Ошибка или преступление?

Последствия событий в поселке Мирном Симферопольского района, когда при попытке «Беркута» штурмовать дом с целью освобождения заложницы взрывом светошумовой гранаты был покалечен местный житель и пострадали его семья и имущество, предсказуемо выплеснулись в политику и на улицу. Акции протеста крымскотатарских общественных организаций и меджлиса, несмотря на разность уровня требований, вполне сопоставимы с заявлениями президентского секретариата. В местном случае требуют наказать замначальника крымского главка милиции Н. Федоряна, в чьем подчинении находится «Беркут», в столичном — звучат призывы к министру МВД Юрию Луценко подать в отставку.

На этой же неделе спецназ СБУ штурмует государственную компанию, а спецназ милиции в Одессе привлекается к поддержанию правопорядка во время акции протеста водителей большегрузов. После холодной зимы наступает голодная весна. Погруженную в кризис без дна страну продолжают добивать политики, готовые на все ради власти. У каждого из них — свой спецназ. Что есть у нас, законопослушных граждан, не желающих, чтобы среди ночи в дом влетали гранаты, а в офис вламывались «маски-шоу»?

У нас есть малое утешение, но это — Закон, исполнения которого мы вправе требовать. Как и наказания за его нарушение. С него и начнем, прежде чем изложим малоизвестные подробности ночного преступления в Мирном.

Закон «О милиции» четко регламентирует условия и границы применения мер физического воздействия, спецсредств и огнестрельного оружия. Статья 12 гласит, что их применению «должно предшествовать предупреждение о намерении их использования, если позволяют обстоятельства. Без предупреждения они могут применяться, если возникла непосредственная угроза жизни или здоровью граждан или сотрудников милиции».

В статья 14 записано, что сотрудники милиции имеют право применять наручники, резиновые дубинки, средства связывания, слезоточивые вещества, светозвуковые приборы отвлекающего действия для задержания и доставки в милицию лиц, совершивших правонарушение, «если эти лица оказывают сопротивление работникам милиции или есть основания считать, что они могут совершить побег или принести вред окружающим или себе».

Постановление СМ УССР от 27 февраля 1991 года, действующее и ныне с внесенными изменениями, закрепляет Правила применения спецсредств при охране общественного порядка. Главное из них — спецсредства применяются в случаях, когда использованы и не дали желаемых результатов все другие формы предупредительного влияния на правонарушителей. Здесь же находим исчерпывающее описание того, каким образом должно быть сделано предупреждение о намерении применить спецсредства. Оно должно быть сделано голосом, а при значительном расстоянии или большой группе людей — через громкоговорители. В каждом случае — «желательно на родном языке людей, против которых эти средства будут применяться, а также на украинском и русском языках не менее двух раз с предоставлением времени, достаточного для прекращения правонарушения».

Теперь хроника событий, составленная по информации из разных источников.

15 февраля Александр Сапронов, который полгода назад освободился из мест лишения свободы, похитил 23-летнюю дочь своей бывшей сожительницы — Яну Эктову. Похититель был вооружен обрезом охотничьего ружья. Однако, по словам матери похищенной, сотрудники милиции халатно отнеслись к ее заявлению и даже проигнорировали вещественные доказательства насилия — наручники и скотч, которым бывший сожитель залепил Яне рот.

Начальник крымского главка МВД Николай Ильичев признает, что при оформлении заявления пострадавшей были допущены нарушения. «По этим фактам мы также провели внутреннее расследование, наказали много сотрудников за непрофессиональные действия, — сказал Н.Ильичев в интервью «ЗН». — Хотя хочу заметить, что после того, как подозреваемый будет задержан, многие вещи станут на свои места. И отношение граждан будет несколько иное ко всему происходящему, когда они будут знать, какая там «Санта-Барбара» разыгралась. Сейчас только скажу, что дежурный РОВД, который принимал от матери похищенной заявление, не придал должного внимания тяжести случившегося. Эта семья ранее неоднократно обращалась в милицию, и этот случай зарегистрировали как очередной дебош с угрозами убийства.

Однако на следующий день, 16 февраля, она пришла ко мне на прием, и я взял все мероприятия под личный контроль, потому что это были заявления о тягчайших преступлениях.

Все члены следственно-оперативной группы — а это были молодые сотрудники — наказаны, им объявлено неполное должностное соответствие. Но все улики с места преступления — и скотч, и наручники, которые сотрудник не приобщил сразу, а положил в карман, — приобщены к делу».

Но потом были масштабные учения спецподразделений, и, надо думать, все силы были брошены именно на маневры. А 21 февраля в 23 часа 30 минут двое жителей Мирного сообщили местному участковому, что видели разыскиваемого во дворе одного из домов поселка. Примерно через час к зданию подъехал и. о. замначальника Симферопольского РОВД. Командир «Беркута» принимает решение о выезде группы захвата. И в 01.10 сюда же прибыли бойцы спецподразделения. Осмотр домовладения начали с подсобных помещений. В это время сын хозяина, услышав шум, включил во дворе свет и, приоткрыв дверь, выглянул. Увидев спецназ, тут же захлопнул дверь, при этом что-то вскрикнул. Правоохранители утверждают, что услышали слово «беги» или «вали». Затем в ход пошли спецсредства. Две светошумовые гранаты были брошены во дворе, третью забросили через окно кухни. В главке утверждают, что хозяин дома Мустафа Хаиров не лег на пол, следуя приказу проникших в дом спецназовцев, а полулег, схватив с пола гранату, которая и разорвалась в его руке. Сам потерпевший в интервью журналистам говорит, что поймал гранату на лету. Истина в этом месте принципиальна для следствия: согласно правилам применения спецсредств, светошумовые гранаты применяются на расстоянии не ближе двух метров от человека. И их не бросают, а катят.

