Председатель ЦИК Владимир Шаповал: «У некоторых судей Конституционного суда, если они не получают инструкции, в глазах появляется собачья тоска по палке»

Поделиться
Его позицию можно не разделять, но она у него есть. Немногие должностные лица могут похвастать подобным…

В его кабинете нет портрета Януковича. Портрета Ющенко, там, кстати, тоже не было. Столь вызывающее нарушение отечественного политеса способно удивить лишь человека, с ним лично не знакомого. Его позицию можно не разделять, но она у него есть. Немногие должностные лица могут похвастать подобным…

- Владимир Николаевич, на предстоящие парламентские выборы законом о госбюджете предусмотрено около 800 млн. грн. Этой суммы достаточно для полноценного финансирования кампании?

- По нашим расчетам, расходы составят 1 млрд. 200 млн.

- На чем будете экономить?

- Вопрос еще не закрыт. Но все нужно делать своевременно, излишняя поспешность только вредит. Если начну думать над разрешением этой проблемы прямо сейчас, то существует риск, что на момент внесения возможных изменений в бюджет о нас могут не вспомнить. Хотя сейчас о главе ЦИК трудно забыть. В год выборов со мной начинают здороваться даже те, кто раньше в упор не замечал.

Примусь за дело с 15 февраля. Как только почувствую, что в бюджет планируют вносить изменения, пойду по хорошо известному кругу. Последним в этом круге, разумеется, будет президент.

На всякий случай я, конечно, дал команду: изучайте закон, смотрите, где можно сэкономить. Но есть вещи, от которых отказаться невозможно. Например, заработная плата членов комиссий - вещь незыблемая. Если бюджет выборов составит 800 млн., выплатить зарплату мы не сможем. Что это означает? Неизбежные судебные иски. Кстати, так до сих пор окончательно не рассчитались со всеми членами комиссий, трудившимися на последних местных выборах. И это скверно.

В принципе, можно было сэкономить государственные средства, немного откорректировав закон. Например, по моему мнению, стоило бы отказаться от государственных расходов на агитацию и пропаганду. Хочешь баллотироваться - плати деньги. Как правило, те, кто решает принять участие в кампании, располагают такой возможностью. Но, упаси Бог, я не хочу быть инициатором. Это дело законодателя.

К тому же изменения в закон - домино: зацепишь что-то одно - и начнется. Учитывая это обстоятельство, очевидно, лучше закон не трогать.

- Но поговаривают, что его все же попробуют откорректировать. В частности, речь идет о возможном снижении избирательного барьера. Насколько, по вашему мнению, оправдан нынешний пятипроцентный порог?

- Слухов много. Кто-то распространяет слухи и об отмене выборов. Лично я на 99% убежден, что выборы состоятся вовремя.

Что же касается избирательного барьера, то исчерпывающего ответа на то, каким он должен быть, нет. Это вопрос целесообразности, вопрос цели. Например, в конце сороковых годов прошлого века в Западной Германии устанавливали высокий барьер, чтобы сделать невозможным попадание в представительные органы правых и левых радикалов, которые могли представлять угрозу для безопасности государства. Цель была понятна, логика - очевидна.

Насколько логично недавнее повышение барьера? Определенная логика присутствует. С одной стороны, взять такую планку не каждому по силам. Если явка избирателей составит 60% (в действительности, думаю, она будет выше), тогда 5% - это приблизительно 1 млн. 215 тыс. избирателей. Это внушительно. С другой стороны, высокий порог будет способствовать консолидации политических сил. Оппо­зиция, считаю, должна благодарить авторов этого новшества. Оно подталкивает мелкие партии к объединению, заставляет политиков отказываться от чрезмерных, порою, необоснованных амбиций.

Не отрицаю, вопрос к высоте планки есть. Но 5% - это барьер, на мой взгляд, не слишком критичный. Барьер может быть относительно высоким. Но он не должен быть слишком высоким, чтобы не лишать выборы смысла. Где именно находится золотая середина, определить довольно трудно.

