что все это из-за президента, который слабый. Был бы силен, мол, всех бы позвал и приказал. Но лично я думаю: если бы он всех позвал и приказал, то тут же бы стали кричать про авторитаризм и нарушение Конституции. Так что куда бы президент ни направил свои стопы, отовсюду получил бы порцию критики. Не мешает — плохо, вмешивается — плохо, говорит «белое» — плохо, говорит «черное» — плохо. И ведь что интересно, о слабости почему-то говорят все — и оранжевые, и бело-голубые, и пресса, но никто ни разу не указал на конкретные, фактические окончательные случаи этого самого отсутствия силы. Я думаю, что все просто привыкли к советским генеральным секретарям, и что-то несоветское многих пугает и заставляет кричать караул. В общем, президент нормальный, приемлемый, если, конечно, Раду не распустит. Не Рузвельт, понятно, но так ведь и Украина — не Соединенные Штаты.

Теперь вернемся к оппозиции. Кажется, уже до всех доходит, что сама во всем виновата. И даже до многих в самой оппозиции доходит, что так, как они предлагали жить, страна бы жить не могла. Надо было в конце концов определиться: где же фронт, а где — тыл? Не может такого быть, чтобы всюду фронт, а тыла нигде нет. Фронт борьбы друг с другом, фронт борьбы с оппозицией себе, фронт борьбы с президентом — своим или чужим, фронт борьбы с Востоком и фронт борьбы с Западом, с НАТО и ЕЭП. Я уж не знаю, может, у них и с женами и любовницами образовались фронты, с чадами и домочадцами, с друзьями и соседями по лестничной клетке, с которыми они отрабатывали разнообразные приемы для использования в большой политике. Они так залихватски боролись друг с другом, что заезжий иностранец как-то меня спросил: «А кого Юлия Владимировна больше не любит — Кучму, Ющенко или Януковича?». Напоминаю, коалиция — это когда любят, а не когда наоборот. Сколько в конце концов надо было ждать стране, покуда у них там все склеится? Я себе эту картину так представляю: осень 2008 года, здание Верховной Рады, заявление для прессы: «После 13 суток беспрерывных переговоров оранжевая коалиция договорилась, что премьером будет Тимошенко Ю., а спикером — Порошенко П.», — редкие аплодисменты уборщиц Верховной Рады, так как пресса отсутствует. Надоело.

И вот какая в результате замечательная картина мира получается: в стране — демократия, кризиса нет, президент в порядке, спикер — молодец, оппозиция в хорошей форме. Если еще большая коалиция случится — то вообще замечательно. Конечно, для какой-то части оранжевых это плохо, потому что сильно ругать будут, но для страны хорошо, потому что — мир и дружба, и конец войне — штык в землю.

Но вернемся к уроку истории, 45 минут которого пронеслись столь стремительно, что мы и не заметили. И еще потому что учительница хорошая. «Дети, — скажет она, — о чем же мы узнали за этот урок?» И Вовочка с задней парты тут же шепнет соседу: «Все стало зашибись!». Может быть, Вовочка и здесь не ошибся в своих выводах по поводу развития страны в первой четверти XXI века. Другие же ученики, со свойственными возрасту энергией и отвагой, возьмутся наперебой отвечать:

— Все помирились! Наступило национальное согласие! Украина оказалась европейской страной! Победила демократия! Всего за три месяца создали коалицию! Все стали работать вместе! Пример бескровной революции! С тех пор в стране процветание! Украинцы — молодцы! Мы — молодцы!

«И вы молодцы, дети, — скажет учительница, — все очень хорошо поработали. Всем спасибо!» Конец урока. Звонок.