ПОСЛЕ РЕФЕРЕНДУМА

«Зачем, — задал я вопрос одному критику, — вы писали об этом, как об эпохальном событии, которое будет иметь переломное значение?

— О чем? — спросил он».

Завтра у нас в стране произойдет очередной праздник демократии. Хотя массовой кампании в поддержку вынесенных на референдум вопросов (с привлечением любимых народом артистов, вроде российского «Да, Да, Нет, Да») не наблюдалось, практически никто не сомневается в том, что одобрительный вердикт украинских трудящихся избирателей будет гораздо более решительным, чем на ельцинском референдуме марта 1993 года. Праздник всенародного волеизъявления состоится при любой погоде. Именно после этого вялотекущая референдумная канитель перейдет в настоящую активную стадию.

Прежде всего возникнет международный фактор. Точнее, сразу три фактора: европейский, российский и американский. Как отнесутся к постреферендумному раскладу важнейшие стратегические партнеры нашей страны, а также объединенная Европа, в которую Украина хронически стремится? США, возможно, признают свершившийся факт, однако за это, в лучшем случае, молчаливое признание наверняка будут истребованы определенные уступки. В частности, гарантии сохранности для реформаторского (во всяком случае, пользующегося в этом качестве американской поддержкой) правительства Виктора Ющенко. По всей видимости, именно об этом будет говорить Мадлен Олбрайт в ходе нынешнего визита в Киев. Европейцам будет сложнее. Во-первых, рупор европейских либералов «Файненшинал таймс» поставил под сомнение чистоту реформаторских устремлений не только Ющенко, но и самого Президента Леонида Кучмы, а, во-вторых, Парламентская ассамблея ЕС публично объявила о своем негативном отношении к нашему референдуму. Причем, если жесткая позиция ПАСЕ в отношении России была мягко дезавуирована исполнительными структурами европейского сообщества, то украинскую резолюцию ассамблеи никто особенно не комментировал. Правда, у весьма влиятельных европейских бизнес-структур есть вполне определенные коммерческие интересы в Украине («Шелл», например, давно стремится получить под контроль газовые магистрали), однако не стоит переоценивать степень их значимости. Нельзя исключать возможность того, что именно на нашей стране объединенная демократическая Европа попытается продемонстрировать свою несгибаемую принципиальность. Тут вступает в силу российский фактор. Жесткая позиция европейцев почти автоматически подталкивает Украину в сторону России. Владимиру Путину достаточно просто поздравить Президента Украины с победой. Если при этом россияне согласятся с той или иной формой реструктуризации газовых долгов, которые Украина все равно просто не в состоянии выплачивать, то единый фронт братских республик (Россия, Украина и, конечно же, Белоруссия), противостоящий «диктату» Запада, может сложиться как бы сам собой.

Разумеется, события вовсе не обязательно будут развиваться именно по такому сценарию. Несомненным остается только тот факт, что такой, казалось бы, чисто внутренний вопрос, как реорганизация власти путем референдума, обострит все застарелые проблемы нашей самой многовекторной в мире внешней политики.

Внутренние проблемы проявят себя несколько позже. Когда после официального объявления результатов наступит пора претворять народное волеизъявление («Да! ДА! Да! Да!») в формулировки конкретных законопроектов о внесении поправок в различные статьи Конституции. Напомним, что, согласно толкованию Конституционного суда, результаты референдума, с одной стороны, обязательны для рассмотрения и принятия решения органами власти. С другой стороны, сняв вопрос об одобрении конституционных норм непосредственно на референдуме, КС предупредил подведение итогов волеизъявления простым резюмирующим президентским указом. Таким образом, приведение Основного Закона в соответствие с результатами референдума должно проходить в Верховной Раде, согласно крайне громоздкой процедуре, тщательно выписанной в XIII разделе самой Конституции. Механизм следующий: законопроекты о внесении изменений в Конституцию (кроме разделов «Общие положения», «Выборы. Референдум» и «Внесение изменений в Конституцию») должны быть сначала одобрены простым большинством, а затем, на следующей сессии, должны быть подтверждены конституционным большинством (2/3) народных избранников. Еще сложнее внесение изменений в разделы «Общие положения», «Выборы. Референдум» и «Внесение изменений в Конституцию». Такие поправки должны быть изначально поддержаны конституционным большинством, с последующим одобрением на Всеукраинском референдуме. Поскольку реализация положительных ответов на вопросы нынешнего референдума о количестве депутатов ВР и, особенно, о второй палате может затронуть вышеназванные разделы Конституции, не исключено, что эпоха конституционных референдумов только начинается. Но это — относительно дальняя перспектива. В ближайшем же времени предстоит весьма драматичная процедура «первичного» рассмотрения законопроектов о конституционных поправках. Скорей, проще всего пройдет первое голосование о той или иной форме упрощения процедуры привлечения законодателей к ответственности. Общеизвестно, что именно тема депутатской «неприкасаемости» была главным жупелом на всех стадиях организации референдума. Сознавая это, депутаты (и левые, и «конструктивное правоцентристское большинство») могут, при желании, найти некую консенсусную формулу, которая, по-видимости, утолив всенародную нелюбовь к депутатам, снимет остроту проблемы.