Утверждения же о том, что «в кухне никого не было», неудачная попытка самооправдаться. Потому что бойцы «Беркута» и их отцы-командиры не знали, кто и где находится в доме. И, самое главное, им не было доподлинно известно, есть ли там похититель и его жертва! Теперь вспомним последовательность действий, закрепленную в законе и правилах применения силы и спецсредств. По всей цепочке — полное наплевательское отношение к правилам со стороны руководителей «Беркута». Громкоговоритель, посредством которого на правонарушителя надо было бы предупредительно воздействовать, в отличие от гранат, забыли. Впрочем, в глухой морозной ночи в селе достаточно было бы подойти к окну или двери, за которой скрылся сын хозяина, и тихо предложить ее открыть. Затем предупредить злоумышленника (если подтвердится, что он там есть!), что дом окружен, предложить сдаться и т. д. — короче, кино про освобождение заложников все смотрели. Однако все это в том случае, если действительно операция — по освобождению заложника.

Теперь слово начальнику крымской милиции Николаю Ильичеву, который в интервью «ЗН» восполнил важные пробелы в общеизвестной версии трагедии.

«Все, что нужно было сделать в той ситуации, — это окружить подворье, блокировать дом и доложить начальнику главка. И я бы никогда не отдал приказ штурмовать ночью! А приказ о штурме отдельно стоящего здания или, к примеру, какой-то квартиры может отдать только начальник главка МВД. И никто другой. Однако ни я, ни мои заместители не были поставлены в известность о готовящемся проникновении бойцов спецподразделения в этот дом.

Я считаю, что командир «Беркута» и начальник его штаба недооценили ситуацию, которая привела к тяжелым последствиям. Операция как таковая разработана не была. Распоряжение о привлечении «Беркута» к поиску подозреваемого было подписано моим заместителем Н.Федоряном. И 21 февраля с семи до одиннадцати часов утра бойцы принимали участие в отработке территории, ее прочесывании. Но затем они вернулись на базу. Точка. Распоряжение зам­начальника главка касалось только отработки территории, а не штурма. Но дежурный «Беркута», по решению командира , направил в Мирное группу захвата. Туда же командиром был отправлен начальник штаба, который должен был разобраться в ситуации на месте и доложить о ней командиру «Беркута». Он этого не сделал. Поэтому по результатам внутреннего расследования командир штаба спецподразделения уволен из органов внутренних дел, как и дежурный Симферопольского РО, который не доложил о возникшей ситуации начальнику райотдела».

Всего же приказом начальника крымского главка МВД наказано 23 сотрудника. Двое из них уволены, пять отстранены от занимаемых должностей, восемь предупреждены о неполном должностном соответствии, остальным объявлены выговоры и строгие выговоры. Наказаны в основном руководители. Взыскания получили начальник Симферопольского РО и три его заместителя, командир и дежурный спецподразделения «Беркут», руководители дежурных частей главного управления и райотдела, штабов этих подразделений. Среди наказанных три заместителя начальника главного управления, руководители оперативных служб. «Кто и в какой степени виновен в уголовном плане, должно определить следствие», — говорит Николай Ильичев.

И все же, кто отдал приказ на штурм дома и применение спецсредств? Ответа на этот вопрос у начальника главка пока нет. По словам генерала Ильичева, служебное расследование выявило противоречивые показания: «На месте проведения операции присутствовали два руководителя — исполняющий обязанности заместителя начальника Симферопольского РО и начальник штаба «Беркута». Каждый из них сейчас отрицает свою причастность к отдаванию команды к проведению спецоперации. По-любому, установить истину можно только в ходе оперативно-следственных мероприятий, которые во время служебного расследования невозможны».

Уголовное дело, возбужденное по статье о превышении служебных полномочий, расследует прокуратура Крыма. На сегодня, как сообщил «ЗН» прокурор АРК Владимир Бойко, допрошены все лица, причастные к событиям. Но обвинение никому еще не предъявлено и никто не задержан.

Прокурор отказался конкретизировать основания для возбуждения уголовного дела — все сформулирует следствие. Однако свое мнение высказал: «В законе и положении о порядке применения спецсредств все четко прописано: как действовать, как применять спецсредства. Но если они применяются, когда на месте не проверена информация, когда не изучена ситуация, — я считаю, что это криминал. Поэтому уже на утро было возбуждено уголовное дело по статье о превышении полномочий».

Владимир Бойко считает, что дело не такое уж сложное и не потребует длительного времени для расследования. Только для этого «надо абстрагироваться от заявлений политиков, которые выводят людей на уличные акции, и действовать только исходя из положений закона».

Однако следует признать, что заявления отдельных политиков и особенно людей, пострадавших от рук правоохранителей, имеют право на существование, пока виновные не будут наказаны. Как не наказаны до сих пор виновные (или виновный) в кровавых событиях двухлетней давности на плато Ай-Петри.

Личность стрелявшего не установлена, и обвинение никому не предъявлено, говорит Владимир Бойко. Версия о том, что стрелявшим мог быть сотрудник «Беркута», в ходе следствия не подтвердилась: по результатам экспертизы, оружия, из которого производился выстрел, нет на вооружении «Беркута». Калибр не совпадает. Кроме того, экспертиза не подтвердила заявление пострадавшего, что выстрел был произведен практически в упор, — стреляли с расстояния более пяти метров. Странно, что в таком узком радиусе никто не заметил вооруженного преступника и, более того, он смог с оружием уйти из оцепленного района. А ведь на плато было поднято около тысячи сотрудников МВД.

Вопросов много. Ответ напрашивается один: судя по событиям в Мирном, никакие выводы спецназовцы для себя не сделали. Может быть, потому, что от них этого никто не требовал?