Будет ли закон корректироваться? После решения ЦИК о регистрации кандидатов вряд ли кто-нибудь рискнет делать какие-либо шаги. Решатся ли что-либо изменить в нем до этого? Не исключаю. Что именно? Вопрос не ко мне.

Было бы неплохо, если бы все политические силы договорились изъять из действующего закона норму о возможности одновременной баллотировки в одномандатном округе и по спискам политических партий.

- Потому что она неконституционна?

- Если бы я был теоретиком права, высказался бы именно так. Но я должностное лицо, поэтому вынужден использовать другую формулировку. Есть все основания ставить под сомнение конституционность этого положения. В 1998 году Конституционный суд четко артикулировал свою правовую позицию по этому поводу, отрицая возможность одновременного выдвижения в одномандатном и многомандатном округах. Как можно было пренебречь этим запретом при подготовке нового закона о выборах народных депутатов?

- Какими могут оказаться правовые последствия такой юридической несогласованности?

- Если это положение по оконча­нии выборов КС признает неконс­титуционным, результаты выборов будут сомнительными с точки зрения их легитимности. Подчеркиваю, легитимности, а не легальности, потому что некоторые путают эти вещи.

Хотя… После известного решения Конституционного суда (о внесении конституционных изменений в декабре 2004 года) сомнительным с точки зрения легитимности является весь период правления Виктора Ющенко. С другой стороны, если исходить из принципа верховенства права, именно само решение КС не является правовым. Хоть и является легальным…

Но вернемся к вашему вопросу. Может возникнуть еще одна проблема. Предположим, избирательный процесс начался, кандидаты официально зарегистрированы, но голосование еще не состоялось. И вдруг КС признает это положение неконституционным. Норма отменяется. Как быть с теми, кто уже зарегистрирован и в одномандатном, и в многомандатном округах? Прямого ответа, как именно должна действовать в этой ситуации ЦИК, нет.

- Так что же вы тогда будете делать?

- Проблемы нужно решать по мере их поступления. Возникнет ситуация - будем искать выход. Как говорил один литературный персонаж: «Я подумаю об этом завтра».

С другой стороны, это, скорее, теоретическая угроза. Вряд ли кто-либо сейчас заинтересован в таком развитии событий.

- А какие угрозы реальны?

- Довольно непростым может оказаться процесс создания округов. Не думаю, что массовым явлением будет нерегистрация кандидатов. Моя позиция предельно проста: если требования закона выполнены, не надо ничего выдумывать.

В то же время не хотелось бы, чтобы кандидаты сознательно провоцировали ситуацию…

- То есть?

- Объясню. Представьте себе ситуацию: некая политическая партия подает в ЦИК избирательные списки, во главе которых - лицо, согласно Конституции, не имеющее права баллотироваться (очевидно, речь идет о заявлениях Александра Турчинова, обещавшего, что список «Батьківщини» возглавит Юлия Тимошенко. - Авт.). Если об этом говорят сейчас, пока процесс не начался, - на здоровье! Я все понимаю: политика, технологии. Но на момент регистрации списков это будет означать сознательное игнорирование закона.

Надеюсь, что это не случится, но не исключено, что в испытание может превратиться и собственно день голосования. Если у некоторых политических сил одержит верх, извините, дурь. И кто-то решит, что цель оправдывает любые средства. Тогда появится проблема: людей охватит возмущение, начнется истерия. Немного опасаюсь этого. Буду пытаться заранее просчитать ситуацию и сделать все от меня зависящее, чтобы избежать эксцессов.

- Ожидаете большого числа судебных жалоб?

- Не хотел бы об этом говорить. Не только потому, что это - не дело ЦИК. Отмечу лишь одно. Все должны понимать: результаты выборов устанавливают избирательные комиссии.

