Налоговый разрыв с реальностью

Налоговый разрыв — это разница между налогами и сборами, которые должны уплатить плательщики, и платежами, фактически поступившими в бюджет. Чем он больше, тем хуже ситуация с тенизацией экономики. И первый вывод, который можно сделать из приведенных ниже расчетов: попытки последних лет побороть «тень» повышением автоматизации и улучшением администрирования, наоборот, привели к увеличению налогового разрыва. Но это не единственное и не главное, что нас беспокоит.

Налоговая эффективность НДС рассчитывается налоговиками как отношение чистых налоговых поступлений с этого налога к объемам поставок без НДС. Эта величина в стоимостном выражении является не чем иным, как выпуском товарной продукции, работ и услуг субъектами хозяйствования. Она, по сути, позволяет нам анализировать не только налоговые поступления, но и состояние украинской экономики в реальном времени. И получается весьма интересный анализ.

В системе электронного администрирования НДС содержится вся информация об объектах налогообложения, налоговых обязательствах в разрезе субъектов хозяйствования по КВЭДам и товарным группам (УКТВЭД).

На днях вышло интервью главы Государственной налоговой службы Украины, в котором он привел весьма интересные цифры налоговой эффективности НДС за 2010‑2020 годы. По словам руководителя ГНС, это около 275 тысяч плательщиков НДС и 268 млн операций в год, соответственно. Глава службы прав, когда говорит, что сегодня эта система, по сути, является межотраслевым балансом отечественной экономики, который позволяет оперативно получать важную аналитическую информацию не только о суммах уплаченных налогов, но и о состоянии экономики в целом.

С учетом этого предложенный здесь подход к оценке налогового разрыва по НДС основывается на сравнении данных межотраслевых балансов, сводимых ГНС и Государственной службой статистики Украины (ГССУ) (см. табл.).

Межотраслевой баланс ГССУ (таблица «затраты—выпуск») рассчитывается ежегодно, но с задержкой почти на год, но по единой методологии, которая основывается на международных стандартах. Все это позволяет получать корректные сопоставимые в хронологическом порядке показатели. Фактически в этой таблице содержится вся необходимая информация об объектах налогообложения в экономике, и не только по НДС по тем самым КВЭДам и общему итогу. Нас интересует общий выпуск, представленный в таблице «затраты—выпуск» как сумма промежуточного потребления и добавленной стоимости (строка 3). Также в этой таблице приведены фактические показатели налоговых поступлений по НДС в государственный бюджет (строка 2). Поскольку в балансе ГССУ сумма НДС содержится в добавленной стоимости, а именно: в строке «налоги за исключением субсидий на продукты», для получения сопоставимого показателя объемов снабжения без НДС отнимаем от показателей строки 3 показатели строки 2 таблицы. Все расчетные значения в приведенной таблице представлены в строках 4–7. Последние две строки — это количественная оценка налогового разрыва по НДС в процентах базы налогообложения и в денежном измерении за 2010–2018 годы, соответственно. За 2019-й межотраслевой баланс ГССУ будет составлен в конце этого года, только тогда получим возможность восполнить пробелы. За 2012 год на сайте ГССУ почему-то нет данных баланса.

Конечно, приведенные оценки налогового разрыва по НДС приблизительные, потому что они косвенные, поскольку осуществлены на агрегированных макропоказателях. Но едва ли не впервые мы имеем возможность провести подобные сравнения однородных показателей, которые аккумулируют разные ведомства. Так, методология составления межотраслевого баланса ГССУ основывается на обработке статистических данных разных государственных органов. А, в свою очередь, методология оценки налоговых разрывов косвенными методами требует соответствующей информации из разных источников. В этом случае указанное условие выполняется.

Из приведенных цифр и видимых перспектив оценки налогового разрыва сопоставлением данных ГНС и ГССУ напрашиваются следующие выводы.

Во-первых, у предложенного метода сравнения межотраслевых балансов ГНС и ГССУ, вне всякого сомнения, есть недостатки, но он не такой сложный, как, например, макроуровневые сравнения в случае выборочных обследований, поскольку не требует сбора и обработки дополнительных данных, кроме тех, что содержатся в системе электронного администрирования СЭА НДС и системе национальных счетов.

Во-вторых, расчеты разрыва можно дезагрегировать по КВЭД и даже до микроуровня, до субъектов хозяйствования, и использовать полученную аналитическую информацию как индикаторы риска видов и субъектов хозяйствования. Тут не проблема даже почти годовая задержка с составлением межотраслевого баланса ГССУ, ведь срок исковой давности по уплате налогов составляет три года, тогда как данные СЭА НДС можно использовать для целей оперативной контрольно-проверочной работы.

В-третьих, из тех же данных, которые были приведены главой ГНС в упомянутом интервью, следует, что налоговая эффективность НДС за шесть месяцев 2020 года выросла до 3,03%. Это фактические показатели. По расчетным оценкам, потенциальная налоговая эффективность должна быть около 4,8%. В печально известном плательщикам НДС постановлении КМУ №1165 этот показатель установлен на уровне 5%. Так что резерв для роста эффективности администрирования НДС для ГНС все равно есть, поэтому успокаиваться на достигнутых успехах нынешнему руководству не стоит.

И напоследок. Примечательно, что начиная с 2016 года наблюдается значительный рост налогового разрыва. За 2010–2015 годы среднее значение налогового разрыва было около 1% базы налогообложения, а уже за 2016–2018 годы оно увеличилось до 1,7%. Напомню, что в полном функционале именно с начала 2016 года заработала система мониторинга критериев оценки рисков, известная как СМКОР. Может, просто трагическое стечение обстоятельств? No comments!