ДЕФОЛТОМАНИЯ

«Мне и взять - нельзя и не взять - нельзя…»

Александр Галич

Какую бы чушь ни говорили по поводу братства славянских товарищей розовощекие интеграторы, факт остается фактом: мы с русскими все-таки (где-то, в чем-то, кое-где, порой) - братья. Причем то, что в российской экономике происходит как трагедия, в Украине повторяется как фарс. Во всяком случае российский дефолт 17 августа 98-го и его последствия вызывали у автора чувство, сильно напоминающее страх. Но прошедшие с тех пор десять месяцев - в нескончаемых переговорах о разнообразных реструктуризациях, отсрочках и прочем давлении на кредиторов, в депрессивно-маниакальном желании властей «никому ничего не отдавать» - эти месяцы приучили думать, что не так уж страшно быть страной-банкротом. Что при таких экономических властях и при таком целеустремленном парламенте, ползучее банкротство - это, может быть, еще не худший вариант. Но очень плохой. Поскольку любое ползучее банкротство имеет стойкое обыкновение превращаться в банкротство обвальное.

Тот, кто хоть раз одалживал, хорошо знает, что есть два способа рассчитаться: либо наделать новых долгов, либо заработать и отдать. Так вот, для Украины все меньше и меньше шансов воспользоваться хотя бы одним из указанных способов: и долговая (внешневнутренняя), и бюджетная (налоговая) ситуации вполне неблагоприятны. Фарсовый же элемент привносит то обстоятельство, что теоретически у властей есть еще немного летнего времени, чтобы избежать окончательных неприятностей для всей страны, но…

Выборы, долги

и другие ужасы

Отчетная неделя - вполне в духе времени - ознаменовалась пускай небольшим, но дефолтом: предусмотрительное правительство наше, так и не договорившись о реструктуризации своего долга банку ING Barings, поступило попросту - долг не выплатило. Во всяком случае, банк-кредитор не дождался 9 июня своих 163 млн. долл. - т.е. выплат основной суммы долга и купонного дохода. Переговоры по поводу того, чтобы заставить-таки удивительно доверчивый ING согласиться вместо обещанных денег на трехлетние еврооблигации предусмотрительного правительства нашего, ни к чему не привели.

Доброму банку-кредитору, безусловно, следовало предвидеть подобный ход мастей, когда он в августе (!) 1998-го (!) одалживал предусмотрительному нашему 155 млн долл.: вряд ли решение о выкупе гривневых облигаций под указанную сумму ING принимал под наркозом (если не считать таковым обещанный купонный доход чуть меньше 18% годовых в валюте). Но самое потрясающее не это, поскольку в конце концов - у богатых свои причуды.

Самое потрясающее - это слова украинского премьера, сказанные в обоснование фактического невозврата долга: «Мы будем настаивать на реструктуризации исходя из интересов государства» (цитируем по агентству «Українські новини»). Что это за государство такое, чей кровный интерес состоит в - не побоимся этого слова - несостоятельности? Есть такое государство. Причем ровно так же, как отдельному предприятию сплошь и рядом выгодно быть банкротом, так и властям одной отдельно взятой страны так же порой бывает небезынтересно попридержать одолженные деньги или хотя бы их часть. Например, с прозрачной целью пустить кредиторские денежки на некие социальные нужды. Уточним: на предвыборно-социальные. Причем свежая и небанальная мысль о том, что необходимо обмануть богатеньких иностранных и внутренних кредиторов, чтобы выплатить пенсию бедненьким, - к этой мысли в последнее время вполне организованно приучают масс-сознание. Дефолт, мол, это не так страшно, как кажется, зато проедим не свои деньги с чувством социальной справедливости…

У автора есть ни на чем не основанное и абсолютно неверное предположение, что Валерий Пустовойтенко мог бы, положа руку, сказать следующее: «мы будем настаивать на реструктуризации потому, что на носу очередные выборы нашего президента; вас, кредиторов, много, а президент - один. Причем этот один стоит нам столько, что вам ничего не остается. Кроме как оставить свои денежки в Украине еще на три года». Впрочем, это уже почти политика, точнее, политическая практика. К сожалению.

Далее. Все (кому надо) давно и хорошо знали, что июнь обещает быть жарким в плане внешних выплат. Не считая ING-долга, следует отдать 170 млн. долл. МВФ и что-то около 260 млн. долл. - в счет обслуживания прочих внешних обязательств - итого: 430 млн. долл. за июнь. В счет реальных поступлений за этот же период можно смело отнести очередной транш МВФ и - чуть менее смело - ожидающиеся деньги Всемирного банка и Евросоюза. Если все ожидания сбудутся, то июньский баланс окажется не так уж плох (опять-таки - без учета долга ING). Тем не менее, в условиях, когда НБУ ясно дал понять, что тратить свои резервы (возросшие, кстати) на цели подобных погашений не собирается, а уже в следующем году правительству предстоит погасить три с небольшим миллиарда долларов, можно предположить, что случай с ING симптоматичен. Не все переговоры по, извините за выражение, реструктуризации оказываются удачными. Но как бы то ни было, пока что кредитор не получил ничего, а украинские власти остались при своих. В общем - «его пример - другим наука». Так что дефолт, безусловно, не цель, но угроза его, безусловно, средство.

Под занавес темы никак невозможно удержаться от того, чтобы опять не вспомнить о сторонниках идейки под общим лозунгом: «накормим наш народ за ихние деньги». А вспомнив о них, сделаем ровно одно замечание: подобные упражнения вполне могут перекрыть весь приток твердой валюты, что при отрицательном экспортно-импортном балансе чревато всего-то-навсего крахом национальной валюты. После чего можно продолжать кормить народ следующими малоумными озарениями.

Так, насчет «одолжить, чтобы отдать» получается явно туго. А как насчет «заработать»? В смысле, - как у нас обстоят дела с налоговой и бюджетной перспективой? Тут за последнее время много новенького, но мало избранного.

Бюджет-00

с профицитом

Предусмотрительное наше правительство и целеустремленный наш парламент трудолюбиво, аки пчелы, обрабатывают одновременно делянку бюджета-99 и вспахивают налоговое поле под бюджет-00 (в том смысле, что он - 2000). И с этим мало что можно поделать.

Начнем с обзора светлых перспектив. Министерство нашей экономики предполагает, что в 2000 году ВВП произрастет на 2%, а инфляция тихонечко увянет и будет держать себя в рамочках 10% годовых. Вполне вероятно, что после согласования с Минфином и НБУ цифры эти изменятся, но оптимистической своей трагичности не потеряют, поскольку министр финансов Игорь Митюков уже дополнил картину. Минфин уверен, что бюджет следующего года должен быть сверстан с первичным профицитом (это когда доходы бюджета больше его же расходов - без учета расходов на обслуживание госдолга). Первичный профицит должен составить никак не менее одного - полутора процентов ВВП и тогда, по мнению министра финансов, Украине удастся выкрутиться с оплатой долгов. Впрочем, Игорь Митюков в данном случае только согласно озвучил указание Президента на предмет: профицит, мол, в проекте бюджетных показателей предусмотреть. Осталось выяснить пикантную подробность: где правительство - даже вместе с парламентом и при подмоге Президента с его налоговой администрацией, - в общем, где вся эта королевская рать, посеявшая сегодняшнюю экономическую структуру, пожнет такие доходы, чтобы расходы перекрыли?

Ведь каков был механизм работы сознательного парламентария? Скажем, что самый простой механизм был следующим: прежде всего - принять бюджет с заведомо нереальными к полному финансированию расходными статьями. Первая выгода очевидна: депутат, выполняя наказ платежеспособных избирателей «пробивает» ту или иную статейку - на финансирование программы озеленения совхозных полей, например. Причем в структурированном парламенте хорошо известно, какая депутатская группа (не путать с партийными фракциями) курирует ту или иную отрасль или предприятие. Потом обычно наступала пора исполнения желаний принятого бюджета - пора наиболее урожайная, когда народный избранник отправлялся в Минфин и приносил оттуда (как правило) столь дефицитные бюджетные денежки для любимой отрасли или сферы деятельности. Сфера деятельности бывала обычно депутату благодарна, причем проценты благодарности оказывались самыми разными. И, как легко сообразить, одним из самых неприятных слов в таком случае было слово «секвестр». Неудивительно, что одним из последних парламентских изменений в Законе о Государственном бюджете стал очередной запрет правительству секвестрировать расходные статьи «по своему усмотрению». Кроме того, для пущей острастки правительства, депутаты решили, что 90% текущих поступлений бюджета должны быть направлены на финансирование защищенных статей вроде зарплат, соцвыплат и т.п., доведя таким образом ситуацию с дележом расходов до хорошо кипяченой кондиции. Так что как зарабатывать при наличии дефицита, известно. С профицитом же, господа, надо что-то решать.

Решение и тут не ново. Политика профицита предполагает, прежде всего, ужесточение фискальной политики. Сие означает, что сферам и отраслям становится еще более небезразлично: во-первых, - какие именно налоги они должны платить и, во-вторых, как следствие во-первых, - каких налоговых льгот следует добиваться от праламента-правительста. В картину этих общих интересов хорошо вписывается: наличие двух проектов Налогового кодекса, указ Президента об упрощении процедуры создания промфингрупп, проект списка металлургических заводов (61 штука), претендующих на предоставление налоговых льгот и многое в том же духе.

Можно обвинить автора в неискоренимом пессимизме, но впечатление такое, что разговоры о профиците на деле окажутся - в который раз - торгами за реальный дефицит. Плохо только, что на сей раз в особо крупных размерах рискует пострадать налогоплательщик, которому этот «профицит» придется оплачивать. Страдание же заключается в том, что власти наши экономические хорошо поглощают налоговые поступления и иностранные кредиты, после чего не платят ни пенсий, ни зарплат, ни долгов. Кабмин закрыт, все деньги ушли.

А что вы хотите - дефолтомания…