Убежден: каждая вменяемая политическая сила способна защитить собственный результат. Не мое дело - раздавать советы, но кому-то, возможно, стоило бы немного сэкономить время и ресурсы на массовых акциях и активно поработать с людьми. Понять, кто на что способен, и кто чего достоин. Просеять актив, организовать отбор, провести подготовку потенциальных наблюдателей, организовать обучение будущих членов комиссий, выстроить систему контроля, материально поддержать тех, кто в этом нуждается. Это кропотливая, утомительная, но необходимая работа, которой представители многих политсил предпочитают избегать. Чтобы потом стыдливо удивляться поведению собственных выдвиженцев в комиссиях или громко возмущаться фальсификациями.

- Вы упомянули о будущем процессе создания округов. Кто-то подозревает, что «нарезка» будет происходить с учетом пожеланий власти. Исключаете возможность манипуляций?

- Такая возможность всегда существует. Любая политическая сила ориентируется на собственный политический интерес. Если у нее есть соответствующие возможности, она старается ими воспользоваться. А члены ЦИК являются фактическими выдвиженцами разных политических сил.

В законе есть требования, регулирующие формирование избирательных округов. Прежде всего, должны приниматься во внимание географические факторы, границы административно-территориальных единиц и т.п. Когда станет очевидно, что законодательные предписания грубо игнорируются, что предложения противоречат не только им, но и здравому смыслу, попытаюсь этому противодействовать.

Безусловно, буду прислушиваться к аргументам кураторов. Как известно, каждый член ЦИК будет предлагать свои подходы к формированию округов в закрепленном за ним регионе. Но я буду категорически против откровенно карикатурных, вульгарных вариантов.

На самом деле считаю, что ре­ше­ние о создании округов должна принимать Верховная Рада. Это - вопрос территориальной организации выборов, соответственно, он относится к компетенции парламента.

- Когда ЦИК приступит к созданию округов?

- Согласно закону, не позднее апреля. Я против того, чтобы затягивать решение этого вопроса. Те, кто намерен баллотироваться по мажоритарным округам, вправе узнать об их границах как можно раньше. Кандидаты должны находиться в максимально равных условиях. В действительности же одни понятия не имеют, как именно будут выглядеть округа, а другие, скажем так, догадываются. Как известно, уровень догадливости у разных политиков существенно разнится.

Чем раньше мы создадим округа, тем больше у ЦИК будет времени зализать раны. Думаю, что раны неизбежны.

- Что вам мешает инициировать рассмотрение вопроса о «нарезке» округов, например, уже в феврале?

- Я готов инициировать все что угодно. Но если куратор области скажет, что он не готов, что я смогу сделать? Опасаюсь еще одного: например, куратор предложит один вариант, а его коллега, отвечающий за другой регион, предложит по этому же поводу иной подход. Тогда может возникнуть конфликт. Гасить такие пожары, учитывая самооценку многих коллег, не всегда легко.

- Относительно молодой возраст значительной части членов ЦИК усложняет их сосуществование?

- Нет. Пять лет назад все выглядело немного сложнее. Многим тогда было или до тридцати, или немного за тридцать. Люди недостаточно хорошо понимали друг друга, мало соли вместе съели. Некоторые недоразумения, правда, так и не исчезли. Но для нормального сотрудничества они не критичны. Появились нормальные человеческие отношения. Члены ЦИК стали мудрее на пять лет и на несколько кампаний.

А то, что большинство моих коллег молоды, - это, скорее, хорошо. Они не просто очень профессиональные и опытные (несмотря на свой возраст) организаторы избирательного процесса. Подавляю­щее большинство из них - настоящие фанаты своего дела. Люди старшего возраста фанатами обычно не бывают, они в профессиональном плане более инерционны.

У меня есть все основания гордиться коллективом, в котором я работаю. В ЦИК очень профессиональный аппарат. Люди на своих местах. И я, откровенно говоря, огорчен, что так и не удостоились заслуженной благодарности специалисты, создавшие уникальный избирательный реестр.

