Золотая крыска

Предновогодняя «золотая лихорадка» уверенно шагает по планете. В Испании разыграли в лотерею что-то около 12 млн. евро, пополнив к празднику число отечественных миллионеров. Эту новость можно было услышать, кажется, на всех наших телеканалах. Тоже мне, удивили! Не тот размах. Не славянский. У нас вон общая сумма «на кону» — где-то около 25. Это не в евро, а в долларах. Зато не в миллионах, а в миллиардах. Такова экспертная оценка суммы задолженности бывшего Сберегательного банка СССР, подлежащей возврату пострадавшим в свое время вкладчикам.

Правда, числом они намного превышают количество счастливчиков в любой лотерее. По, снова-таки, пока лишь экспертным оценкам, делить эту сумму придется приблизительно на 25—30 млн. Таким образом, в среднем на каждого приходится где-то 4—5 тыс. (это я уже в гривнях считаю, чтобы было понятнее и роднее).

А если исходить из предвыборного обещания покончить с этим «грязным делом» в два года, то выходит от двух до двух с половиной тысяч — как раз на уровне средней заработной платы. Просто представьте, что (с учетом природы долга) вернулись к старой, советской практике тринадцатой зарплаты. И всего-то делов! Если выплатить под конец года, то после праздников (Рождества — два, Новых года — два…) уже никто и не вспомнит о них. Решить бы только, кто платить будет…

А вот с этого места я, пожалуй, расскажу поподробнее. Может быть, многие уже и позабыли, что началась эта «страшная сказка» тоже под Новый год, под 1992-й. В канун праздника, когда в балансе, как обычно, допоздна «ищут копейку» (банковские бухгалтера со стажем меня, думаю, поняли) из Москвы пришло распоряжение отдебетовать остатки по счетам на правление Сбербанка СССР.

Ничего, казалось бы, необычного в этом не было: такие распоряжения в конце года приходили во все республиканские конторы всегда. Москва сводила единый баланс «по системе», а после праздников «как бы» возвращала деньги назад. Необыч­ным было одно, но очень важное обстоятельство, к которому еще не успели привыкнуть: республиканских контор, как и самих республик на тот момент уже не было! Украина, равно как и остальные «советские сестры», была независима и абсолютно свободна в своих суверенных действиях. И, конечно, ничего «отдебетовывать» они были не обязаны. Но все-таки сделали это все как одна. По знакомой команде. Ну, не привыкли еще люди тогда на громкую команду из Москвы тихо, но вежливо спрашивать: «А по какому праву?» (Не будем их за это судить, так как многие не привыкли к этому и почти двадцать лет спустя.)

Все бы ничего, если бы Москва, как обычно, «вернула пассивы» после новогодних гуляний. Но там не спешили, резонно сообразив, что вот так просто отдавать деньги за границу они, видимо, не имеют права. И это, кстати, еще было нестрашно. На тот момент Украина, как я уже говорил, была политически независима и имела такой же независимый центральный банк, развернувший в девяносто втором бурную эмиссионную деятельность по прямым указаниям Верховной Рады. Так что Сбербанк Украины мог очень просто восстановить «отосланные» деньги, просто сделав обратную бухгалтерскую проводку в корреспонденции с эмиссионными счетами Нацбанка. Но делать тогда этого не стали, поскольку полагали, что мы все еще находимся в едином рублевом пространстве с Россией. (А разделить-то следовало не позже, чем в первую же ночь перед Рождеством. Так, как сделали это Чехия и Словакия, никогда не имевшие потом проблем, похожих на нашу «сбербанковскую» или «псевдо-долговую», с которой мы до сих пор не можем уладить вопрос с Беларусью и лишь недавно вроде бы «закрыли» с Кыргызстаном. Как ни странно, но эти проблемы — «одного поля ягоды».)

Что характерно, паники «по горячим» следам не наблюдалось. Все были в самых радужных ожиданиях от предстоящего раздела «достояния Республик»: золотовалютного резерва, Алмазного фонда, советской недвижимости за рубежом… Уже явственно виделись тяжелые, бронированные грузовики, прямиком из Настасьинского переулка и Кутузовского проспекта доставляющие массивные золотые слитки… Куда? Своего-то Гохрана у нас на тот момент не было. Ну да, думаю, нашли бы, где все это богатство пристроить. Но не сложилось. Определенная Украине доля в 16,37% так и осталась на бумаге.

