Ноябрьский срыв ЕвроЛьвова

Это счастье - наблюдать за конденсированным созданием истории, когда за несколько недель произошло то, что в обычных условиях должно было бы растянуться на несколько десятилетий и несколько поколений. Львов пережил некий ноябрьский срыв - самый большой сдвиг времен независимости. Возник совершенно новый Львов, и возник из ниоткуда. Он не восстал, он именно возник из той недооцененной молодежи, в последние годы упрямо отмежевывавшейся и от своей страны, и от своей роли в ней. Львов старых бандеровцев стал Львовом юных европейцев. И это лучшее, что с ним могло произойти во времена изменений.

Львовский Евромайдан - это манифест нового поколения против сегодняшней Украины. За неделю до Вильнюсского саммита львовская молодежь оккупировала площадь возле памятника Шевченко именно с этой целью - выразить решительное несогласие жить в (такой) Украине. Студенты эйфорически скандировали другое географическое название, выкрикивали другую мечту, не связанную с современной Украиной. Оплодотворение Европой началось именно со Львова - города, долгое время специализировавшегося на оплодотворении Украиной. Это недюжинный рывок от злокачественного концепта "украинская Украина" (с горькой примесью этнизма) к комплиментарному концепту "европейская Украина", вмещающему не только патентованных патриотов, но и невинно лояльных к Украине граждан. Даже в объяснениях, почему они на Евромайдане, студенты искренне отмечали: чтобы иметь возможность учиться не здесь; чтобы беспрепятственно уехать отсюда; чтобы примкнуть к намного лучшему миру, чем Украина; чтобы заимствовать то, на что Украина своими силами не способна онтологически. Сложно судить, есть ли в этой мотивации нечто трепетно-патриотическое, но надо признать: превалировал протест против Украины, категорически не устраивающей молодых людей. Желание открыть украинскую клетку пересиливало желание сделать ее пригодной для жизни. Студенты мечтали (и мечтают) быть частью прогрессивного мира, где Украина была бы для них просто страной происхождения, любимой не только из эпицентра. В какой-то момент львовская молодежь прозрела, что синий флаг с 12-ю золотыми звездочками - это их родной флаг. И что сине-желтое знамя ничего не значит само по себе, если рядом нет флага Евросоюза. Лозунг "Україна - це Європа" звучал для них не ассимилятивно, а гостеприимно, привлекательно и по-родному. Студенты своим невероятным срывом прилепили Украине через дефис обязательное приложение - Европа. Это не был срыв за свою настоящую Украину. Это был срыв за свой будущий дом - Украину в Европе. Только Украина - этого мало. Более того, это унизительно. Львовский Евромайдан - это явление против Украины без Европы.

Такой взрыв прорвал украинскую герметичность. Передислоцировавшись в Киев, лозунг "Україна - це Європа" положил конец обреченному ощущению замкнутости. Страна заразилась причастностью к чему-то не до конца понятному, но безусловно лучшему. Львовская молодежь стала автором показательного отторжения всех украинских рецидивов. Никаких партийных флагов, только национальный и европейский! - это гениальное требование вызвало шквал аплодисментов по всей стране. Это даже не требование, это невиданный до сих пор подвиг. Львовские студенты впервые и единодушно выступили против типично украинской (типично львовской тоже) привычки превращать любую акцию в партийный митинг, где участников меньше, чем партийных символов. Львовский Евромайдан успешно поломал эту практику и учредил новый тренд - уступать партийностью во имя высшей цели. До 1 декабря включительно эта парадигма новой надпартийной реальности действовала и радовала глаз даже простых партийцев. Во Львове среди студентов с самого начала были целые ячейки партийных молодежек, но ни у кого из них рука не поднялась принести на майдан знамя партии. Представьте себе 50-тысячную площадь, доверху забитую украинскими и европейскими флагами. Такой градус единомыслия, надпартийной солидарности и желания выйти за пределы узких идеологических детерминизмов произошел впервые. Люди постарше это приветствовали и чуть не плакали от умиления. Они увидели в надпартийной молодежи шанс на преодоление мелкого раздора и бессмысленной конкуренции на мизерном клочке. А те держатели, которые хотели привычно помахать своими фанами, почувствовали нечто вроде стыда. Они тут же осознали свою мелочность и ненужность. Вопрос "а чей это митинг?" вдруг зазвучал удивительно дремуче и допотопно.

Львовский Евромайдан был не просто беспартийным - он был выразительно антипартийным. Это была форма протеста против все той же украинской действительности, от которой захотели отмежеваться молодые люди, желающие жить не в Украине, а в Европе. Требование убрать партийную идентичность - ключевое достижение Евромайдана-2013. Местные партии, привыкшие к проплаченным немногочисленным действам согласно смете, мгновенно запаниковали. Они увидели поразительное отличие. И поразительную угрозу. Простая, иногда аполитичная молодежь может собрать 50 тысяч без какой-либо помощи и символики, - и тысячи львовян начали массово поддерживать майдан в первую очередь по причине его антипартийности. Я видел эти недовольные гримасы местных партийцев, особенно тех, кто считает себя монополистами на партийном рынке (в значении базара).