- А у вас не возникает ощущение, что кое-кто из этих профессиональных организаторов получает указания непосредст­венно из партийных штабов или с Банковой?

- У меня возникают разные ощущения. И ситуации бывают разные. Иногда в разговорах с глазу на глаз я задаю коллегам соответствующие вопросы и слышу приблизительно такой ответ: «Мне самому не нравится то, что происходит. Но вы же понимаете…»

Я понимаю. Я помню, что закон предусматривает квотный принцип формирования комиссии. Соответственно, хочешь-не хочешь, но все члены комиссии так или иначе связаны с конкретными политическими силами. Их вызывали на собеседования, рассказывали о высоком доверии. Им дали толчок к ощутимому карьерному росту: не забывайте, что члены ЦИК приравнены к министрам. В таких случаях чувствуешь себя если и не обязанным, то, по крайней мере, признательным.

Мне несколько проще. Я в том возрасте, когда попытки приладить клеймо «человека Ющенко» или «человека Януковича» вызывают разве что улыбку. На такие упреки честно отвечаю, что я папин и мамин…

Члены Центральной избирательной комиссии - профессиональные юристы, но они же не судьи, которые должны быть независимыми и обязаны принимать решения исключительно на основании закона. Работа членов ЦИК во многом близка к политической деятельности. Характерная деталь: возможность воздерживаться во время голосования делает членов комиссии более близкими к политикам, чем к судьям, которые должны выбирать между «да» или « нет».

Понимаю, что мое мнение многим может оказаться не по вкусу, однако должен отметить: квотный принцип не просто делает возможным, он фактически легализирует связи между членами ЦИК и политическими силами, выдвинувшими их на должность. Я мог посмотреть на вас стеклянными глазами и выдать заученную фразу, что ваш вопрос - беспочвенный, подозрения - необоснованные, а все члены Центральной избирательной комиссии в своих действиях руководствуются исключительно законом и ничем другим. Но я этого не делаю. Не стараюсь кого-то оправдывать. Просто предлагаю воспринимать вещи такими, какими они есть.

Можно попробовать изменить принципы формирования. Напри­мер, председатель, секретарь и работники аппарата - государственные служащие, остальные - делегаты от партий, на которых распространяется принцип ротации.

Изменит ли это значительным образом ситуацию? Не уверен.

- В эту среду обнародован указ Виктора Януковича о принципах формирования и организации деятельности будущей Конституционной ассамблеи. Вы призывали к созданию органа с таким названием еще в 2008 году. Но тогда речь не шла о том, что она будет совещательным органом Банковой.

- Я не очень интересуюсь тем, что происходит вокруг ассамблеи. Почему? Во-первых, у меня впереди выборы. Мне, простите, немного не до того. Во-вторых, у меня присутствует определенный скепсис в отношении этого органа.

- И чем именно он вызван?

- Существует риск, что там может возникнуть больший хаос, чем в парламенте. Работа над Консти­туцией весьма специфична. Доктор наук, пишущий толстенные книги, часто не в состоянии подготовить проект элементарного правового акта на две страницы. А здесь существует риск, что ассамблея окажется перенасыщенной юридическими генералами, и это явно не пойдет ей на пользу. Чтобы ассамблея была действительно эффективным органом, в нее должны вой­ти люди, которые знают, о чем говорят, а не просто представляют определенный юридический тренд.

Первоначально предлагалась частичная выборность членов будущей ассамблеи. Но теперь понятно, что выборов как таковых не будет. Директора институтов, входящих в состав Ака­демии наук, сформулируют предложения. Эти предложения включат в письмо, которое от лица президента НАНУ направят президенту.

- Четыре года назад в парламенте был зарегистрирован законопроект, которым предлагалось избирать членов Конститу­ционной ассамблеи путем прямых тайных выборов. Но большого числа приверженцев этот документ не собрал…

- С точки зрения интересов общества, было бы полезнее, если бы это действительно была ассамблея. Ассамблея - это конституанта, это учредительное собрание. Так что ее членов должны избирать избиратели.

