Есть у революции начало…

Пять с половиной лет назад, в ноябре 2004-го, произошло событие, которое мы скороспешно назвали Игорь Коломойский, надо полагать, после разговора с Герман заявил, что зачинщики скандала вообще куплены БЮТ и что проблемы никакой нет…

Тем не менее проблема есть. Достаточно включить телевизор и посмотреть новости. И это стоило бы признать г-ну Коломойскому, если он, конечно, внимательно следил за судьбой российских медиасобственников. Это просто пока еще не его проблема. Пока это проблема украинского общества, которое вдруг начали снова «кормить» позитивными сводками о деянии власти вместо реальной информации и ее анализа. Это проблема журналистов, которых превращают в послушных начитывальщиков этих самых сводок, постепенно оставляя все меньше и меньше возможности заниматься непосредственно своей работой. Пока… Но это только начало. Дальше будет. Ведь власть никак не стремится к публичности, отчетности, открытости. Она тяготеет к полной авторитарной власти надолго, а со свободой слова это вряд ли получится.

Все это далеко не ново. Это в Украине уже было, когда у власти были люди, вновь занявшие кресла в кабинетах на Банковой и Грушевского. Даже действующие лица, опекающиеся информпространством страны, остались те же.

Ждали ли мы от них чего-то подобного? Да, ждали. Так как не могли не понимать, что, вопреки всем заявлениям, нельзя изменить политическую природу и способ мышления так называемой политической элиты. Сделали ли что-то, чтобы не допустить «повторения пройденного»? Нет, не сделали. Почему — это тема, которую просто нельзя сегодня не анализировать. Иначе мы все время будем «выступать с заявлениями», тогда как нас по очереди грубо вышвырнут из профессии, а ее саму
просто-напросто закроют или перепрофилируют. В пропаганду…

Что же произошло в стране за те пять лет, которые минули после так называемой журналистской революции 2004-го и как мы их использовали?

На самом деле проблема именно в том, что реально ничего не произошло. Мы получили свободу, так и не поняв, что с ней делать. За пять лет в эфире стало больше информации, но не больше анализа и конструктива. Мы научились, не скрывая подробностей, рассказывать о политических скандалах, но так и не поняли, какая информация является общественно важной, а какая — просто интересной. Мы стали транслировать много новостей, не понимая, какие из них факты, а какие — придумки партийных политтехнологов. В результате люди попросту устали от хаоса информационного потока с явным перевесом негативных тонов. Они, ежедневно наблюдая за подробностями «печерских боев», устали от непонимания того: а при чем здесь они сами? Ведь то, что они смотрели по телевизору, их вообще никоим образом не касалось, настолько это было оторвано от реальных проблем…

Большинство из нас, готовых бороться с цензурой власти, вполне спокойно восприняли цензуру денег, игнорируя тех политиков, у которых их нет, и те темы, за которые не платят… Особенно, если это касалось выборов. Таким образом мы лишили общество выбора, а страну — поиска альтернативных путей развития. Ведь в современном мире то, чего не показывают по телевизору, попросту нет.

Мы закрылись по своим корпоративным квартиркам в собственных редакциях, согласившись блюсти интерес исключительно этой самой квартирки. И то, что происходило на соседних этажах, нас не особо интересовало. Мы не научились поддерживать друг друга и отстаивать общие интересы. Парадоксально, но факт — тема необходимости реформ в информационном пространстве, поднимающаяся отдельными экспертами, вообще не была интересной самим медиа.

Теперь мы вынуждены пожинать плоды этих бесполезно растерянных пяти лет.