Труднее с вопросом о праве Президента распускать Верховную Раду — в случае, если парламентское большинство не сформировано в течение одного месяца, либо если в течение трех месяцев не утверждается бюджет. Конечно, у нас и бюджет давно принят, и большинство уже два месяца как объявлено, и поэтому непосредственных оргвыводов как будто не предвидится, по крайней мере, до следующего бюджета. Однако налицо — исключительное расширение президентских прерогатив относительно соседней ветки власти. Тут могут не только горой встать левые, но и часть депутатов, примкнувших к «бiльшостi», может дрогнуть. И уж, во всяком случае, конституционное большинство в 300 голосов собрать будет очень непросто.

Еще более сложная ситуация возникает с вопросом о сокращении депутатских мест. Одобрение такого решения означает, что как минимум треть нынешних народных избранников в следующий раз неминуемо окажется «за бортом». Кроме того, изменение числа депутатов неизбежно влечет за собой обсуждение вопроса о механизме их избрания. Достаточно вспомнить многомесячный марафон 1996— 97 гг. по принятию ныне действующего Закона о выборах, чтобы прогнозировать жаркие и длительные дебаты. Отметим, что попытка сформировать конституционное большинство может привести к перенапряжению нынешнего, с таким трудом созданного, «простого» большинства. Не вынеся тяжести такой непосильной задачи, большинство может просто рассыпаться.

Самые интересные перспективы открываются при рассмотрении проблемы второй палаты законодательного органа. Не случайно это единственный вопрос референдума, относительно которого высказываются сомнения, — будет ли всенародное волеизъявление столь же единодушным, как по остальным пунктам? Если бикамерализм все же получит общенародную поддержку, то его реализация означает весьма радикальный передел властного поля Украины. Верхняя палата должна будет получить и определенные функции, и конкретные властные полномочия. За чей счет? За счет нынешней ВР? Или кто-нибудь рискнет покуситься на часть президентских функций? Вполне вероятно появление нескольких альтернативных законопроектов, при обсуждении которых передел будут происходить не только в ходе кулуарно-коридорных переговоров, но и непосредственно в сессионном зале. Еще один немаловажный аспект — механизм формирования верхней палаты. Каким он будет? Членство в Сенате назначаемых Президентом губернаторов окончательно подорвет легитимность украинских властей в глазах наших европейских соседей. Вариант, который чаще всего звучит в прессе, — прямое избрание равного представительства от каждой области, имеет, по крайней мере, один, но весьма существенный недостаток — так как, при крайне неравном числе избирателей в различных областях, он противоречит одному из основополагающих демократических принципов «один избиратель — один голос». Конституционный суд, призванный следить, помимо прочего, за тем, чтобы изменения в Конституцию не приводили к «отмене или ограничению прав и свобод человека и гражданина» (раздел VIII, ст. 157) обязан будет автоматически такой законопроект отвергнуть. Таким образом, остается один вариант — реорганизация областного деления Украины и введение института земельного устройства. Как известно, такие варианты уже рассматривались и в прессе и, как утверждают информированные люди, на весьма высоких этажах президентской администрации. Насколько вероятно реальное воплощение таких планов, судить трудно.

Ясно одно — процедура внесения конституционных поправок может растянуться на долгие месяцы. И чем дольше будет продолжаться обсуждение законопроектов о конституционных поправках, тем громче и жестче будут звучать обвинения парламентариев в затягивании реализации всенародного волеизъявления. Призрак досрочных выборов в очередной раз замаячит на горизонте — и как весомый, уже не раз показавший свою результативность, фактор давления на депутатский корпус, и как механизм социально-психологической разрядки напряжения в обществе. Если подтвердятся мрачные прогнозы наиболее пессимистически настроенных экономистов о том, что с «хлебом» (в широком смысле) осенью будет трудно, то, согласно древнему правилу, народ должен получить хотя бы «зрелища». Как уже отмечалось, вполне возможно, что эпоха перманентных референдумов только начинается.