Это, как известно, отдельная больная тема, именуемая «нулевым вариантом». Но дело в том, что «пассивы», то есть «вклады Сбер­банка» к этому самому «обнулению» отношения вроде бы и не имеют: там речь шла об отказе от претензий на государственные валютные активы взамен за выплату «украинской части» внешних долгов СССР. Я особо подчеркиваю слово «государственные», поскольку это относится даже не ко всей инвалюте: ведь такие же вклады граждан, но только во Внешэкономбанке, Россия все же вернула. Там, правда, общая сумма заметно меньше, но важен прецедент.

Итак, долг Сбербанка СССР «замяли для ясности». Конечно, банк был государственный, и, следовательно, государству нести ответственность по его обязательствам. Вот только государства того больше не существует, а его правопреемником является не Украина, а правопреемником того Сбербанка — не Ощадбанк Украины. И, что характерно, оба правопреемника существуют и довольно хорошо (в финансовом отношении) себя чувствуют.

Правда, некоторые говорят, что времени уже прошло много и все быльем поросло… В связи с этим вспоминается мне разгар перестройки, год этак 88-й, и моя встреча с одним из руководителей финансовой корпорации «Мерил Линч» Станисласом Ясуковичем. Зная, что хозяин небольшого, но уютного кабинета в центре лондонского Сити ко всему прочему по происхождению из российских князей (из Царства Польского), я, как говорится, «для затравки» спросил его, указывая на одну из висевших в рамках дореволюционных царских облигаций: «Очень хороший экземпляр. Полагаю, это его единственное применение…» Князь добродушно улыбнулся и ответил нечто вроде: «Конкретно этот экземпляр, пожалуй, уже не покинет своего места. А вообще… Знаете, рано или поздно всем приходится платить. Долги никуда не исчезают…» (Ну, прямо, «рукописи не горят» — помнится, промелькнуло тогда у меня в голове.)

И ведь как в воду глядел. Вот ведь что значит «финансовая акула». По-моему, на следующий год Советский Союз рассчитался с французскими держателями царских облигаций! А ведь, казалось бы, столько воды утекло. Но вернемся к нашим баранам. Точнее, к золотому руну.

Чувствуя политическую ответственность перед своим народом, Украинское государство обязалось эти долги выплатить, признав их, по сути, своими. Следует, однако, напомнить, что долги Сбер­банка коренным образом отличаются от тех, возврата которых периодически требуют обманутые вкладчики, собиравшиеся когда-то у стен Нацбанка. Если какой-либо банк «лопнул», это значит, что деньги вкладчиков все-таки кому-то достались: то ли их умыкнули нечистые на руку менеджеры, переведя в «офшор», то ли позаимствовали лихие бизнесмены, не вернувшие в срок кредит, то ли… Короче, деньги где-то у кого-то есть, и их надо просто вернуть, затребовав провести арест зарубежных счетов или поручив хитроумным коллекторам вернуть кредиты, полученные «забывчивыми» заемщиками. В случае санации такого банка остатки денег можно снова запустить «в дело» и за счет прибыли все-таки что-то вернуть.

В данном же случае — Сбер­банк никогда не объявлялся банкротом! Невозвращенных кредитов не имеется, и, следовательно, «выбивать» их не с кого. Но и государство наше этих денег не получало, в дело их не запускало и дополнительной прибыли, для расчетов с нами, не имеет. Следовательно, возврат будет осуществляться за счет средств, которые и без того принадлежат нам, народу: будь-то налоговые поступления или средства от приватизации.

Если читатель помнит, то в 1994 году такая попытка уже предпринималась: были выпущены так называемые компенсационные сертификаты, которые можно было «вложить» в процессе приватизации или даже продать на фондовом рынке. Вот только суммы получались настолько смешные, что об этих сертификатах сейчас уже и не каждый специалист помнит. Короче, их постигла общая «ваучерная» судьба: «Кому война, а кому мать родна».

Пришлось через два года снова возвращаться к этому вопросу и уже законодательно гарантировать возврат злосчастных долгов за счет государства. Понятно, что в любом случае такая выплата сводится к одному — перераспределению бюджетных средств. Проще говоря, рядом с окошком «выплаты за новорожденных» откроют еще и окошко для выплаты «старорежимных долгов». Естественно, чья-то очередь к бюджетному пирогу будет отодвинута назад.

Справедливо ли это? А справедливо ли людям отказали в их праве самим использовать немалые сбережения? (Другой вопрос, что у большинства они все равно «сгорели» бы во времена гиперинфляции начала девяностых, как это случилось с припрятанным «в чулках» или в других банках.) Как говорил Ш.-М. Талейран, «это больше, чем преступление. Это ошибка». Ошибка политиков, не умевших (не хотевших) поделить государство мирно и спокойно. По-деловому. А ошибки надо исправлять. И хорошо, что в стране таки нашлась политическая воля сделать это. Лично я не против. Но могут быть и другие мнения.