Но, во-первых, возникает сугубо юридический вопрос. На основании чего создавать Конститу­ци­он­ную ассамблею? Принять соответст­вующий закон? Однако у Вер­ховной Рады, согласно Консти­ту­ции, нет на это прямого полномочия. Консти­туционных оснований нет.

Во-вторых, мне кажется, будет очень трудно избрать такой орган. Необходимые критерии к членам сформулировать сложнее, чем это кажется на первый взгляд. К тому же соответствие формальным признакам не всегда означает готовность достойно послужить сложному, ответственному и деликатному делу. Это же фактически является хирургической операцией!

В-третьих, выборы - затратное дело. Избрание такой ассамблеи потянет, по меньшей мере, на треть миллиарда гривен. Учитывая отношение населения к народным избранникам, этот орган с самого начала оказался бы заложником скепсиса граждан.

- Но совещательную структуру Банковой вряд или уместно называть конституционной ассамблеей.

- Действительно, применительно к создаваемому органу это название не очень корректно. Весь прошлый год велась дискуссия: какой должна быть будущая структура - вспомогательным органом при президенте или общественной организацией? Наконец согласились: фактически это была инициатива президента, так пусть он ее реализует.

Все же у такого процесса должен быть патрон. Он должен предоставить помещение, материально-техническое обеспечение, побеспокоиться о стимулах. К сожалению, в наших реалиях отсутствие стимулов часто означает отсутствие интереса к делу.

По моему мнению, было бы лучше, если бы инициатором процесса выступал не президент, а парламент. Формировать ассамблею должны были бы существующие политические силы. Как определить круг участников? Можно было заказать ряд опросов, опереться на их результаты. Залогом легитимности ассамблеи должен был бы стать паритет между правящими силами и оппозицией, которые бы формировали состав по принципу «пятьдесят на пятьдесят».

Затем следовало бы создать рабочую группу, не более десяти членов. Ее представители должны были бы получить своеобразный вотум доверия как от провластной, так и от оппозиционной части ассамблеи. Эта группа должна была бы взять на себя львиную долю работы.

- Но какой статус имел бы этот орган?

- Вспомните историю создания Конституционной комиссии, разработавшей проект действующей Конституции. Она была сформирована совместным распоряжением, и у нее было два сопредседателя - президент и спикер. Кто-то называл Конституционную комиссию временным государственным органом, но я, например, не уверен, что это точное определение. То было политическое образование с не до конца определенным юридическим статусом. Что не помешало комиссии справиться со своей задачей.

Каким я вижу механизм внесения конституционных изменений? Новоизбранный парламент принимает преобразования, на которые опирается парламент следующего созыва. Другого пути нет. Референ­дум в наших условиях является средством манипулирования. К тому же Конституционный суд заблокировал референдарный способ принятия Конституции. Его можно разблокировать. С помощью опять-таки решений КС.

- А КС это сделает?

- Сделает, если ему скажут.

- Если бы вам предложили вернуться в Конституционный суд, согласились бы?

- Ни в коем случае!

- Некоторые считают необходимым пересмотреть принципы формирования и объем полномочий КС. Вы разделяете такое мнение?

- Мне сложно говорить о Конституционном суде. Я там не бываю. Для меня он с недавних пор перестал существовать

Следует ли пересматривать принципы формирования КС? И нужно ли корректировать полномочия? Возможно.

Но что бы мы ни делали с Конституционным судом, это будет напоминать перестановку мебели в борделе. Настоящая проблема в другом: где найти людей с соответствующим правосознанием, соответствующей правовой культурой. Я уже не говорю о порядочности. Среди потенциальных кандидатов в судьи КС, по моему мнению, немного людей адекватных.