Неслучайно первыми нервы сдали у "Свободы". Их штатный исто(е)рик Ю.Михальчишин (публицистический псевдоним - Нахтигаль) пытался силком сломать антипартийное настроение львовского Евромайдана - и жестко обломался под возгласы "Ганьба". Ничего более здорового и обнадеживающего я не видел. Вплоть до кровавой субботы Евромайдан стремительно затухал только потому, что партии переломили антипартийный дух студенческого срыва. Все, случившееся после массакрического избиения в последнюю ночь ноября, перестало быть прямым продолжением студенческих акций. Однако самый важный вклад антипартийного Евромайдана, переехавшего из Львова в столицу, - это зашкальный уровень недоверия к партиям, в том числе оппозиционным.

На нынешнем - уже с партийным сегментом - Майдане царит беспрецедентно высокий уровень требований, скепсиса и претензий к политикам. Майдан будто терпеливо разрешает политикам постоять рядом, поэксплуатировать преимущества депутатских мандатов. Все это - родом из Львова. Это то самое лучшее и самое новое, чем львовский Евромайдан заразил остальную страну.

Стране еще непременно понадобится изобретенный во Львове образ нейтрализации всяких партийных крикунов. Националистическая риторика, обкатная в спальных районах Львова, оказалась совершенно бессильной перед языком молодости, языком мечты, наива, креатива и позитива в центре города. Националистическая риторика деления на отчаянных врагов или просто недругов полностью капитулировала перед сине-желтым и европейским флагами. Даже кричалка "хто не скаче - той москаль" во Львове даже близко не имела прямого значения. Потому что эту кричалку придумали и скандировали не местные нацики, а светлые задорные студенты с улыбками на лице. Они применяли ее как шутку, невинный прикол, без малейшей нотки нетерпимости. Я видел, как типичные (по местным меркам) москали активно прыгали под эту кричалку, потому что не считали ее серьезной, не относили к себе. Та же кричалка во Львове и Киеве в двух разных исполнениях - это две разных эмоции. Вот почему в столице она не прижилась - антураж и смысловая нагрузка другие. Вот почему весь на понтах Михальчишин совсем потерялся на киевских холмах, а "орлица" и член КПСС отрывается разве что в блогах. Благодаря Львову, получившему прививку от бессодержательной радикальной демагогии, современный Майдан перестал быть узко-украинским, этническим, бандурным, односторонне бандеровским. Он перерос в забаррикадированную и высокоорганизованную Европу - либеральную Европу, на одной площади вмещающую и правый сектор, и ЛГБТ-сообщество, и казаков, и русскоязычных, и агрессоров, и священников, и бандеровцев, и интеллектуалов, и просто бабушек. Всеохватывающая матрица Майдана, основанная во Львове с вертикальным маркером "Слава Україні - героям слава" и горизонтальным принципом сосуществования всех подряд, сработала.

Львов тоже драматически переживал все трансформации Майдана. Студенческая фаза была самой светлой и самой счастливой. Протестная фаза, начавшаяся с кровавой субботы, меньше радует и больше мобилизует. Предреволюционная фаза включает совсем другие мотиваторы - упорство идти до конца, иначе пересажают всех. Какой бы ни была следующая фаза - то ли революционной, то ли конструктивно-откатной, Майдан уже состоялся - прежде всего для его зачинщиков и участников. Львов очень хорошо запомнил автора всенародного возмущения. Это простой львовский студент, который, не имея особого плана и стратегии, не побоялся поднять руку на устойчивые стигмы украинского бытия. Он четко сказал: или европейская Украина, или никакой Украины! Хватит играть в партийный междусобойчик! Политиков надо только терпеть и беспощадно дисциплинировать! А ради изменений стоит даже жизнью рискнуть.

Украина не приложила никаких усилий, чтобы планомерно воспитывать эту молодую генерацию. Она проявила себя только благодаря тому, что тщательно лелеяла свою "неукраинскость", формировала мировоззрение на антитезисе ко всему, что происходило у нее под носом. Никто даже не подозревал, что в стране появится такая масса контрсистемных людей. Они проявились только ценой внутреннего сопротивления собственной стране. Мы никогда не узнаем фамилий этих героев, и в этой анонимности есть что-то глубоко жертвенное. Результат мы видим уже теперь.

Любой бездумный радикал расценивается Майданом как провокатор. "Титушек" научились видеть за километр. Политиков оцениваем сквозь хорошо протертую оптику. Самоорганизация Майдана - на невиданном уровне. Все, кто против, выглядят убогим ретроградным совком. Никакого скандирования фамилий, никакого лидера в уме. Львов может гордиться тем, что экспортирует в столицу не будущих членов партии и правительства, а будущих граждан Европы. И, хотя до евросоюзовской границы от Львова 70 км, все новые и новые митингующие преодолевают 600 км до Киева. Это борьба не за Украину (как пафосно тешат себя истрепанные временами патриоты), а за Европу в Украине. Или наоборот. Это уже не имеет значения.