Теперь снова о суммах. В памятном декабре 91-го в Москву «перечислили» 125,7 млрд. рублей. По тогдашнему официальному валютному курсу — около 150 млрд. долл. Те, кто еще помнит, что означает выражение «деревянные рубли», понимают, насколько смехотворным является такое утверждение. Тем, кто не помнит, кратко поясню: курс был директивно-административным, истинной покупательной способности рубля не отражал и рассчитывался «среднепотолочным методом» (детальнее смотрите мою статью «Испорченный градусник» в «ЗН» от 27 октября с.г.) Когда в середине девяностых поняли, что возвращать придется «живыми деньгами», провели какие-то расчеты, определили коэффициент (1,05:1,00) и вышли на сумму в 132 млрд. гривен, из которых на сегодня «на учете» на внебалансовых счетах нашего Ощадбанка осталось еще не выплаченных 124 млрд. грн.

Есть еще один нюанс: порядка 60 тыс. вкладов (в основном крупных) сделаны в 1991-м — году инфляционном и «бизнесовом». Это не «бабушкины» вклады «на черный день». Это пошли первые, «шальные» деньги у тех, кто и впоследствии «своего не упустил». Думаю, и сегодня на «бюджетное вспомоществование» они не претендуют. В крайнем случае, пусть подождут, пока долги вернет «окончательный должник». А без них средний остаток по вкладам — 2000 рублей. А это сразу уменьшает «сумму к выплате» вдвое!

Есть у меня предчувствие, что будет она колебаться возле отметки всего в 50 млрд. гривен, что уже является вполне посильной ношей для двухгодичного бюджета. Хотя есть и вполне профессиональные расчеты, по которым от нашего «золотого теленка» вообще остаются лишь «рога и копыта» — 28,8 млрд. гривен. Это если считать, учитывая все что возможно: и временную структуру (сколько долгов образовалось в последние, инфляционные годы, а сколько — еще во времена колбасы по 2,20, и как поменялось качество товаров и услуг, и какие новые инвестиционные товары появились в хозяйственном обороте и проч.).

Правда, остается еще угроза «инфляционного навеса». Над этим вопросом, конечно, следует хорошо поработать. Кроме вышепредложенного, полушутливого (но и полусерьезного) «новогоднего» варианта, можно предусмотреть и другие меры. Иногда предлагаемый зачет коммунальных платежей кажется мне не очень эффективным: во-первых, без «живых» денег останется ЖКХ, что нам же и аукнется, а во-вторых, на потребительском рынке останутся деньги, которые в ином случае пошли бы на оплату «воды и электроэнергии». Боюсь, не поймет население и предложение переоформить долги Сбербанка в долгосрочные государственные облигации — воспримет как обмен типа «шило на мыло». Этот шанс уже упущен, хотя он был бы, вероятно, наиболее оптимальным.

Но «связать» деньги все-таки необходимо. Можно, например, конвертировать компенсационные гривни в доллары или евро (благо, сегодняшние резервы Нацбанка позволяют такую роскошь) и выдавать при выезде за границу сверх установленного лимита. А можно начислять по ним повышенный процент, в случае, если полученные средства не будут сниматься со счета хотя бы на протяжении года. А для зарабатывания этих процентов направить выделяемые средства не на потребление населением, в основном, импортных товаров, а в виде кредитов — на развитие собственного производства. Например, на какую-либо государственную программу — взять и поддержать новейшие нанотехнологии. (Им же иначе такого финансирования вовек не дождаться.)

Есть и другие варианты, о которых лучше говорить в тиши кабинета. Но, избави Боже, не для того, чтобы в очередной раз «кинуть» несчастного вкладчика, а просто чтобы все хорошо рассчитать и не вызвать спекулятивных атак и появления всяких «схем» злонамеренного использования доброты нового правительства.

Про доброту я говорю без всякой иронии. Мне лично вся эта эпопея с вкладами Сбербанка напоминает байку про то, как кошке (нет, с учетом новогодних реалий, «извиняюсь, крыске») отрезают хвост. Маленькими кусочками. Из жалости. И вот, наконец, нашлись те, кто готовы отрубить его раз и навсегда. Со всей ответственностью. Только помните, дорогие коллеги, рубить будете без наркоза. А отвечать на следующих выборах.

Так что до встречи сразу после Рождества у окошек Ощадбанка! И сделайте, пожалуйста, на этот раз все профессионально: шнурок протяните, желтую линию нарисуйте… Ну, вы знаете: чтоб столпотворения у кассы не было. Да, и приготовьте деньги мелкими купюрами.

Успеха вам! И с Новым годом! Бюджетным.