Кроме того, никто не знает, как обезопасить Конституционный суд от внешнего влияния. Простите, но у некоторых судей КС, если они не получают инструкции, в глазах появляется собачья тоска по палке. Я это лично наблюдал, работая представителем президента в Консти­туционном суде. О чем мы говорим, если решения некоторым судьям пишут неопытные работники аппарата. А они, судьи, читают их с ошибками, не понимая, о чем, собственно, идет речь.

Сегодня КС превратился в относительно дешевый инструмент решения сложных дел.

- Вы заметили: существует риск, что будущая Конституционная ассамблея может оказаться не весьма эффективной. Кто должен войти в ее состав, чтобы она справилась со своей задачей?

- Конечно, в ассамблею попадут и те, кто будет сидеть и заглядывать в рот другим. И те, кто откровенно будет мешать работать. Но желательно, чтобы представителей обеих категорий было как можно меньше. Желательно, чтобы остались вне ассамблеи люди, которые никого не слышат и единственно правильной точкой зрения считают собственную. Даже один такой нарцисс может сильно навредить делу.

Критическую массу должны составлять если и не исключительно узкие специалисты по конституционному праву, то, по крайней мере, высококвалифицированные специалисты-правоведы. Будем откровенны, не все захотят нести этот крест. Например, есть профессор Наталья Кузнецова, профессионал по гражданскому праву. Она, как мне кажется, была бы полезна в таком деле. Но она успешно занимается юридическим бизнесом и захочет ли взвалить на себя такую нагрузку - вопрос. Наоборот, в ассамблею пожелает попасть немало людей с нереализованными амбициями и с ощутимой нехваткой знаний. Так, к сожалению, бывает всегда.

Юристы должны доминировать, и нужно стремиться к тому, чтобы это были юристы соответствующего уровня.

- Уровня Евграфова, Мусияки или Козюбры?

- Конечно. Хотя Павел Евгра­фов и не доктор, но он носитель знаний и опыта, к тому же он чрезвычайно умный человек. А вот, предположим, части академиков Академии правовых наук, на мой взгляд, там делать нечего. Хотя они и доктора, и профессора. Они с тем же Евграфовым, с профессиональной точки зрения, находятся на разных этажах.

Кроме того, в ассамблею, по моему мнению, должны входить авторитетные члены Национальной академии наук, не являющиеся юристами. Люди с принципиальной позицией, самодостаточные личности. Например, Попович, Толочко или Смолий.

Желательным было бы при­сутст­вие представителей третьего сектора. Журналистов, политологов, социологов, людей, занимающихся анализом. Их не должно быть много. Но присутствие определенного количества вдумчивых и авторитетных людей должно принести пользу. Они нужны для того, чтобы посмотреть на ситуацию под другим углом зрения. Они иначе мыслят, не так, как юристы, они оценивают социум по другим схемам.

- Марина Ставнийчук рассматривается Банковой как потенциальный секретарь будущей ассамблеи. По вашему мнению, справится ли она с такой должностью?

- Скорее всего, она и станет сек­ретарем. Марина Ивановна была бы на своем месте, если бы работала в ЦИК. На какой угодно должности, хотя бы и председателя. Но это не мне решать. У Марины Ивановны есть неоспоримые организаторские способности. У нее непростой характер, но в некоторых ситуациях это даже плюс.

Однако я бы не переоценивал вес секретаря комиссии. Кто бы ни оказался на этой должности, он не принесет пользы, если смысл его деятельности будет заключаться в том, чтобы отчитываться перед президентом о работе и доносить членам ассамблеи мнение первого лица.

Секретарь - это организатор, менеджер. А еще точнее - паж. Ни в коем случае не руководитель.

- Как вы считаете, когда можно ждать определенных достижений ассамблеи?