Мы снова можем говорить о том, как бездарно потеряли шанс создать независимое от власти общественное вещание, которое могло бы стать независимой площадкой для дискуссий власти и оппозиции, где был бы представлен весь спектр политических сил без оглядки на господ Пинчука, Хорошковского или Порошенко, стремящихся сохранить хорошие отношения с властью. В конце концов, где могли бы найти работу журналисты, по мнению г-на Коломойского, купленные определенной политической силой…

Мы так и не поняли, почему необходимо было менять принцип формирования Нацсовета по вопросам телевидения и радиовещания. И теперь, при нынешней системе, получим тотальное большинство четко зависимых от партии власти людей, которые будут рулить информационным пространством страны, имея огромные рычаги. Такие, например, как право давать или лишать лицензии теле- и радиоканалы. Если раньше Нацсовет тоже был зависимой структурой, но был вынужден балансировать между интересами разных групп, не допуская перекоса, то теперь на этих «мелочах» вполне можно будет не заморачиваться. А зачем думать о балансе, если четырех членов назначает лично президент и четырех — парламентское большинство.

Мы не сочли интересной тему принятия Закона «О доступе к информации». Теперь остается сетовать на то, как с каждым днем все сложнее будет получить ответ на информационный запрос, тем более — содержательный ответ.

Мы вообще не подошли к теме законопроекта «О прозрачности медиасобственности». Ведь большинство этих собственников или их эмиссары находились в парламентском зале, и «светить» свои активы никак не входило в их планы… Теперь, когда их «попросят» этими активами поделиться, никто даже не заметит передела медиасобственности в государстве. Проследить это на офшорах практически нереально. Так что все будет «тихо-крыто».

Это все казалось не интересным самим журналистам, не важным для массовой аудитории, не скандальным, а поэтому не нужным телевизионщикам, да и большинству изданий вообще. Только единичные массмедиа уделяли этому внимание.

И когда сегодня оппозиция заявляет, что ее не пускают на каналы и ограничивают в эфире, этой оппозиции стоило бы напомнить, что еще вчера она была властью, которая точно так же хотела пользоваться УТ-1, договаривалась с собственниками СМИ об уступках в обмен на лояльность, пропихивала своих людей в Нацсовет, блокировала работу парламента, платила за позитивные новости о себе и совершенно не занималась такой «ерундой», как реформы и создание стабильных правил игры в этой сфере.

За пять лет у нас не появилось понимания, что это общая проблема и общая задача. Сейчас нам «помогают» прийти к этому пониманию, не брезгуя при этом никакими методами. Ведь у этой власти, так сказать, другое видение процесса развития, и пока она никак не способна себе представить, что когда-то ей тоже придется стать оппозицией.

Итак, что сегодня? Сегодня одни «на баррикадах», а другие опять хотят «отсидеться в тылу». Но главное даже не в этом. Главный вопрос — способны ли мы, журналисты, на настоящую революцию, которая привела бы к изменению всей системы в информационной сфере, к ее перезагрузке, к новым правилам?

В центре этой системы должна быть конкурентная, качественная, ответственная и саморегулируемая журналистика. Мы должны понять, что мы сами обязаны регулировать правила профессии и стандарты. Это может делать новосозданная Ассоциация журналистов или подобная организация, которая объединит большинство.

Только тогда можно заставить власть считаться с прессой, когда журналисты будут способны на солидарный протест, на защиту каждого представителя своей профессии, на регулирование и самостоятельное определение того, что является журналистскими стандартами. Каждый случай перевода редактора в «коммерческий» или другой отдел, каждая отмена прямого эфира, каждое увольнение должно быть делом всех, а не того, кто столкнулся с проблемой. Иначе проблема таки станет массовой, но вот шансов защититься уже не будет.

Только с такой структурой будут считаться собственники, для которых медиабизнес ничем не отличается от любого другого бизнеса, и где можно рулить по принципу: куда хочу, туда и еду, не составляя себе труда вникать в такое словосочетание, как «социально ответственный бизнес».

Такая структура должна разработать программу законодательных реформ и требовать их претворения в жизнь. Главная сила журналистов — в публичности, и этот инструментарий журналисты вправе использовать для того, чтобы утвердить свободу слова, помня при этом о своей ответственности перед обществом и страной.

Иначе нынешние события останутся всего лишь всплеском активности в промежуточный период, в очередной этап превращения информационного пространства страны в пропагандистскую машину, используемую для промывания мозгов населения, а самих журналистов — в винтиков, или даже шестеренок этой самой машины, придуманной давно, а нынче так успешно работающей в соседнем государстве…