Поддержать
Цифровой мир становится таким же жизненно важным для людей, компаний и стран, как и реальный. В среднем в Европе и США люди проводят перед экранами в Интернете почти семь часов в день для работы, просмотра контента, покупки вещей и услуг, формирования мнений, общения с друзьями, игр и развлечений. Страны и компании руководят инфраструктурой и процессами в цифровом формате. Войны тоже ведутся онлайн.
В этом цифровом мире Европа настолько крохотная в сравнении с ее реальными размерами, что это сложно себе представить.
Попробую провести аналогию: по количеству населения ЕС и Великобритания составляют примерно 150% населения США (520 миллионов жителей: 69,23 миллиона — Великобритания, 450,9 миллиона — ЕС против 340 миллионов жителей США). Их ВВП до сих пор составляет около 80% ВВП США (19,41 трлн — ЕС, 3,64 трлн — Великобритания против более 29 трлн долл. США в 2024 году).
Но онлайн-картина совершенно иная. Представьте, что вся Европа теперь размером с Францию плюс Нидерланды. В конце 2024 года в Европе насчитывалось около 1200 центров обработки данных, тогда как в США — более 5000. Таким образом, Европа составляет 25% от цифрового размера США. В эквиваленте по количеству населения это примерно 85 миллионов человек (приблизительно как население Франции и Нидерландов).
Что касается облачных мощностей, то в 2025 году 70% глобальной инфраструктуры облачных вычислений принадлежало США. Значительная часть остального — китайская (она же часто преобладает на Глобальном Юге). В Европе 80% цифровой инфраструктуры зависело от иностранных компаний, в основном американских. На протяжении 2017–2022 годов доля европейских провайдеров уменьшилась с 27 до 13%.
В социальных сетях ситуация еще хуже. У американских платформ больше 12 миллиардов пользователей, у китайских — более 5 миллиардов, у российского Telegram — 0,95 миллиарда. У Европы — практически ничего.
На высшей ступени цепочки поставок Китай контролирует редкоземельные металлы, которые имеют решающее значение для производства оборудования.
Европейцы живут и работают преимущественно в американском (и китайском) онлайн-мире. Инфраструктура их жизни принадлежит иностранным компаниям. Ее правила устанавливают не только избранные ими представители. Их демографическая статистика и метрические свидетельства, сокровенные привычки и желания отслеживаются, анализируются и классифицируются с невероятной вычислительной мощностью. Невидимые предубеждения алгоритмов образуют цифровую реальность, которая формирует их взгляды. Иностранные силовые структуры могут получить доступ к этим данным. А право отключать воду, тепло, связь, автомобили, средства разведки и оружие, которое должно вас защищать, в конце концов оказывается в чужих руках.
Вот лишь один пример: европейская молодежь в среднем около часа в день проводит в китайском TikTok. Пользователи TikTok склонны менее критично относиться к российскому нашествию в Украину, считают, что политическая система Китая имеет преимущества по сравнению с демократическими странами, и сомневаются в изменении климата. Об этом свидетельствует свежее исследование, проведенное в Германии. А недавно 21% молодых немцев проголосовали за правую партию «Альтернатива для Германии», которая имеет именно такие позиции и опережает традиционные партии в TikTok. Или вот более примитивный, но все еще запутанный случай: посмотрите на манипуляции с первым туром президентских выборов в Румынии, который потом отменили.
Становится ли Европа колонией, поставляющей данные? Европейский «цифровой суверенитет» (или его отсутствие) уже многие годы — важная тема в ЕС. Президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен объявила ее приоритетом — как кандидат на эту должность в 2019 году, а также во время своего первого и второго сроков.
Но если в военной технике европейские страны, наверное, начали наверстывать утраченное под влиянием нападения России на Украину и недавних изменений в политике США, то с точки зрения цифрового оборудования и платформ дела выглядят скверно.
Политики ЕС с оправданной гордостью представляют ИИ-единорогов, таких как немецкий специализированный оборонительный комплекс Helsing или французский Mistral. Европейские технологические компании привлекли около 426 млрд долл. венчурного капитала в 2015–2025 годах, что в десять раз больше, чем за предыдущее десятилетие. Французская компания OVH занимает 3% мирового рынка облачных вычислений, немецкая фирма Stackit создает в ЕС облачный сервис с открытым исходным кодом под лозунгом «для независимой Европы — цифровой, ведущей». Таких примеров немало.
Но несмотря на это движение в правильном направлении, остается непреходящее ощущение, что ЕС на самом деле не приближается к пункту назначения.
В своем докладе о конкурентоспособности ЕС бывший премьер-министр Италии и бывший президент Европейского центробанка Марио Драги назвал ключевые причины: единый рынок ЕС и европейские рынки капитала не интегрированы, а фрагментированы.
В оборонном секторе решающее значение имеют государственные бюджеты. Больше государственных затрат означает больше военной техники. Но цифровое доминирование формируют частные компании, и каждая из этих компаний нуждается в миллиардах от частных или институционных инвесторов. На фрагментированных европейских рынках они не могут получить таких денег. Кроме того, институционные инвесторы ЕС неохотно предоставляют венчурный капитал. Это не компенсируется государственным бюджетом.
Поэтому новые компании-архитекторы цифрового мира не развиваются в Европе. Для масштабирования они едут в США. В Европе больше ранних стартапов, чем в других регионах. Но 60% глобального масштабирования происходит в США, 8% — в ЕС. Американские венчурные фонды привлекли в семь раз больше средств, чем европейские в 2013–2023 годах (924 млрд долл. против 130 млрд).
Вот почему шесть крупнейших компаний США — это относительно недавно основанные технологические гиганты (Microsoft, Apple, Nvidia, Amazon, Alphabet, Meta). В Европе четыре из шести крупнейших компаний намного старше. Как подчеркнул Драги в своем докладе, только 4 из 50 крупнейших мировых технологических компаний — европейские.
В начале 2025 года Драги в отчаянии воскликнул в Европарламенте, что если европейцы откажутся от глубоких, структурных изменений, то цифровое будущее, а значит, и все будущее, окажется очень мрачным: «Вы говорите «нет» государственному долгу. Вы говорите «нет» единому рынку. Вы говорите «нет» созданию союза рынков капитала. Вы не можете сказать «нет» всему... Если вам интересно узнать мое мнение, какой вариант действий лучший, …я понятия не имею, но сделайте хоть что-то!».
Политика ЕС, направленная на стимулирование инвестиций в инновации, это «что-то» делает. Но почему-то Совет по вопросам инноваций, Компас инноваций, «флагманские действия» в рамках «опор», которые должны быть воплощены в «конкретные меры», включая так называемый 28-й режим, о которых сообщается на веб-странице ЕС «На пути к стратегии ЕС по стартапам и масштабированию», не вызывают потрясений. Они, скорее, напоминают седого брюссельского бюрократа с шелковым платочком, который старается выполнять трюки паркура, но не может влезть на стену.
Тем временем президент США Дональд Трамп спешит еще больше нарастить инвестиции в цифровой сектор США. Во время его недавнего первого зарубежного визита, американские компании заключили инвестиционные партнерства с Саудовской Аравией, включающие десятки миллиардов инвестиций в ИИ, в частности в строительство 500-мегаваттной инфраструктуры ИИ в Саудовской Аравии и инвестирование Эр-Риядом 20 млрд долл. в американские центры обработки данных. В официальном информационном бюллетене о партнерстве с Саудовской Аравией упоминается инвестиционная политика президента Трампа «Америка превыше всего».
Второй вопрос — регулирование.
С одной стороны, регуляторная власть ЕС — большой актив для цифрового игрока. Привлекательность его огромного рынка позволяет Евросоюзу навязывать правила даже американским технологическим гигантам. Общий регламент о защите данных (GDPR), Закон о цифровых услугах (для борьбы с нелегальным контентом), Закон об искусственном интеллекте (управление рисками ИИ) стараются найти баланс между инновациями и защитой прав пользователей, а также управлением рисками, связанными с новыми технологиями.
Но европейцы видят и обратную сторону регулирования. В уже упомянутом отчете Марио Драги за 2025 год приведено следующее: «По оценкам, GDPR увеличил стоимость данных для компаний ЕС на 20%».
К тому же регулирование не способствует созданию конкурентоспособных онлайн-продуктов. Драги сказал, что регулирование ЕС «предпочло меры предосторожности инновациям, особенно в цифровом секторе».
Тем временем в США, где эта сфера намного меньше регулируется, при президенте Трампе происходит дальнейшая дерегуляция. Вице-президент Вэнс недавно заявил европейцам, что будущее ИИ не завоевывают «заламыванием рук из-за вопросов безопасности».
В конце концов, свою роль играет менталитет. Стигматизация неудач в ЕС (в отличие от США) не очень хорошо влияет на стартапы. Предприимчивые европейцы часто выезжают в США — вот и замкнутый круг.
По словам политолога Яна Бреммера, в современной глобальной цифровой реальности Европа играет в лучшем случае крохотную роль. Бреммер описывает «раздвоенный» мир, в котором «технополярные Соединенные Штаты, где частные технологические игроки все больше формируют национальную политику, сталкиваются с этатизмом Китая, где правительство установило тотальный контроль над цифровым пространством страны». По мнению ученого, вопрос заключается в том, смогут ли открытые общества выдержать этот вызов. В его статье Европа упоминается лишь потому, что пыталась создать многообещающее законодательство.
Одолеет ли ЕС эту проблему? Дело не только в том, что принятие решений 27 странами с разными интересами делает Европейский Союз более медленным, тогда как в цифровом мире скорость сама по себе — жизненно важное качество. Кроме того, ЕС хочет достичь всего и сразу: цифровой трансформации, но с зеленой энергетикой, а также защиты приватности и управления рисками, связанными с новыми технологиями. Итоговое заявление участников саммита по вопросам ИИ, организованного президентом Эммануэлем Макроном, называлось «Инклюзивный и стабильный искусственный интеллект для людей и планеты». Те европейские политики, которые подвергают сомнению крайности капитализма, могут придраться к бизнес-модели, лежащей в основе деятельности ведущих мировых цифровых компаний — сбору и коммерциализации данных пользователей.
Все это, конечно, хорошо и важно. Если бы еще и работало, «Европейская модель» выглядела бы невероятно привлекательно. Но пользователи, похоже, часто выбирают быстрые и удобные продукты. Компании, сосредоточенные исключительно на прибыли, очевидно, чувствуют себя хорошо. Как и страны с низким уровнем регулирования. Возможно, даже неимпериалистический характер ЕС не является естественным другом цифровой революции. Профессор Роланд Мейер из Цюрихского университета отмечает, что подход Open AI и других к ИИ «выстраивается в русле логики безграничной экспансии», в чем ученый усматривает логическое сходство с подходом руководства США к глобальной геополитике.
Кроме того, авторитаризм и жесткий цифровой коммерциализм, кажется, хорошо сочетаются. Об этом, в частности, свидетельствует пример КНР. Великий китайский файервол, призванный подавлять инакомыслие в Интернете, сосуществует с китайскими цифровыми стартапами, подрывающими экономику во всем мире чрезвычайной дешевизной, скоростью, броскостью и потворством потребительской культуре, что отличает их больше всего на планете.
Какой будет позиция ЕС в цифровом мире в 2035 году? Спросим экспертов из США, Китая и Европы: ChatGPT, DeepSeek и Le Chat от французской ИИ-компании Mistral.
ChatGPT считает так: «Европа, вероятно, останется регуляторной сверхдержавой, но будет отставать от США и Китая в технологическом доминировании». DeepSeek соглашается: Европа может оставаться «регуляторным лидером и центром этических, промышленных и специализированных цифровых технологий. Но ей не сравняться с (...) США (...) или Китаем». DeepSeek добавляет, что Европа может стать «Швейцарией ИИ» в смысле надежности, нейтральности и высокого качества». И подобно Швейцарии, очень, очень малой в сравнении с Китаем, не продвигая свои ценности за рубежом, что можно прочитать между строк анализа китайского профессора DeepSeek… Le Chat от компании Mistral более самоуверенно утверждает, что у Европы «конкурентное преимущество», которое ей нужно «поддерживать». Le Chat также меньше склонен выдвигать четкие прогнозы: «До 2035 года позиция Европы в цифровом мире будет зависеть от ее способности внедрять инновации, инвестировать в цифровую инфраструктуру и руководить сложными отношениями с США и Китаем». Разве не элегантная очень успокаивающая европейская формулировка?
Для человека, автора этого текста, ситуация выглядит более драматичной. Глобальные цифровые инновации действительно создают новый мир, многие составляющие которого не обязательно только полезны или позитивны. Тем временем ЕС достигает прогресса так, как учителя говорят ребенку, которому трудно дается обучение: «Не сравнивай себя с другими — сравнивай себя со вчерашним собой». Но, как сказал Жан-Поль Сартр о футболе, это была бы замечательная игра, если бы не присутствие другой команды. А в цифровом мире другая команда не только присутствует. Она даже строит новое футбольное поле.
Лично я хотел бы жить в ЕС, граждане которого могут отказаться от сбора данных в обмен на использование цифровых инструментов для развития своего интеллекта, шопинга и развлечений, управляемых искусственным интеллектом. Я считаю, что только Европа может обеспечить такую перспективу. Также думаю, что если цифровая катастрофа с разгулом ИИ произойдет, подход ЕС будет иметь спрос. Но сейчас катастрофы с искусственным интеллектом нет. Сейчас технологические компании за пределами Европы меняют мир, вырастая с невероятной скоростью.
Чтобы от чего-то отказаться, нужно быть достаточно конкурентоспособным, чтобы иметь выбор.
Программное предложение Марио Драги о едином рынке, едином рынке капитала и государственного долга ЕС для стратегических инновационных инвестиций указывает путь вперед. Но встанет ли на него Европейский Союз? На примере обороны мы увидели, как ЕС и его государства-члены великолепны в том, чтобы делать слишком мало правильных вещей. И хотя инвестиции ЕС в цифровую инфраструктуру или оборонные инвестиции, направляемые в цифровые компании, или судебные иски регулирующих органов ЕС, или иски США против технологических гигантов, угрожающие их распаду, могут улучшить положение цифровой Европы, это, вероятно, не приведет к фундаментальным изменениям.
Но, возможно, президент США Дональд Трамп сможет сдвинуть телегу с мертвой точки. В физическом мире ему это удалось: когда он дал понять, что может убрать американскую защиту, европейцы начали брать оборону в свои руки.
Наступательная дерегуляционная политика США направлена на то, чтобы расчистить путь для американских компаний и сохранить, по определению руководства Белого дома, неограниченно свободное высказывание мнений в Интернете. Но регуляторный компромисс ЕС с администрацией США мог бы расширить возможности для инноваций и европейским компаниям. Вместе с тем кое-кто считает, что все большая незащищенность компаний в США из-за непредсказуемой экономической политики может мотивировать бизнес, инвесторов и технологические таланты посмотреть на Европу под другим углом.
К тому же ЕС мог бы перенять опыт стран Центральной и Восточной Европы в сфере цифровизации. Обратите внимание на Эстонию и Украину. Говорят, что европейцам стоило прислушаться к ним по вопросу Украины и России. А что если прислушаться к ним в вопросе цифровизации?
И напоследок вдохновляющий пример: посмотрите на S.T.A.L.K.E.R. 2 — украинское продолжение успешной игры S.T.A.L.K.E.R. от GSC Game World. Мир цифровых игр — серьезная вещь. По оценкам, 3,2 миллиарда людей играют в онлайн-игры. Творцы S.T.A.L.K.E.R. 2 построили дикое и прекрасное место, наполненное украинской историей, объединенной с отсылками к глобальной культуре и безграничной фантазией. На сегодняшний день игру приобрели шесть миллионов людей, выбрав на цифровом глобусе жизнь в этой стране.
В цифровом мире нет ограничений, и процессы не занимают много времени. Если вы предлагаете людям то, чего они хотят, они быстро придут к вам.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google