- Это долгая песня. В этом году ничего не будет, вряд ли появятся хотя бы наброски проекта изменений в Конституцию. В этом году пройдут футбольное Евро и парламентские выборы. Безусловно, итоги кампании могут ускорить указанный процесс. Но, наверное, первые серьезные подвижки появятся ближе к середине 2013 года. Сами понимаете, почему. Сейчас никто не будет спешить. Зачем подставляться? Дорога ложка к обеду. Когда придет время обеда, ложка появится.

- Ассамблея должна разработать проект конституционных изменений и переадресовать их президенту. Он, в свою очередь, как субъект законодательной инициативы должен направить наброски будущих преобразований в Верховную Раду. Может случиться так, что Янукович вообще проигнорирует наработки ассамб­леи, подав в парламент что-то принципиально другое.

- Это было бы нелогично. Исключать, конечно, ничего нельзя. Но, думаю, такое вряд ли произойдет.

- Заинтересован ли Янукович в изменениях, предполагающих избрание президента парламентом?

- Отвергать это предположение не следует. Обсуждать его преж­девременно.

Покажите мне хоть одну страну, в которой президента избирает парламент, а он был бы статусной фигурой. Там везде президент - не первое лицо. У нас к такому не привыкли. У нас «президент» означает «первый».

Прочитал у одного интересного автора, изучающего опыт новых демократий, что нигде в мире нет такой политической конъюнктуризации законодательных процессов, как в постсоветских странах. Любое изменение - орудие решения политических вопросов. При этом фоном служат разговоры о совершенствовании и модернизации.

Мы обречены на такой подход к конституционным реформам. Примечательно, что никакие изменения никогда не касались судебной власти или прав и свобод граждан. Преобразования всегда преследовали цель скорректировать принципы организации власти.

На самом деле для меня - загадка, для чего президент инициирует реформирование Конституции. Зачем же тогда был нужен этот конституционный реверс в сентябре 2010-го? Зачем Конституционный суд сделал харакири? Чего хотят? Еще больше усилить полномочия президента? Тогда нужна Консти­туция из двух статей. Первая: президент - гарант. Вторая: если возникают проблемы правового регулирования, действует первая статья. Все.

Единственная приемлемая гипотеза, единственный объективный путь - европеизация, как говорят умники. Каким образом? Только путем создания реального дееспособного парламента. Кстати, только однопалатного. Потому что в постсоветских странах трансформация однопалатного парламента в двухпалатный неизбежно усиливает статус президента.

Но действительно ли это нужно организаторам всего этого?

- Вы задавали этот вопрос?

- Если меня пригласят в ассамб­лею, задам.

- Лично вы что бы изменили в Конституции?

- Насколько я понимаю, будущая ассамблея ставит целью серьезную ревизию действующей Конс­титуции. Если начинать полноценный пересмотр, то изменения следует вносить едва ли не в каждый раздел.

Мы декларируем вступление в ЕС? Значит надо ввести норму о возможности передачи части суверенитета.

36-я статья предполагает ограничение политических прав законом? По моему мнению, это требует изменений.

Но лично я начал бы с правосудия. Организация судебной влас­ти в Украине - продукт удачной лоббистской работы в Консти­туционной комиссии представителей судов общей юрисдикции. Прежде всего, лоббистов от Вер­ховного суда. Они тогда все подгребли под себя. Не уверен, что это наилучшая схема.

Следующий «пункт назначения» - Высший совет юстиции. Таким, как сегодня, он быть не может. Судебная власть нуждается в масштабной переаттестации. А проводить ее должны люди, не имеющие отношения к политике.

Что касается вопросов организации власти, то здесь идеальных форм, конечно же, нет. Есть разные подходы. Скажем, на мой взгляд, изменения в Конституцию образца декабря 2004 года (вопреки тому, что сугубо технологически это был сплошной ужас) выглядели прогрессивными с точки зрения направления, тренда. Они объективно усиливали парламентаризм, одновременно ослабляя, деперсонифицируя статус президента. Счи­таю, что это было правильно.

Персонализация власти всегда подавляет демократию. Даже при наличии соответствующих юридических предохранителей.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме